Байетт дева в саду о чем
«Дева в саду»: зачем читать роман Антонии Байетт
«Дева в саду» — первая книга тетралогии, принесшей славу британской писательнице Антонии Байетт — опубликована в конце 1970-х, рассказывает и вовсе о событиях 1953 года, но и спустя более сорока лет читается как свежий, полнокровный роман об искусстве и молодости.
В школе неподалеку от скучного провинциального городка Блесфорд, что в графстве Йоркшир, — большой переполох. Местный преподаватель, мечтатель-интеллектуал Александр Уэддерберн написал пьесу о Елизавете I, а богатый меценат Кроу решил ее поставить. Роль юной королевы получает своенравная семнадцатилетняя Фредерика Поттер, дочь угрюмого преподавателя Билла, и у них с Александром завязываются нервные, натянутые отношения, зависшие где-то между симпатией и взаимным раздражением. Параллельно с этим Стефани, сестра Фредерики, вопреки воле отца выходит замуж за священника Дэниела, а их брат Маркус мучается странными видениями, в которых кошмары перемешаны с геометрией. И над всем этим реет гордый британский флаг — на трон, наследуя отцу, восходит юная Елизавета II.
Как видите, завязка романа Антонии Байетт «Дева в саду» выглядит путано и сумбурно, если излагать ее поспешно. На самом деле прелесть романа 1978 года, впервые вышедшего на русском языке в переводе Ольги Исаевой, — в том, что ничего сумбурного в нем нет: напротив, это обстоятельное, тщательно выстроенное повествование, охватывающее целый комплекс тем и открывающее читателю двери во множество миров.
«Дева в саду» — первая часть «Квартета Фредерики», тетралогии Байетт, которую британская писательница, прославившаяся романом «Обладать», создавала на протяжении четверти века. «Квартет» рассказывает историю смелой и одаренной женщины, прокладывающей себе дорогу в сотрясаемом переменами британском обществе XX века; «Дева» же — его первая часть, в которой Фредерика очень молода, одержима и поглощена стремлением вырваться из отчего дома.
Классика психологического реализма
Дама Антония Сьюзен Байетт, лауреат Букеровской премии 1990 года, — писательница не только очень влиятельная, но и в самом прямом смысле серьезная: издевок и иронии в ее книгах почти нет. Как замечает автор The Guardian, взявший у Байетт большое интервью в 2009 году: «Издеваться, насмехаться — не в ее природе». Это вовсе не означает отсутствия чувства юмора (в «Деве в саду» есть довольно забавные сцены), но речь в ее книгах в основном идет о серьезных вещах, а героев занимают крайне важные проблемы, о которых неуместно было бы рассуждать с шутками и прибаутками.
В маленьком городке, где собираются поставить пьесу о давно ушедшей королеве, сталкиваются люди, воплощающие противоположные, несовместимые позиции: Александр с его очарованностью искусством и временем, в котором ему не довелось жить, — и Фредерика, полная жизни и жажды вырваться из душащего ее мира; нелюдимый и во всем правильный священник Дэниел — и сухой, яро отрицающий религию Билл Поттер; мягкая и лиричная Стефани — и мечущийся в полубезумии Маркус (и еще десяток-другой противоречивых персонажей). У каждого из них разворачивается персональная драма, где все ведут себя в лучших традициях Достоевского — много говорят, ругаются и делают жизни друг друга невыносимыми. Кажется, что иногда лишь знаменитая британская сдержанность не дает героям взяться за топор.
«На них и раньше ураганами налетал гнев. И это далеко не первая разбитая лампа. Они живут мифом нормальной семьи, собственного мирка, защищенности, крепости устоев. Но в фасаде трещины, ветер врывается в них и воет. Вой будет слышен всегда. Ошеломительная мысль! Согласно поттеровской доктрине, вой, гримасы, нагое безумие лишь временные отклонения от жизненного курса. Как бы не так! Они — суть жизни».
Обратная сторона всеобщей неприязни и регулярно возникающих нелепых ситуаций — любовь, еще один лейтмотив «Девы в саду». За нее отвечают в первую очередь Дэниел и Стефани, неловкая и неуклюжая пара, в которой оба не вполне осознают, что и зачем им делать с партнером и собственным к нему чувством. Любовь, строго напоминает Байетт, — это невозможная, странная, непостижимая материя, в которой легко потерять себя или ненароком сломать другого человека:
«Было мгновение, когда он уткнулся лицом в ее лицо: щека к щеке, висок к виску. Тяжелым черепом приник к ее черепу сквозь мягкую кожу и плоть, что еще мягче. Подумалось: «Людей разделяют черепа. Сейчас — в этом вот смысле — я сливаюсь с ней. Так говорят, так принято говорить. Но в этой своей костяной коробке она о чем-то думает, и я думаю в своей коробке. И она не услышит моих мыслей, а я ее, даже проживи мы вместе еще полвека. Что она думает обо мне? Что я для нее?» Этого он не знал, как не знал – что такое она».
Обо всем этом и многом другом Байетт пишет пышно и многоцветно, демонстрируя читателю максимально возможный спектр мнений. Точка зрения внутри одной и той же главы часто меняется на противоположную, и мы видим разгорающийся спор или любопытную ситуацию глазами сначала одного, затем другого героя – и вновь понимаем, насколько по-разному люди смотрят на одни и те же вещи. Возможно, не самая сложная истина — но убедительно передать ее на бумаге получается только у по-настоящему выдающихся писателей.
Англия, Англия
Более британского романа, чем «Дева в саду», нужно еще поискать. Центральная для всей книги фигура, незримо присутствующая на сцене, — Елизавета I Тюдор, королева Англии и Ирландии, она же «Добрая королева Бесс», волшебная Глориана, королева-девственница, существо андрогинное — и определяющее всю нацию. К толкованию ее сложного образа стремится и Александр в своей пьесе, и Фредерика, исполняющая роль юной Елизаветы.
Но этим укорененность романа в английской почве не ограничивается: действие недаром происходит в год восшествия на престол новой Елизаветы, королевы, царствующей в Британии и по сей день. Для нации, недавно пережившей страшную войну, коронация молодого монарха становится событием национального масштаба, и одна из ключевых точек «Девы в саду» — созерцание всеми героями этого события по телевизору. Здесь Байетт обильно цитирует статьи 1950-х, задаваясь вопросом — что значил тот день для Британии тогда и что значит теперь?
«Пресса, избрав лексикон патетический, местами архаичный и неуклюже назидательный, восхваляла новый Елизаветинский век.
«Завтрашний день сулит нам новый Век Елизаветы, когда растущие ресурсы науки, индустрии и искусства будут мобилизованы на службу человеку, дабы облегчить его бремя и дать новые возможности для жизни и досуга.
Но не следует забывать, что еще недавно атомные тучи грозили заслонить от нас солнце. Сегодня нам разительно ясно, что многие поколения лишатся будущего, если не будет установлен прочный, надежный мир»».
Еще больше, чем история, Байетт занимает искусство. Роман полон явных и скрытых цитат из британских классиков — Шекспира, Браунинга, Теннисона, Элиота, Киплинга и так далее — а также рассуждений об античных мифах, библейских притчах и философии XX века. Полностью оценить масштаб и глубину этого пиршества постмодерна сможет разве что филолог-профессионал — но для остальных читателей «Дева в саду» может стать хорошей отправной точкой для знакомства с величественной, уходящей корнями в седую древность английской культурой.
Женские голоса
Было бы несправедливо сводить «Деву в саду» к определению «женский роман» (если подобное разделение вообще уместно): персонажи-мужчины здесь проработаны ничуть не хуже, и в их характерах достаточно глубины. Но все же особую роль у Байетт играют женщины. Даже в 2021 году впечатляет откровенность, с которой автор описывает разочарованность матери Фредерики в браке с холодным и не любящим ее мужем; метания Стефани, не осознающей, любит ли она своего избранника или просто желает сбежать из дома; и конечно, страсть и бунтарский дух самой Фредерики. Ясным, без экивоков языком Байетт говорит о сексе, материнстве, творчестве с женской точки зрения, так что эта точка зрения становится понятна читателю любого пола.
При этом Фредерика как главная героиня выступает сумасшедшим двигателем всего действия. В ней достаточно огня, чтобы спалить всю Англию — бескомпромиссностью, мятежом и стремлением к непрерывному совершенствованию. Весь «Квартет Фредерики» — история эмансипации, обретения женщиной-интеллектуалкой себя вне привычных рамок существования, очерченных обществом, и уже первая книга тетралогии закладывает вектор этого движения. Вот, к примеру, рассуждения Фредерики о домашнем уюте:
«Если сестра, вкусив свободы, выбрала семейную идиллию. значит поражение до ужаса возможно. Значит, каждая в любую минуту может стать рабой плиты, небьющегося розового сервиза с черными снежинками, наглого бокастого чайника. Была, конечно, в этом тайная прелесть, если верить «Радуге» и «Юным женам»: укромная жизнь с облагороженным супругом среди облагороженного скарба. Но в большинстве случаев и, главное, в Блесфорде — это был ад».
Но тема женской судьбы живет в романе далеко не одной Фредерикой и даже не только главными героинями. Вот за коронацией Елизаветы II равнодушно следит дама, потерявшая сына, — и этот короткий фрагмент воспринимается очень пронзительно, если помнить, что «Дева в саду» посвящена погибшему в возрасте 11 лет ребенку самой Байетт:
«Миссис Тоун была к коронации равнодушна: ее интерес к будущему и внешнему миру иссяк со смертью сына. Раз и навсегда осознав, что за короткий промежуток между основательным полдником и звонком, возвещающим конец большой перемены, мальчик может побежать, упасть, проломить себе череп, задергаться в судорогах, замереть навсегда и начать разлагаться, она осознала и необратимость жизни. И еще поняла кое-что о себе самой: времени осталось не так уж много и по большому счету не важно, чем она его заполнит. К сожалению, у нее оставалось еще немало жизненных сил, и вместо жизни она занялась сохранением хорошей мины при игре, проигранной начисто».
Такие фрагменты, как лучи света выхватывающие из темноты то одну фигуру, то другую (в диапазоне от Фредерики до миссис Тоун, от усталой матери, закрутившей роман с драматургом, до мистической Елизаветы I), делают книгу по-настоящему полифоничной. И громче остальных в этом сложном произведении звучат именно женские голоса. Недаром в интервью Байетт упоминает, что ее главным страхом было «быть запертой на кухне, как это случилось с женщинами моего поколения». Успех «Квартета Фредерики» и ее автора показывает, что этой печальной судьбы дама Антония Сьюзен Байетт избежала — и, возможно, указала дорогу многим женщинам последующих поколений.
Самый точный портрет Англии: Антония Байетт и ее «Дева в саду»
Антония Байетт — лауреат многочисленных литературных премий и обладательница почетных ученых степеней. Недавно на русском языке вышел роман «Дева в саду» — первая часть «Квартета Фредерики», который считается главным произведением писательницы и охватывает жизнь семьи английских интеллигентов на фоне исторических событий второй половины ХХ века. Мы решили рассказать об этой книге, а еще разобраться, чем персонажи Байетт напоминают ее собственную жизнь.
Дама-командор и ее героини
Трудно представить себе нечто более традиционно английское, чем биография Антонии Байетт: большая патриархальная семья (мать — литературовед, отец — королевский адвокат), школа-интернат для девочек, университет, диссертация по английской литературе, работы о поэтах Вордсворте и Кольридже, в довершение всего — титул дамы-командора Ордена Британской империи и Букеровская премия. Начав писать, Байетт щедро наделяла деталями своей биографии героев и в особенности героинь.
Темой раннего романа Байетт «Игра» (The Game, 1967) стали сложные взаимоотношения двух сестер-писательниц. В некоторой степени это отражает реальную ситуацию в ее семье: младшая сестра Антонии, Маргарет Дрэббл, тоже писательница, однако сестры даже не читают книг друг друга (одно из интервью с Байетт вышло под красноречивым заголовком «Маргарет Дрэббл — это не мое»). Однако сама Байетт описывает их отношения как совершенно «нормальное соперничество сиблингов, ужасно преувеличенное сплетниками-журналистами» и признается, что на самом деле сестры всегда любили друг друга.
В биографии персонажей других книг Байетт также перекочевало множество фактов из ее жизни. Как и у главного героя романа «Обладать», мать самой писательницы была литературоведом, отличалась властным характером и стремилась во что бы то ни стало дать своему ребенку наилучшее образование (в результате чего Антония сменила две школы-интерната).
Трагедия, постигшая писательницу в начале 1970-х — гибель в автокатастрофе 11-летнего сына, — также нашла отражение в ее книгах. Впервые образ умершего ребенка, предстающего перед глазами матери в разных возрастах, появляется в стихотворении Байетт «Мертвые мальчики», написанном по следам трагедии. В «Детской книге», вошедшей в шорт-лист Букеровской премии, мы видим похожий образ — это Том, трагически погибший сын главной героини, писательницы Олив:
«Вдруг комнату заполонили все Томы, когда-либо существовавшие, — белокурый младенец, дитя, делающее первый нерешительный шаг, маленький мальчик, цепляющийся за юбку матери, щурящийся в сумерках запойный читатель, прыщавый подросток, молодой человек, который куда-то идет, только что шел или вот сейчас опять пойдет. Они все одинаково были здесь, потому что никого из них уже нигде не было».
Но больше всего биография Байетт напоминает жизнь Фредерики Поттер — главной героини тетралогии «Квартет Фредерики». Обе не только родились в одном и том же 1936 году, но и написали диссертации на одну и ту же тему — о метафоре в английской литературе XVII века. Обе преподавали литературу студентам-художникам (Байетт — во вполне реальной лондонской Центральной школе искусств и ремесел и в Лондонском университете, Фредерика — в изобретенной писательницей Школе искусств имени Сэмюэла Палмера), обе увлекались сочинением сказок.
Три девы, два сада, четыре века
В книге «Дева в саду» есть все, без чего невозможен английский роман: сложные взаимоотношения главных героев с Богом и религией, Шекспир, трудности взросления и, конечно же, королева. Как писала газета The Boston Globe, «перед вами — портрет Англии второй половины XX века, причем один из самых точных».
«Дева в саду» была написана в 1978 году, но русскоязычный читатель познакомился с книгой совсем недавно, а остальные три части тетралогии еще ждут своего часа.
«Деву…» нельзя отнести к какому-то одному жанру. Это одновременно семейная сага, исторический роман, любовный роман и роман воспитания. Все сюжетные линии объединяет королева — причем их тут сразу три: Елизавета I и Елизавета II, разделенные четырьмя веками, и центральный персонаж пьесы, которую ставят герои книги.
Центральное событие романа — коронация Елизаветы II в 1953 году. При этом значительная часть действия строится вокруг спектакля под открытым небом — исторической драмы о Елизавете I, приуроченной к празднованию коронации ее тезки. В роли драматурга выступает друг семьи Александр Уэддерберн, юную Елизавету Тюдор играет младшая дочь Поттеров Фредерика, второстепенные роли — коллеги, соседи и соученики главных героев.
«Пока карета настоящей королевы в золотой парче с перезвоном въезжала в ворота Букингемского дворца, Эра достатка… и ярких одежд из искусственного волокна… облачилась в синтетическое платье с изображением британского флага и высокие елизаветинские сапоги из серебристого полимера, после чего занялась формированием и точным определением Поколения цветов».
Из других эпизодов мы узнаем предысторию героев — тяготы военных лет (бомбежки, эвакуация, бедность и продуктовые карточки) и надежды и радости послевоенного времени.
Прошлое и настоящее тесно переплетены: костюм театральной королевы создан под влиянием коронационного наряда Елизаветы II (в свою очередь, стилизованного под старину), а в саду 1950-х цветут розы «милых старинных сортов: „Астрея“, „Дочь короля“, „Прекрасная Елизавета“». Древнюю церемонию коронации семья Поттеров вместе со всей страной смотрит по телевизору. Будущую королеву-девственницу, невероятно притягательную скорее в силу своего необычайного ума, чем красоты, играет столь же умная, амбициозная и очаровательная 17-летняя Фредерика. Вслед за увлеченным подготовкой к спектаклю Александром читатель погружается в реалии эпохи Тюдоров, узнает множество подробностей о костюмах, кухне, оружии, языке цветов, торжественных церемониях, пышных пирах и жестоких казнях.
Не только Гарри: другие Поттеры и волшебство Шекспира
Поттеры-младшие, Стефани, Фредерика и Маркус, по-своему переживают взросление, при этом у каждого есть своя тщательно оберегаемая тайна. Все они — агностики, воспитанные отцом — воинствующим атеистом, однако Стефани выбирает в мужья священника, а хрупкий Маркус оказывается вовлечен в странные псевдорелигиозные обряды безумного учителя.
Поттеры и их окружение живут в мире книг. Они без запинки цитируют наизусть не только обожаемого Шекспира, но и множество античных и современных авторов и то и дело заводят умные разговоры о науке, театре, истории, античной мифологии и религии. Книга полна литературных аллюзий и скрытых цитат. Однако это не делает ее заумной или скучной, а чувства героев — менее живыми. Цитируя рецензию из журнала The New York Times Book Review, для Байетт, «населяющей свои книги думающими людьми», мир идей важен не менее «мира страстей человеческих».
«Дева…» и весь «Квартет…» в целом — не единственные произведения Байетт, где мир страстей неотделим от мира книг. В романе «Обладать», за который в 1990 году она получила Букеровскую премию, страстная история любви разворачивается на фоне поисков документов Викторианской эпохи. Экранизация, отсекшая наиболее наукообразную часть, только обеднила сюжет, оставив слащавую картинку.
Больше в плане экранизации повезло «Ангелам и насекомым» — книге, где кипящие под маской викторианской благопристойности страсти гармонично сочетаются с пассажами о жизни насекомых.
Книги Антонии Байетт — яркое подтверждение того, что для талантливого писателя не существует слишком заумных или слишком литературных тем, а для вдумчивого читателя проникновение в мир и чувства книжных червей может стать увлекательнейшим приключением.
Дева в саду
«Дева в саду» — это первый роман «Квартета Фредерики», считающегося, пожалуй, главным произведением кавалерственной дамы Ордена Британской империи Антонии Сьюзен Байетт. Тетралогия писалась в течение четверти века, и сюжет ее также имеет четвертьвековой охват, причем первые два романа вышли еще до удостоенного Букеровской премии международного бестселлера «Обладать», а третий и четвертый — после.
В «Деве в саду» непредсказуемо пересекаются и резонируют современная комедия нравов и елизаветинская драма, а жизнь подражает искусству. Йоркширское семейство Поттер готовится вместе со всей империей праздновать коронацию нового монарха — Елизаветы II. Но у молодого поколения — свои заботы: Стефани, устав от отцовского авторитаризма, готовится выйти замуж за местного священника; математику-вундеркинду Маркусу не дают покоя тревожные видения; а для Фредерики, отчаянно жаждущей окунуться в большой мир, билетом на свободу может послужить увлечение молодым драматургом…
«“Дева в саду” — современный эпос сродни искусно сотканному, богатому ковру. Герои Байетт задают главные вопросы своего времени. Их голоса звучат искренне, порой сбиваясь, порой достигая удивительной красоты» (Entertainment Weekly).
Впервые на русском.
«Антония Байетт английская достопримечательность, как Тэтчер, Тауэр и файв о`клок», — TimeOut
«Байетт не умеет писать скупо. «Квартет Фредерики» — богатейшее полотно, где каждый найдет, что пожелает: подлинный драматизм, пестрые капризы истории, идеи, над которыми стоит поломать голову… Едкий юмор, крепкий сюжет, персонажи, которым сочувствуешь, и, конечно, великолепный язык», — The Times
«В ее историях дышит тайна, живет страсть, пульсирует древняя магия», — Marie Claire
«Только у Байетт обсуждение сложных философских вопросов может звучать так человечно, тепло и жизненно важно», — Scotsman
«Байетт — Мэри Поппинс эпохи постмодерна. Чего только нет в ее волшебном саквояже! Пестрые россыпи идей: от Шекспира до Дарвина, от Святого Августина до Фрейда и Виттгенштейна. Яркие, живые характеры. И, конечно, головокружительная смесь тем, загадок и языковых уловок», — Elle
«Антония Байетт — один из лучших наших писателей, умеющих насытить и ум, и душу», — Daily Telegraph
«»Дева в саду» — современный эпос сродни искусно сотканному, богатому ковру. Герои Байетт задают главные вопросы своего времени. Их голоса звучат искренне, порой сбиваясь, порой достигая удивительной красоты», — Entertainment Weekly
«Чтение русских писателей многое сообщает о том, что такое роман. Русская классика поражает, и если ты читаешь ее в молодости, кажется, что тебе ничего похожего не написать. Вот почему нельзя ее не читать — она открывает иные горизонты… Я пишу ради языка, и еще — ради сюжета», — А. С. Байетт
«Дева в саду» Антония Байетт
«Какой Шекспир, из погребка
Домой вернувшись на рассвете,
В бреду спадая с тюфяка
В таком спасается сюжете?»
Александр Кушнер.
Об этом романе, которым «Азбука Аттикус» одарила русскоязычного читателя в конце апреля, литературные обозрения говорили как об одной из самых ожидаемых новинок книжной весны. В большинстве случаев заглавным аргументом в пользу чтения выступало то, что книга являет собой первую часть «Квартета Фредерики», не растолковывая, кто такая эта Фредерика с ее квартетом, чем бы он ни был.
Тетралогия, которую считают magnum opus Антонии Байетт, охватывает четвертьвековой промежуток и писалась на протяжении двадцати четырех лет: первые два романа до мировой известности писательницы, пришедшей к ней с букеровским «Обладать», завершающие после. На русском пока лишь первая книга, которая увидела свет в семьдесят восьмом, а описанные события относятся вовсе к пятьдесят третьему году. Героине, давшей имя четырехкнижию, семнадцать, как в тот год Байетт, что позволяет предположить в ней некоторые автобиографические черты.
Что касается «Девы в саду», с равным основанием роман можно было бы назвать «книгой Стефани, Маркуса, Дэниэла, Александра». Безусловно яркая Фредерика, которая окажется в центре внимания в следующих романах, здесь еще не на основной позиции, хотя в главной роли. В том смысле, что ей, школьнице, буквально достается молодой Елизаветы I в пьесе, где королева-девственница центральный персонаж. Теперь о книге.
Самоотверженная Уинифред, жена и мать троих его детей, в свою очередь та, на ком держится дом. Такое себе вполне патриархальное разделение обязанностей: работают одинаково, но слава и почет достается супругу, в то время, как жена вынужденно довольствуется ролью мышки серой белой несмелой и воспитательницы, у них дочери Стефани, Фредерика, и сын Маркус.
Спокойная доброжелательная красавица Стефани («все хотят на мне жениться») такая английская роза, окончив колледж преподает теперь в той школе для девочек, где сама училась. Претендентов на ее руку было немало, но сама девушка не рвалась в болото семейной жизни, пока не встретила Дэниэла Ортона, приходского курата, огромного неловкого и неуклюжего толстяка, чьим девизом могло бы стать деятельное добро. Они и притянулись друг к другу в соответствии с боэцианским «подобие стремится к подобию» (ну, это кроме сексуального притяжения).
Младшая Фредерика, совершенная противоположность сестры, рыжая бестия, буря и натиск, «я что угодно могу, что угодно могу лучше всех прочих». На самом деле, лучше всего у нее получается читать книги и интерпретировать прочитанное. Она нехороша собой и почти лишена той грации, какая может служить страшненькой девочке некоторой заменой красоты. Но у Фредерики есть несокрушимое убеждение в своем превосходстве, которое вернее других аргументов убеждает окружающих, что носитель достоин лучшего, и вся она пылающий яростный огонь.
Младший в семье Маркус («да, я знаю, так сходят с ума») красивый хрупкий мальчик одинокий астматик, чрезвычайно одаренный музыкально и математически, и с явными чертами аутичного спектра. Есть тонкокожие люди, которых острые углы этого мира ранят больнее прочих, он из таких. И он слышит музыку сфер, то умение находить решения сложных математических задач и делать мгновенные вычисления, оно и давало ощущение немыслимой гармонии, пока Билл не привел какого-то профессора чья попытка препарировать дар закончилась тем, что он покинул мальчика.
Состояние неизбывной муки прекратилось, когда он обрел друга в лице преподавателя биологии Лукаса Симмонса, одержимого эзотерическими идеями в этаком нью-эйджистском изводе: неоязычество, гипнопедия, осознанные сновидения, ритуалы расширения сознания и прочая психоделика. В Маркусе Лукас видит не то медиума, не то вовсе мессию и все их совместные эксперименты явно отдают безумием. Но попробуйте сказать одинокому подростку, у которого наконец появился друг, что это не вполне, по вашему мнению. подходящая для него компания. То-то же.