Дом советов на месте храма христа спасителя
Дворец Советов
Проекты. Прототипы. Последствия
Самым важным зданием сталинской Москвы был Дворец Советов на месте Храма Христа Спасителя. Его строительство определяло стилевое развитие архитектуры 1930-х годов, в которой нашлось место неоклассике, западному ар деко и простым формам авангарда. Однако и сам Дворец Советов вырастал с оглядкой на актуальные тенденции в зарубежной архитектуре и главные стройки Москвы конца 1920-х — начала 1930-х.
Чтобы проследить, как это происходило, обратимся к истории его строительства.
Итоги открытого конкурса подвели в 1932 году. Даже сейчас рассматривать финальные проекты — большое эстетическое удовольствие. Глаза разбегаются от многостилья: там нашлось место и легкости модернизма, как у Ле Корбюзье, и слоновьей поступи монументальных форм, как у Армандо Бразини.
Некоторые архитекторы уже в 1931–1932 гг. предлагали варианты, похожие на всем известный Дворец Советов. Так получилось у А. Жукова и Д. Чечулина. Про их проект вспоминают нечасто, но молодые авторы как будто заранее знали, чего хочет партия. Жуков и Чечулин на первом конкурсе предложили то, что станет востребовано через два года. Главная часть композиции была задумана в виде цилиндра, разделенного вертикальными лопатками (выступами без баз и капителей). Основание прямоугольными колоннами явно ориентируется на Библиотеку имени Ленина.
Представитель французской школы Огюст Перре тоже предлагал скругление основного объёма и членение всей плоскости здания ребрами-лопатками. Это тоже небольшой шаг в сторону окончательного проекта, хотя композиция в целом ассиметричная и “разбросана” по территории.
Что касается победителей конкурса, то у Жолтовского тоже используется цилиндрический объем, правда, в духе Колизея.
А вот у американца Гамильтона мы видим ту же дробность, что у Жукова с Чечулиным и Огюста Перре.
Такой стиль А.Д. Бархин называет ребристым, а его источники предлагает искать в американских небоскребах и монументальных европейских постройках.
Неоархаические канеллированные лопатки и остроконечные неоготические импосты (ребра) — все это стало в 1920–30-е альтернативой классическому ордеру, и этот поиск начался в Европе еще в 1910-е годы. Так были решены здания в Нью-Йорке и Москве…
Таким стилем активно пользовался и третий победитель конкурса, Борисом Иофан. К тому моменту он заканчивал строительство жилого дома ВЦИК (Дома на набережной).
О проектах Иофана 1930-х исследователи пишут так:
В большинстве построек архитектора мы не встретим колонн, карнизов и фронтонов. Однако зритель подсознательно воспринимает столбы-пилоны, плоские лопатки, горизонтальные и вертикальные тяги как колоннады и портики (уже знакомые для глаза, но выступающие в новом обличии). И это не случайно. “Ордерность” архитектуры Б.М. Иофана — в самой тектонике архитектурных масс, их пропорциональном соотношении.
Интересно, что на этом этапе конкурса Иофан сначала подает футуристический модернистский проект, а потом перерабатывает его в ребристом стиле. Композиция остается, а вот архитектурное решение становится более традиционным.
Дальнейшие проекты создавались путем развития двух основных идей: ребристого оформления стены и ярусной цилиндрической формы.
В 1932 году прошел 1-й закрытый конкурс. Наряду с призерами первого этапа к участию пригласили маститых архитекторов, не принимавших участия на первой стадии — В. Щуко и В. Гельфрейха, И. Голосова, братьев Весниных.
Лауреат высшей премии открытого конкурса Жолтовский предложил скучное здание по мотивам итальянского палаццо, в котором угадываются будущие жилые дома на Смоленской площади и Ленинском проспекте.
Из других проектов неоклассиков (модернизм всерьез уже не рассматривался) интересным был признан вариант В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейха.
Он оказался близок по композиции проекту Б.М. Иофана, который только подходил к основной идеи будущего Дворца — ярусное построение цилиндров. Однако то, что получилось у него на этой стадии, не слишком впечатляло. Пропорции ярусов не были найдены, обработка выглядела грубоватой и скучной.
Авторов самых перспективных решений пригласили участвовать во втором закрытом конкурсе. Это были Б.М. Иофан, В.Г. Гельфрейх и В.А. Щуко, братья Веснины, А.В. Щусев и И.В. Жолтовский, бригада молодых архитекторов в составе К.С. Алабяна, В.Н. Симбирцева, А.Г. Мордвинова, Я.Н. Додицы, А.Н. Душкина, А.В. Власова. Конкурс проходил с августа 1932 по февраль 1933 года.
Большинство участников улучшили архитектурную проработку своих проектов, но сдали позиции в общей выразительности здания. На этом фоне лучшим оказался проект Б.М. Иофана.
Его ступенчатая башня, составленная из цилиндрических ярусов, встала на массивное основание с торжественным главным входом, обращенным в сторону Кремля. Композицию завершала статуя освобожденного пролетария высотой 18 метров, которую Иофан предлагал еще в первом проекте.
Работа Иофана во втором закрытом конкурсе, бесспорно, оказалась лучшей, а потому решение Совета строительства принять этот проект за основу для дальнейшей разработки никаких вопросов не вызывало.
10 мая 1933 года закончился этап конкурсного проектирования и начался этап доработки проекта, принятого в основу. Создается авторская группа в составе Б. Иофана и двух ленинградских архитекторов — В. Щуко и В. Гельфрейха. Они и станут авторами окончательного проекта.
Мы только что увидели, что знаменитая цилиндрическая форма и “ребристое” оформление стены вертикальными лопатками, появились на раннем этапе проектирования Дворца Советов.
Ребристость — важный элемент творчества главного архитектора здания, Бориса Иофана, широко распространенный в западном ар деко.
Прямоугольный ордер, оформлявший основание, перекликается с другим важнейшим зданием сталинской Москвы, Библиотекой Ленина. Неслучайно ее авторы — Щуко и Гельфрейх — стали помощниками Иофана. Ордер библиотеки наверняка влиял на архитектуру Дворца Советов, а его оформление могло привести к тому,что второй корпус Ленинки тоже был обнесен колоннадой, которая изначально не планировалась.
85 лет назад. «Вместо очага дурмана — Дворец Советов!»
Баба глядит и плачет. Я подошёл по другому берегу Москва-реки — и когда подошёл почти к самому Каменному мосту — нельзя, патруль.
— Куда? Не видишь, церковь ломают!
— Я обратно.»
На заборе, который оградил место стройки, красовалась в 1932 году крупная надпись: «Вместо очага дурмана — Дворец Советов!».
Обломки храма на месте стройки
Дворец Советов высотой 420 м должен был стать самым высоким зданием в мире, превзойти по высоте самый высокий с 1931 по 1972 год 381-метровый американский небоскрёб Эмпайр Стейт билдинг. Дворец должна была увенчать грандиозная статуя Ленина. По расчётам, здание должно было быть видимо на расстоянии до 35 километров. Для строительства дворца была создана специальная марка стали — ДС («Дворец Советов»), самая прочная на тот момент в СССР. Однако в 1941 году подготовленные для монтажа дворца металлические конструкции пошли на более насущное дело — возведение противотанковых ежей для обороны Москвы. А после Победы государственные средства решено было сосредоточить на послевоенном восстановлении страны, и проект дворца вновь был отложен.
Так должен был выглядеть дворец Советов
Обложка журнала «Техника — молодёжи» за 1952 год
Обложка журнала «Техника — молодёжи» за 1949 год
Так, вероятно, выглядел бы московский Дворец Советов в наше время, если бы его стройка была завершена
В начале 50-х годов, однако, мечта о будущем дворце Советов ещё жила, его изображение можно найти в журнале «Техника — молодёжи» за 1949 и 1952 годы. А позднее, в 50-е годы, она умерла. Вместо дворца Советов решено было строить Дворец съездов в самом Кремле (его возвели к 1961-му). В 1957 году переименовали построенную в 1935-м станцию московского метро «Дворец Советов», она стала «Кропоткинской». Тем не менее, эту станцию можно считать как бы подземным этажом дворца Советов, так что все пассажиры столичного метро могут, побывав на ней, «посетить» этот так и не построенный дворец.
Ну и, наконец, в 1960 году на этом месте открылся бассейн «Москва». О нём сохранились разные отзывы и воспоминания, например, священник Алексей Уминский говорил: «Я вырос в Перово, и «Москва» — это самые прекрасные годы моего отрочества. Тогда мы понимали лишь одно: в самом центре Москвы есть потрясающе таинственное место, над которым в мороз висит пар, и куда так сложно попасть. Представьте: тёмная Москва, освещенный прожекторами бассейн, пар над водой, на голове сосульки, а с «Красного Октября» доносится запах карамели и шоколада. Но я не скучаю по бассейну. Просто не могу вычеркнуть из своей жизни важное детское воспоминание».
Возможно, кому-то покажется, что автор этих строк не в восторге от того, что на месте храма было построено не что-то иное, а бассейн? Да, не в восторге. «Вместо очага дурмана — дворец Советов!» — это можно понять и принять. Взамен одной «святыни» — другая. Но бассейнами «очаги дурмана» не выводятся. «Плачущую бабу», которую встретил Корней Чуковский 5 декабря 1931 года, разнеженным эпикурейством в плавательном бассейне на месте храма не утешишь. Народ такого не поймёт. Эта удивительная, но такая характерная черта эпохи «оттепели»: пытаться осчастливить людей чисто материальными достижениями, вроде лозунга «догнать Америку по мясу, маслу и молоку» или того же бассейна.
Карикатура Е. Шукаева к открытию бассейна «Москва». Журнал «Крокодил»
Поэтому финал был немного предсказуем: ныне на месте того бассейна снова красуется то, что там и было до 1931 года, пусть и в виде новодела. Так сказать, круговорот храмов и бассейнов в природе.
Ещё один маленький штрих. Несколько лет назад возле храма Христа Спасителя случайно встретил хорошо мне знакомого бывшего советского диссидента и политзаключённого Андрея Д., по взглядам, можно сказать, — радикального православного фундаменталиста. Из тех немногих, что «сидели при Черненко, сидели при Горбачёве, сидели при Ельцине, сидели при Путине. «. Спросил его мнение о храме. Он даже не взглянул в сторону храма и ответил, что в будущем его следовало бы снести и восстановить на его месте бассейн «Москва»: «Говорят, хороший был бассейн».
Такие дела. 🙂
Первая сталинская высотка: трудная судьба Дворца Советов
В 1931 году началась работа по созданию генерального плана реконструкции Москвы.
Предполагалось, что в его основу будет положен принцип сохранения исторического облика города. Вместе с тем новый план содержал идеи о расширении московских улиц и возведении новых архитектурных объектов. Окончательная его версия появилась в 1935 году и охватывала множество вопросов: строительство метрополитена и совершенствование наземного транспорта, озеленение и обводнение Москвы, а главное – возведение в столице Дворца Советов.
Дворец на месте храма
Впервые о строительстве Дворца Советов заговорили еще в 1922 году, при жизни В.И. Ленина. Однако из-за необходимости восстанавливать страну после Гражданской войны на этот масштабный проект ресурсов не нашлось. К идее вновь вернулись в 1930-е годы. Дворец Советов должен был стать первым советским небоскребом и символом процветания социалистического государства.
Проект Ле Корбюзье. Источник: corbusier.totalarch.com
Все организационные вопросы, связанные с Дворцом Советов, возлагались на Временный технический совет управления строительством, в состав которого вошли не только архитекторы, но и многие выдающиеся деятели культуры – писатели (Максим Горький), художники (И. Э. Грабарь), театральные режиссеры (К. С. Станиславский). Вопрос о месте строительства оставался открытым. Предлагали Охотный ряд, Болотную площадь, Китай-город, Варварку и, наконец, Волхонку. Последний вариант в итоге оказался наиболее предпочтительным, но для его реализации следовало снести Храм Христа Спасителя, что и было сделано 5 декабря 1931 года.
Волхонку выбрали неслучайно. Дело в том, что Дворец Советов как самое высокое здание Москвы должен был стать архитектурной доминантой города, проще говоря – его центром. К Дворцу собирались проложить широкий проспект и расходящиеся лучами магистрали. Место, на котором располагался Храм Христа Спасителя, для этих целей выглядело идеальным.
Выбор проекта
Конкурс на проект Дворца Советов считается самым масштабным за всю историю архитектуры Советского Союза. Принять участие приглашались архитекторы со всего мира и даже люди, по роду своей деятельности далекие от искусства и градостроительства. Дворец Советов был призван стать народным зданием, соответственно, внести свой вклад в его сотворение мог любой желающий.
«Это здание должно являться эмблемой грядущего могущества,
торжества коммунизма не только у нас, но и на Западе» С.М. Киров.
Источник: Атаров Н. Дворец Советов. М., 1940.
Руководство обозначило принципиальный момент – здание должно быть высотным. Тем не менее, никакого конкретного технического задания участникам конкурса не дали, поэтому облик Дворца они могли полностью придумать сами, основываясь лишь на собственной фантазии. Несмотря на то, что проекты порой разительно отличались друг от друга, высотность ожидаемо победила приземистость.
Монументальную постройку было необходимо не просто вписать в окружающую среду, но заставить доминировать в ней. Дворец Советов снаружи виделся огромной высоткой с окружающей ее открытой площадью для демонстраций и прогулок, а внутри предполагалась череда холлов и залов для заседаний Верховного Совета СССР, а также проведения массовых мероприятий.
Среди иностранцев, представивших свои проекты Дворца Советов, отличился американский архитектор Гектор Гамильтон. Он удостоился второй премии на Всесоюзном этапе конкурса. В 1932 году журнал Time подчеркивал, что премия Гамильтону – это важное доказательство открытости конкурса. Архитектор, не слишком известный на тот момент в профессиональном сообществе, получил награду благодаря своим талантам, а не громкому имени. Увы, проект, носивший рабочее название «Простота», сгубила именно незамысловатость. Гамильтон, к примеру, упустил из виду такую деталь, как площадь возле Дворца Советов (в плане ее не было). Но где же тогда проводить демонстрации?
Схема каркаса статуи Ленина.
Источник: Атаров Н. Дворец Советов. М., 1940
Проект именитого французского архитектора Ле Корбюзье (впоследствии известен как один из основателей архитектурного стиля брутализм) тоже не вполне соответствовал поставленной задаче. Здание, спроектированное Ле Корбюзье, называли то ангаром, то стадионом, то огромным заводским корпусом – чем угодно, только не дворцом.
В феврале 1932 года вышло постановление, в котором архитекторам снова настоятельно рекомендовали не бояться высотности. Наконец, в мае 1933 года Совет строительства одобрил проект советского зодчего Б. М. Иофана. Финальный план, в разработке которого помимо Иофана приняли участие В. А. Щуко и В. Г. Гельфрейх, был таков: здание Дворца Советов – самое высокое в мире, выше Эйфелевой башни или Эмпайр-стейт-билдинг. Его высота – 415 метров.
Б. М. Иофан, Л. В. Руднев (в дальнейшем архитектор главного здания МГУ) и Д. Н. Чечулин (архитектор дома на Котельнической набережной) предлагали построить несколько высотных зданий, чтобы сгладить масштаб Дворца Советов. А. В. Щусев конкретизировал замысел: архитектор высказался за строительство восьми новых высоток и призвал расположить их в местах, названия которых содержат эпитет «красный» – окрестности Красной площади, Красные ворота, Красная Пресня.
Символ коммунизма
Изначально в проекте Иофана над зданием возвышалась 18-метровая скульптура рабочего с факелом в руке под названием «Освобожденный пролетарий». Но, по словам И.В. Сталина, Дворец Советов должен был стать памятником Ленину и его достижениям. Так обозначилась новая задача: увенчать Дворец 100-метровой скульптурой Ильича. В ясную погоду ее теоретически можно было бы увидеть на расстоянии семидесяти километров от Москвы. Предполагалось, что статуя Ленина будет в три раза выше и в два раза тяжелее нью-йоркской статуи Свободы. Одна ее голова по объему лишь немного уступала колонному залу Дома Союзов на Большой Дмитровке.
Большой зал Дворца Советов. Источник: techne.com
Как выглядит Дворец Советов «на бумаге»? Его главный вход, возле которого установлены памятники Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу, обращен к Кремлю. Внутри здания – взаимодействие всех видов искусства. Фрески, например, должны были занять около 20 тысяч квадратных метров стен (при сравнении выясняется, что это шесть Красных площадей). Помимо них – скульптуры, бюсты, барельефы и полотна в стиле соцреализма.
Наибольший интерес представляет Большой зал, расположенный в центре Дворца. В нем можно было бы поместить на выбор колокольню Ивана Великого, Исаакиевский собор или любое здание высотой 25 этажей. Партер большого зала мог трансформироваться в сцену, водный бассейн и даже ледовую арену. Подобные превращения должны были происходить в течение нескольких минут при помощи электрического подъемника. Круглая форма Большого зала затрудняла проведение киносеансов, и у создателей проекта нашлось оригинальное решение проблемы. Следовало установить сразу четыре экрана, боковые грани которых сложатся в фигуру куба. Три из них обращены к разным сторонам амфитеатра, один – к сектору президиума.
Зал героики Гражданской войны. Источник: techne.com
Большой и Малый залы Дворца Советов соединялись посредством открытого форума для народных собраний. Кроме того, в здании хотели расположить зал сталинской Конституции, зал героики Гражданской войны и архив документов, связанных с историей установления советской власти.
Амбициозность проекта требовала высокой технической оснащенности. Инженеры подсчитали, что в дни съездов и сессий Верховного Совета в здании будет находиться до 50 тысяч людей! Скоростные лифты, эскалаторы, шумоизоляция, самовыдвигающиеся кресла, автоматические системы уборки помещений, наличие радиосвязи в здании – все это должно было стать неотъемлемой частью внутреннего облика Дворца Советов.
Наследие Дворца Советов
Фундамент здания был готов к 1939 году, но с началом Великой Отечественной войны строительство Дворца Советов по понятным причинам оказалось приостановлено.
Дворец так никогда и не был возведен. Точка в этой истории поставлена в 1960 году, когда на месте котлована расположился открытый бассейн «Москва». Кстати, его спроектировал Д. Н. Чечулин, имевший в 30-е годы прямое отношение к созданию проектов высотных зданий.
Бассейн «Москва». Источник: commons.wikimedia.org
Единого мнения, почему от строительства Дворца Советов пришлось отказаться, нет до сих пор. Иногда указывают на плохие геологические условия, неприспособленные для такой тяжелой постройки. В иных источниках отмечают, что в случае новой войны Дворец невозможно было бы замаскировать, и он неизбежно стал бы легкой мишенью для противника. Урбанисты обращают внимание на то, что для свободного расположения Дворца Советов нужно было снести ряд густонаселенных кварталов и передвинуть некоторые уже существующие архитектурные памятники, например, здание ГМИИ имени А. С. Пушкина. Кроме того, существует точка зрения, что необходимость возведения Дворца Советов отпала по идеологическим причинам: теперь не обязательно было доказывать миру, что в СССР прогресс шагнул достаточно далеко, чтобы осуществлялись самые смелые и грандиозные планы. К тому времени уже появился московский метрополитен, в успешное строительство которого не верили многие зарубежные специалисты. После Великой Отечественной войны меняется и статус СССР, сыгравшего решающую роль в победе над нацистами.
13 января 1947 года принято постановление Совета Министров СССР «О строительстве в г. Москве многоэтажных зданий». Все изменилось: если раньше высотки планировали построить для «поддержки» Дворца Советов, то теперь Дворец начал восприниматься как абстрактный идеал, путь к которому ведет в необозримое будущее. По иронии судьбы, коммунизм в Советском государстве ждала та же судьба, что и его главный символ: построить их не удалось.
Несмотря на неудачу в осуществлении великого замысла, несозданный Дворец Советов оказал огромное влияние на вид современной столицы. Без проекта Дворца не было бы других сталинских высоток, наличие которых сейчас во многом определяет облик Москвы.