Евангельское учение о любви
Церковь Христова, или христианство, как Божественная жизнь любви
В христианстве человек является предметом вечной Божественной любви, проводником ее в видимый мир. Он по жизни любви должен быть образом и подобием Божиим, сыном Его, и потому – жить единой с Богом жизнью любви. Тот, кто своего брата ненавидит, а говорит, будто любит Бога, – лжец (см. 1Ин 4:20 ). Таким образом, любовь к Богу и ближнему в христианстве есть исходная точка учения и основание жизни, определяющее характер ее. На вопрос: «Кто мой ближний?» Христос отвечал, что ближний нам тот, кто нуждается в нашей любви, без различия родства и национальности (см. Лк.10:29–37 ).
Христианство, хотя и не отбрасывает естественных отношений между людьми, но проповедует не ограничивать любви семьей или даже государством, а изливать ее на все человечество. Христианское учение о любви осветило и развило эту заповедь, положило в основание ее самоотречение и самопреданность как главные причины, благодаря которым хриcтианство стало быстро распространяться. Христианство облагораживает жизнь, просвещает человека, обновляет его, уничтожая в нем исконное самолюбие – причину всех зол. Почва, на которой возрастает учение о любви, есть Божественная жизнь любви как первопричина жизни человеческой.
Человек создан Богом для проявления Божественной любви в жизни своей, а потому он должен проявлять ее не идейной любовью, но деятельной, т.е. делами любви к ближнему: «Дети мои! станем любить не слов ами и языком, но делом и истиною» ( 1Ин. 3:18 ). Пример сострадательного самарянина довольно ясно говорит, как должно проявлять любовь к людям: «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напои его» ( Рим. 12:20 ).
Правда, иногда и самолюбивые христиане возражают, что любить врага неестественно, что нельзя быть другом человека, отталкивающего нас от себя. Но нам необходимо помнить, что проявлять Божественную любовь в жизни значит жить, а потому, не справляясь о том, примут ее или нет, мы должны делать свое дело: принявший блажен, а непринявший несчастен. Проявление любви в нашей жизни должно быть совершенно бескорыстно, чисто. Выставлять свое великодушие, льстить себе, подобно язычникам, будет несогласно со святой Божественной любовью. Христианская любовь не ищет одобрения, расположения других и похвалы; она должна быть смиренна, ибо, делая добро врагу, мы делаем только должное (см. Лк. 17:7–10 ). Корыстную любовь и добродетель Спаситель строго порицал в фарисеях.
Из сказанного выше видно, что христианская любовь к врагам не есть льстивая, заискивающая, доказывающая слабость характера. Напротив, она проявляет добро ради самого добра, ибо христианство само есть источник всякого добра как жизнь богочеловеческая. Христианин должен благословлять врага в сердце своем и любить его не для себя, но в подражание Христу, во славу Ему, ибо любовь есть совокупность Божественных совершенств.
Бог, возвещенный в Евангелии, Тот же, Кто открыл Себя в Ветхом Завете; однако в Новом Завете в лице Сына Своего Иисуса Христа Он является приближенным к человеку, добрым, любвеобильным Отцом раскаявшихся грешников, Богом прощающим и спасающим. Бог именуется строгим Судьею, но только для тех, кто упорно и сознательно не хочет принимать любовь Его и отвергает Его Самого, стремящегося воссоединиться с ними жизнью Своей. Внушаемый народу страх был временным средством к вразумлению народа во младенческом состоянии, когда еще любовь заглушена была в душах людей самолюбием. Как только разовьется любовь, страх будет не нужен.
Жестоковыйный народ израильский был не способен ко внутреннему единению с Богом, а потому был страхом побуждаем хотя бы к внешнему единению с Ним. На высшей же ступени развития человечества Божество является Своими свойствами любви и в человеке вызывает к Себе такое же чувство: «Милости (любви) хочу, а не жертвы,» – говорит Господь ( Мф. 9:12, 12:7 ). Бог стремится соединить Свою святую волю и любовь с волей и любовью человека, восстановить в нем ток и сияние Своей жизни. Бог желает, согласно идее создания человека, чтобы он был свободным проводником в мир Его воли и жизни любви.
В современном обществе часто слышатся слова: «Христианство к жизни человеческой не приложимо, ибо выполнить его установления невозможно, а потому нельзя достигнуть и спасения. » Но Христос говорит: «иго Мое благо и бремя Мое легко» ( Мф. 11:30 ). Из Святого Евангелия мы знаем, какую великую цену имела в очах Божиих лепта вдовицы и какую великую награду обещает Христос подавшему чашу холодной воды во имя Его. Не христианство неприменимо к жизни, но человек настолько погряз в самолюбии и плотских страстях, что перестал стремиться к Богу и, свыкшись с грязной плотской жизнью, потерял свою восприимчивость к любви и жизни духовной. Любить Бога и ближнего совсем не так тяжело, как грешники полагают, и делать посильные дела любви совсем необременительно. А особых подвигов Бог от нас не требует, оставляя их на добрую волю каждого стремящегося к духовному совершенству.
На любовь человеческую Бог всегда готов ответить Своей Божественной любовью и приобщить жизнь его к Своей жизни.
Любовью Христос призывал к Себе народы, привлекал блудницу припадать к стопам Своим, мытаря – отдавать нищим половину имения. Любовь Христа спасла Петра от совершенного отпадения от Бога после отречения. Любовь Божественная пробуждает человека от сна самолюбия и плотских страстей, призывая на путь покаяния. А без любви Христа человек сам не мог и не может восстать от своего падения и обратиться к Нему.
Но это еще не значит, что мы в деле своего спасения имеем право оставаться пассивными, не проявлять никакого с нашей стороны сочувствия. Нет, мы должны содействовать Христу, т.е. воспринимать Его любовь и даруемую нам жизнь, воспринимать Его благодатную помощь и тем не препятствовать воздействию на нас Божественной жизни любви. Христос стремится всех объединить с Божественной жизнью, почему Он и умолял Отца Своего: «Да будут все едино с Нами» ( Ин. 17:21 ).
Любовь всегда вмещает в себе всякое добро и исключает зло с его последствиями, что и служит фактическим доказательством ее Божественного свойства и высшего значения ее в жизни человека. Уклонение с этого пути всегда влечет общественное зло и бедствия, поскольку является нарушением закона Божественной жизни. Все лучшее, все благородное и высокое принадлежит любви. Она заключает в себе все виды добродетелей. Нет ни одного доброго дела, которое бы так или иначе не входило в понятие любви. И наоборот, нет ни одного злого помысла и дела, которое бы не имело в основе своей самолюбия.
Любовь есть знак того, находимся ли мы в свете и истине или во тьме и лжи, как говорит апостол Иоанн. Любовь есть вместе и правда Божия, ныне часто языком проповедуемая, но не исполняемая; а между тем она есть жизнь Божества и человечества. Любовь есть влечение людей друг к другу, она же побуждает радоваться с радующимися и плакать с плачущими (см. Рим. 12:15 ). Все счастье наше или благо жизни зиждется на любви. Только в благожелательной деятельности человек может преодолеть отчужденность от всего остального мира; только дружественные отношения связывают нас с миром и дают силы нашему существованию.
Само собой разумеется, что здесь имеется в виду чистая нравственная любовь, а не самолюбивая, отражающая самолюбивый инстинкт, и не пропитанная чувственными удовольствиями. По слову апостола Павла (см. Гал. 5:22 ), христианская любовь, как кристалл, отражает в себе все виды добродетелей: терпение, благость, милосердие, великодушие, смирение, уступчивость, бескорыстие, благодушие, простоту, чистосердечие, всепрощение, искренность, самоотвержение.
Такая любовь одинаково относится к врагу или падшему брату, который хотя бы и отклонился в жизни от своего первообраза – Божественной жизни любви, – однако он может исправиться и достичь высшего совершенства. Потому-то мы и должны любить даже грешников во имя идеи любви, или Божественной жизни. Эта любовь есть сила духовного мира, основа закона деятельности разумных существ, – закона, вложенного в человека и обязательного для него; ибо жизнь в союзе с Божественной жизнью любви есть вместе и истинная религия, и источник блаженства и вечной жизни.
Бог, Который есть Любовь, избрал нас в царство Свое «прежде сложения мира» ( Еф. 1:4 ), т.е. Господь для того только и создал человека, чтобы в нем или в жизни его проявлять Свою Божественную любовь и быть с человеком в единстве жизни, равно как и со всеми разумными тварями, дабы было полное единение с нами, как у детей с Отцом. Вот поэтому и молился Христос: «Да будут все едино, как Ты во Мне, Отче, и Я в Тебе» ( Ин. 17:21 ). Поэтому Бог воспитывает человечество в общении любви, начиная с первых людей.
Условием вступления в это общение отпадшего от Божественной жизни человека должно быть покаяние, сознание своего отпадения от Бога и самоосуждение в противовес самолюбию. Покаяние, смирение и самоосуждение человека привлекает к нему любовь Божию, почему Сам Христос прежде всего призывает грешников: «покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное» ( Мф. 3:2, 4:17 ).
Иисус Христос часто проповедь любви облекет в притчи, в образы жизни человеческой для лучшего усвоения народом Его Божественного учения. Как известно, евреи ожидали Мессию – земного царя, который возвысил бы их над народами мира и дал бы им возможность повелевать различными племенами. Но Христос показал им, что царство Его – царство не рабства, а любви и служения Богу и ближнему. Потому-то желающему вступить в это царство и возвыситься Он советовал быть всем слугой (т.е. как можно больше проявлять любви к ближнему) и подтвердил это собственным примером, говоря, что Он пришел в мир «не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и даже отдать душу Свою для искупления многих» (см. Мф. 20:25–28 ).
Однако же Христос, не давая строгих указаний или заповедей относительно общения жизни человеческой с Божественной жизнью любви, указывает ее направление: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всем помышлением твоим. и ближнего твоего, как самого себя» ( Мф. 22:37–39 ), – стало быть, стремления человека и любовь должны быть направлены вовне, к Богу и ближнему, но не на себя, как в самолюбии.
Совершенная, полная любовь составляет и чистоту сердца, столь желанную для Бога, стремящегося вселиться в сердце человеческое для проявления в жизни его Своих свойств и совершенств, дабы осуществить Божественную идею об образе и подобии Божиих в человеке. Человек должен быть проводником в мир Божественных свойств и совершенств; почему и Христос заповедует: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» ( Мф. 5:48 ). Человек должен содействовать Богу в Его самооткровении и самопроявлении в своей душе. Такое стремление человека составит единство его жизни с Божественной жизнью любви.
В силу этого человек не только не должен делать зла, но должен любить, т.е. простирать стремления добрых свойств сердца к Богу и ближнему для полного союза, для единения в любви с Богом и ближним. Это есть высшее благо на земле и блаженство в царстве Христовом. Сам Христос есть идеал безграничной любви: Он прежде возлюбил нас, как Отец Своих блудных детей. Любите, «как Я вас возлюбил» ( Ин. 13:34 ), – говорит Он. Человек, живущий с Богом единой жизнью любви, становится сыном Божиим. И вот этим объясняется возможность для грешников, в случае уклонения их в самолюбие, раскаяться в своих грехах и быть снова принятыми в объятия Отца.
Если человек есть сын Божий, то Божественная воля и жизнь для него не чужие, не внешние, основывающиеся на принуждении, страхе или надежде на награду. Но он видит себя в союзе жизни с Богом, чувствует в себе Его жизнь как истинное внутреннее определение своего существа; так что, исполняя волю Божию, он осуществляет свою собственную волю. Поэтому всегда так хорошо человеку, сделавшему доброе дело. Сын знает, что он – предмет любви и заботы Отеческой. А это сознание доставляет не только радость и блаженство, но вызывает необходимо благородную ответную любовь со стороны самого человека, которая побуждает его свободно служить Богу и стремиться к постоянному пребыванию в единении с Ним, а в случае падения искать Его помощи и безграничной любви. Даже при искреннем сознании своих слабостей и грехов, благодатный сын Божий не боится лишиться царства небесного, потому что Отец любит его, даже когда он грешит, и верен слову Своему. Потому что он есть наследник царства Отца и блаженства в единении с Богом и в участии всех благ духовных, как в сем мире, так и в будущем.
Человек только непременно сам должен стремиться всеми силами души к союзу любви с Отцом своим Небесным. Таков закон истинной религии, истинной жизни. Нравственная обязанность человека, сына Божия, состоит не только в стремлении к Богу, но и в постоянном пребывании в союзе с Ним, порывать который человек не имеет права. Этот союз не может стеснять людей или лишать их свободы, заключающейся не в самовольном уклонении от Бога, а в понимании цели такого единения и в самостоятельном желании сохранить его. Быть нравственно свободным – значит иметь постоянное стремление к добру, а потому все, что содействует подобному настроению, содействует и свободе.
Свобода не ограничивается тем, что ставит перед человеком самый высший идеал. Этот идеал дает жизнь и силу человеку (см. Ин. 15:4 ), т.е. средства приблизиться к Богу самой жизнью. А кроме сего, голос совести содействует нам в стремлении к сохранению единства жизни с Богом; он указывает нам наши уклонения от союза любви, состоящие в делах самолюбия. Совесть – это не что иное, как сама божественная жизнь, которая хотя и омрачена самолюбивыми проявлениями, однако не уничтожена, а потому она постоянно напоминает человеку о его неправильных поступках и обличает его в самолюбии – во всем, что не свойственно Божественной жизни любви.
Источник: Любовь – сущность христианства : Православие и другие религии / священномученик Александр Миропольский – Москва : Издательство Сестричества во имя святителя Игнатия Ставропольского, 2003. – 223 с.
Тема 19. Евангельское учение о любви.
Из того, о чем говорилось выше, ясно что учение о любви является центральным в Новом Завете. Сама история Искупления, состоявшая в послании Отцом Сына для спасения человеческого рода и в крестном подвиге Спасителя, есть история явления Богом любви к человечеству. Христианство иногда называют религией любви, чем указывают на её сущность. Любовь и есть спасение, которого взыскуют христиане. Апостол Иоанн Богослов писал: «пребывающий в любви пребывает в Боге» (1 Ин. 4:16), а спасение и есть вечная жизнь в Боге. Евангельское учение о любви есть та точка, к которой стягивается все его нравственное содержание. Так же, как это было с понятиями о жизни, смерти и вере, в Христианстве придается особый смысл слову «любовь». То, что под ней понимается и является содержанием данной главы.
В обыденном употреблении под термином «любовь» понимается весьма широкий спектр явлений. В греческом языке этот спектр сведен к четырем основным понятиям: эрос, филия, агапе, сторге. Под эросом (др.-греч. έρως) понималась страстная любовь, безудержное влечение к другому человеку, которое в своей абсолютности может дойти даже до безумия, то есть отрицания разума. Филия (др.-греч. φιλία) означала определенное предпочтение, привязанность. Это безличное влечение к тому, что нравится, по сути дела привычка. В таком смысле русский глагол «любить» можно заменить на глагол «нравится». Например можно сказать: «Я люблю клубнику» или «мне нравится клубника». Такая любовь и есть «филия». Агапе (др.-греч. άγάπη) – жертвенная, братская любовь к ближнему. Именно это понятие было центральным в раннехристианской проповеди любви. Ну и под «сторге» (от др.-греч. στοργή) понималась любовь как естественная привязанность. В отличии от филии эта любовь уже не безличное влечение, а суть личностная связь, хотя и обусловленная внешними природными причинами. Обычным примером такой любви являются родственные или дружеские отношения.
Однако, несмотря даже на столь углубленные различия, однозначное определение любви дать невозможно. Более того, прп. Иоанн Лествичник в тридцатом слове своей Лествицы пишет: «Кто хочет говорить о любви Божией, тот покушается говорить о Самом Боге… а кто хочет определить словом, что есть Бог, тот, слепотствуя умом, покушается измерить песок в бездне морской». По его мысли это особое состояние человеческого бытия, которому он дает многоразличные характеристики на протяжении всей главы, но главное для него состоит в том, что «Любовь по качеству своему есть уподобление Богу, сколько того люди могут достигнуть». В предыдущих главах уже шла речь о том, что человек создан по образу и подобию Божию и что образ Божий в человеке составляют те его способности, которые основанием уподобления Богу. В последнем и состоит та цель, которая приводит к спасению. Через уподобление Богу человек реализует своё предназначения и достигает высшего блага, гармонии со своей природой. Естественно, что такая цель, несмотря на то, что характеризуется одним словом «любовь», не может иметь лаконичной и ясной дефиниции, поскольку человеческая природа сложна, глубока и многогранна.
В описаниях Страстей Христовых Евангелия от Иоанна есть краткий эпизод, когда Пилат вывел к иудейской толпе избитого плетьми Спасителя: «Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им [Пилат]: се, Человек!» (Ин. 19:4-5). Прокуратор Иудеи хотел показать, что в таком виде Христос не может быть назван царем иудейским, но это вызвало еще большую ненависть иудеев. В толковании на это место святые отцы останавливались на словах Пилата «се, Человек», указывая что в них вложен пророческий смысл. Воплотившийся Сын Божий, Христос являет нам тот образ, подобие которому заповедано человеку. В Нём явлена полнота Божества телесно и, в то же время, полнота человечества. Полнота человечества, то есть исполнение человеческой природы, её совершенство реализуется в обожженном человечестве. Совершенный человек – это обоженный человек. И если во Христе обожение было природным, то человеку оно доступно по благодати.
Таким образом, любовь нельзя свести к феномену нравственной сферы – это благодатное уподобление Богу, обожение, которое охватывает все уровни человеческого естества. Однако, оно имеет нравственное измерение в качестве своего необходимого условия, без которого обожение невозможно. Этот нравственный аспект любви раскрыт Христом Спасителем в евангельских заповедях. Они представляют собой описание любви с различных точек зрения. В своей совокупности заповеди достаточно однозначно являют нам сущность той любви к которой призваны все христиане – последователи Христа. Нужно дополнить, что они представляют собой не какие-то отвлеченные принципы, напротив, их основная ценность в том, что они раскрывают нам образ Христовой жизни. Ведь Он не только дал нам заповеди, но исполнил их. Скорее наоборот – в заповедях он раскрывал нам нравственное измерение своей Божественной жизни, через что открывал нам возможность уподобления и приближения Ему. Архимандрит Софроний (Сахаров), ученик преподобного Силуана Афонского, писал: «заповеди Христа по самой сущности своей суть проекция Божественной жизни в нашем плане… Христианское совершенство — сверх-человечно: оно Божественно. Господь явил его нам в Своем воплощении».
В предыдущих главах уже говорилось, что всякая заповедь – это заповедь любви. Терпение, прощение, не осуждение, милосердие – это все проявления любви. Апостол Павел обобщает их и дает образ христианской любви в кратких словах: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине» (1 Кор. 13:4-6). Еще более лаконично он выражает сущность Христова закона любви: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6:2). Несмотря на то, что и в нравственном плане любовь неопределима, все-таки можно выделить её центральный принцип, которым легко руководствоваться в собственной жизни. Этим принципом является жертва. Об этом читаем у «апостола любви» евангелиста Иоанна Богослова: «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). Именно жертвенная жизнь уподобляет человека Богу и в то же время, такая жизнь прямо противоположна естественному падшему устроению, основанному на эгоизме, то есть любви к себе. Жертва размыкает человека, делает его открытым для Бога и ближнего, а эгоизм напротив, замыкает и закрывает. С точки зрения здравого смысла (падшего разума) эгоистическое поведение призвано сохранить жизнь, но в замкнутости она угасает. А отдача, которая должно была бы привести к расточению и растрате жизненных ресурсов, напротив, соединяет человека с Богом и становится залогом его вечно жизни. Не случайно в Ветхозаветную эпоху жертва Богу была важнейшей формой выражения любви к Нему. В Новозаветное время, по слову апостола Павла, христиане призваны приносить в жертву уже не животных и земные плоды, но самих себя: «умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, [для] разумного служения вашего» (Рим. 12:1).
Так понимаемая любовь оказывается скорее образом жизни, чем простым состоянием. Настоящая любовь всегда свободна и не может зависеть от внешних обстоятельств. Об этом говорит заповедь любви к врагам: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:44-45). Такая любовь проявляется в жертвенном отношении к ближнему независимо от того, заслуживает он этого или нет. Она основана на личностных отношениях, но не обусловлена и не определена ими абсолютно. Конечно же невозможно одинаково любить врага и того, кто отвечает на любовь любовью. Но различие здесь вызвано тем, что жертвенное отношение проявляется в двух обозначенных случаях по-разному. Однако речь должна идти об одном и том же образе жизни, об одной и той же любви, которая направлена на разные цели.
Итак, настоящая христианская любовь может быть только свободной. Это значит, что её приобретение зависит лишь от самого человека, от его жизненного выбора. Именно в силу этой характеристики нам открыт доступ к Богу через веру, а не через знание. Бог как бы скрывает Себя от человека, не являет Себя явным и очевидным образом. Иногда полагают, что если бы бытие Бога было объективно доказано, то тогда люди стали бы жить по заповедям. Однако в таком случае исполнение Божией воли было бы мотивировано корыстью, страхом наказания и т.п. Ведь знание заставляет согласиться со своим содержанием. Такая искаженная мотивация будет укреплять эгоизм. При таком исполнении заповеди не будут приводить к христианской жертвенной любви, к уподоблению Богу. Вместо любви к Нему будет возделываться страх. Оказывается, что Любовь возможна лишь по вере, т.к. знание принуждает. А Бог ждет от нас любви и она начинается с веры, поскольку вера имеет своей причиной свободный выбор устремления к Богу.
Созидание подобной любви – цель христианской жизни. Возрастание в ней начинается с действия предваряющей благодати, когда Господь Своим действием подводит человека к тому, чтобы уверовать в Него и направить к Нему свою жизнь. За этим должны следовать собственные усилия человека в нравственной и религиозной жизни, которые постепенно приводят к познанию Бога, а на высших ступенях к Его благодатному познанию, мистическому единству с Ним. Иными словами – это путь соработничества (синергии) Божественной и человеческой воли. В нравственном плане, любовь как исполнение заповедей является условием синергии, условием восприятия Божественной благодати, а с другой стороны через неё, вкупе с другими религиозными устремлениями человека (аскетическими, молитвенными), происходит мистическое познание Бога, вводящее человека уже в иную любовь. «Бог постольку познается, поскольку возлюбляется» (Пестов).
Однако, она есть не только основание и реализация общения человека с Богом, как установление единства с ним, но и реализация общения людей друг с другом, то есть основание единства христиан. Взаимная любовь христиан есть необходимое условие христианской жизни, заповеданное Христом: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). Взаимная христианская любовь должна быть основанием единства Церкви, которая есть богочеловеческий организм (Тело Христово), созидающийся не только Богом, но и людьми. Человек только тогда становится истинным членом Тела Христова, когда он живет в согласии с его Главой – Иисусом Христом, то есть живет в любви. Вне Церкви не может быть общения с Богом и единства с Ним. Это еще один (экклезиологический) аргумент в пользу того, что любовь есть и основание единства с Богом, и само общение с Ним.
Чуть выше была дана схема этапов созидания любви: действие предваряющей благодати – нравственно-аскетические усилия – благодатное познание Бога. Она может разворачиваться в различных условиях, но наиболее благоприятствуют этому такие формы христианской жизни как брак и монашество. По сути дела это разные пути к одной и той же цели. И брак, и монашество – это школа любви, школа преодоления эгоизма и самозамкнутости. В семье или в монастыре человек учится одному и тому же – отдавать себя. У апостола Павла есть наставления христианским супругам: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть жены, как и Христос Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее… Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя» (Еф. 5:22-25, 28). Он призывает мужей к заботе, а жен к послушанию. Но по сути это различные формы самоотдачи, различные формы любви. В Православии семью принято называть малой церковью. Смысл этого в том, что принципы существования семьи и Церкви, а так же их цели, тождественны. Как в Церкви через единство и общение с ближним человек обретает любовь к Богу, так же и в семье. Так что, в отличие от обыденного отношения к браку, как к чему-то естественному, в Православии брак имеет глубокий религиозный смысл и значение, не меньший чем монашество.
Спаситель заповедует Своим последователям любовь ко всем (даже к врагам), но это не значит, что Он требует ко всем одинаковой любви. Так апостол Павел пишет: «доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал. 6:10). И еще: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5:8). Из этих слов следует, что большую любовь следует проявлять к членам семьи и Церкви. В подобном случае движущую силу этой любви подпитывает благодарность. Может возникнуть ситуация, когда враги угрожают жизни единоверцев или родных, тогда следует руководствоваться словами Господа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). В житиях святых такое отношение расширяется до всего Отечества. И последняя заповедь очень часто использовалась в Православии как главное основание любви к Родине. Это тоже жертвенная любовь, которая подчас требует отдать жизнь, например, во время войны. Масштаб любви определяется масштабом жертвы, на которую способен человек.
Вопросы для самостоятельной подготовки.
1. Перечислите основные характеристики христианской любви? К какому греческому термину оно ближе всего?
2. Каково соотношение любви к Богу и любви к ближнему?
3. Как любовь соотносится с познанием Бога?
4. В чем особенности понимания любви как образа жизни?