Боже мой для чего ты меня оставил толкование
Что означают слова Христа, сказанные на Кресте: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?»?
Как известно, вися на Кресте, испытывая Крестные страдания, Господь Иисус Христос произнёс несколько фраз. Среди них обращенные к Богу слова: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» ( Мф.27:46 ). К сожалению, для многих верующих смысл этих слов не поддается пониманию. Если Христос, рассуждают они, — Богочеловек, то разве можно утверждать, что Бог оставил Христа? Как же Он мог Его оставить? Между тем, эти слова зафиксированы в Евангелии и от них нельзя отмахнуться. Как же следует их понимать?
Вселенская Православная Церковь учит, что Сын Божий, восприняв в Свою Ипостась человеческое естество, стал совершенным Человеком, не перестав быть Всесовершенным Богом. Согласно православному учению, Божеское и человеческое естества соединены во Христе не только неслитно и непреложно (неизменно), но и нераздельно и неразлучно. Это значит, что грубое буквальное осмысление слов Искупителя о том, что Бог оставил Его, недопустимо, ведь следствием такого осмысления может стать богохульный вывод, что будто бы в момент произнесения этих слов Его Ипостась была разделена, что будто бы в это время Единородный Сын пребывал отдельно от Человека-Христа, а Человек-Христос отдельно от Сына Божьего. Такая логика могла бы вписаться в учение несториан, но она совершенно противна православному вероучению.
В действительности слова Христа о богооставленности свидетельствуют о другом, а именно вот о чём: Бог попустил страждущему Христу, по человеческому естеству, испытать не только физические муки, но и душевные, в том числе испытать чувство богооставленности. Впрочем, в богословской литературе можно встретить ещё одно толкование, которое, однако же, не противоречит выше представленному. Согласно ему, Христос взывал к Богу не только от Своего имени, но и от имени иудеев (или даже не только иудеев). Если придерживаться этой трактовки, слова Христа имели ещё и такой смысл: «для чего Ты оставил Мое сродство, Мой народ, что они сделали такое зло себе» (см. Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Матфея).
Толкование на От Марка 15:34
Сравнение переводов, параллельные ссылки, текст с номерами Стронга.
Толкование отцов церкви.
Толкование на От Марка 15:34 / Мк 15:34
Амвросий Медиоланский (
В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? — что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил
По-человечески Он сомневается, по-человечески смятен. Не смятена Его сила, не смятено Его Божество, но «душа смятена», смятена в силу принятой Им человеческой тленности. Приняв душу, Он принял и страдания души, но по Своему Божеству Он не мог ни испытывать смятения, ни умереть. Бог ли говорит: Боже Мой! для чего Ты Меня оставил (Пс. 21:2, Мф. 27:46)? Нет, человек говорит и оглашает мой страх. Оказавшись в опасностях, мы думаем, будто Бог оставляет нас. Как человек Он испытывает смятение; как человек Он плачет; как человек Он идет на распятие.
Источник: Пять книг о вере.
Иннокентий (Борисов) (1800−1857)
В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? — что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил
Со времени распятия протекло около трех часов (Мф. 27,46); боль от ран, тяжесть в голове, томление в сердце, пламень во всех внутренностях усилились до крайней степени. Никогда пророчества не исполнялись с такой силой, как теперь исполнялись на Нем слова св. Давида о Мессии: «излияхся, яко вода, и рассыпашася вся кости моя, сердце мое бысть яко воск, таяй посреде чрева моего; изсше яко скудель крепость моя, и язык мой прильпе гортани моему, и в персть смерти свел мя еси. Ископаша руце мои и нозе мои; исчетоша вся кости моя. Обыдоша мя пси мнози; смотриша и презреша мя» (Пс. 21, 15−18).
Божественный Страдалец, вероятно, Сам остановился мыслью на этом пророчестве… Сила уходила вместе с жизнью… Угасающий взор все еще стремился к небу, но оно было мрачно — ни одного луча света, ни одного утешения… Правосудный Отец как будто оставил Сына, страждущего за грехи людей… Мысль эта довершила меру страданий, и без того ужасных: человеческая природа изнемогла…
«Елои, Eлoи», — воскликнул Божественный Страдалец, — «лима савахфани!» (Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставил?)
Ответа не было… Он заключался в наших грехах: Господь, по замечанию св. Киприана, для того вопросил Отца, чтобы мы вопросили самих себя и познали свои грехи. «Ибо, — продолжает священномученик, — для чего оставлен Господь? Дабы нам не быть оставленными Богом; оставлен для искупления нас от грехов и вечной смерти; оставлен для показания величайшей любви к роду человеческому; оставлен для доказательства правосудия и милосердия Божьего, для привлечения нашего сердца к Нему, для примера всем страдальцам».
Это единственное толкование жалобной молитвы Иисуса, которое надо знать и всегда помнить Его последователям. Полный смысл этой молитвы есть и должен быть для нас тайной… Впрочем, в ней не видно никакого сомнения или огорчения. Уже повторение слов: «Боже Мой, Боже Мой», — показывает противное. Видна только жалоба на тяжесть мучений — и внешних, и внутренних, а особенно на видимое как бы затмение Божественного единства Его со Отцом, которое заменяло доселе все утешения, и теперь, нарушившись, составило последний предел внутренних страданий и верх креста; то есть видно такое чувство, которое столь же свойственно человечеству, сколько Божеству прилично бесстрастие.
Источник: Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа.
Лука Крымский (1877−1961)
В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? — что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил
Смущают некоторых эти слова: как это, почему оставил, почему не облегчил страдания Его?
А мы что скажем в объяснение этого недоумения? Так надлежало быть: Бог Отец не мог и не должен был облегчить Его страдания, ибо Он страдал за грехи всех людей, ибо на Нем висели и давили Его, как горы Памира, страшной тяжестью своей грехи всего мира.
Он должен был Сам Своими страданиями искупить все эти грехи, должен был стереть главу древнего змия диавола.
А для этого нужно было, чтобы исполнилось страшное пророчество великого Исаии: Наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились (Ис. 53:5).
Это наказание за грехи наши, именно поэтому, потому что бесчисленны грехи людей, грехи всего человечества, было так страшно наказание мира нашего на Нем.
Жил в III веке священномученик Киприан, епископ Карфагенский, и вот что он сказал в объяснение этих слов Иисусовых: «Для чего оставлен Господь? Дабы нам не быть оставленными Богом; оставлен для искупления нас от грехов и вечной смерти; оставлен для показания величайшей любви к роду человеческому; оставлен для доказательства правосудия и милосердия Божия; для привлечения нашего сердца к Нему, для примера всем страдальцам».
Чтобы нас не оставил Бог, если не снимет Христос с нас, грешных, наши грехи… Для привлечения наших сердец к Нему.
И привлек Он все сердца…
Неужели же останется хоть одно холодное сердце? Нет, нет, не может быть! Полны все сердца наши горячей любовью ко Христу Спасителю.
Источник: Проповеди. Том I. Слово на пассии. Двенадцатое.
Григорий (Лебедев)
В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? — что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил
Это выражение нестерпимой боли за поругание правды. Подвижнику Креста человечески непереносим тот момент крестного пути, когда торжество зла на земле как будто рушит все дело правды. Дело правды разбито, подавлено, пригвождено ко кресту. Как будто напрасны были все усилия к преодолению зла и бесплоден весь подвиг во имя правды. Неужели правда так бессильна среди зла? Зачем же такое поношение и унижение? Зачем ликование всецелой победы зла? Не тяжкое ли это искушение для малодушных? Зачем видимо только обнищание и поругание правды? И идет вопль к Отцу. Вопль боли за поверженную и распятую правду. «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?». «Величаем Тя, Иисусе Царю, и чтем погребение и страдания Твоя, имиже спасл еси нас от нетления» (Великая Суббота, непорочны на утрени, 1-я статия).
Источник: Благовестие Святого Евангелиста Марка. Духовные размышления.
Августин (354−430)
В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? — что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил
Голосом нашей слабости, которую Господь взял на Себя, говорится в Псалме: Боже мой! Боже мой! внемли мне; для чего Ты оставил меня (Пс. 21:2)? Молящийся, Он оставлен в том, что не был услышан. Этот голос взял Себе Иисус; то есть голос тела Его, то есть Церкви Его, которая ветхого человека преобразует в человека нового. То есть голос человеческой немощи, которой надлежало оставить блага Ветхого Завета и научиться желать и надеяться на новозаветные блага. Из благ Ветхого Завета человек особенно желает наибольшего продления земной жизни, ибо вечно жить все равно не может. Все знают, что день смерти настанет, и все, или почти все, пытаются отодвинуть его, даже те, кто верит, что после смерти будет более счастлив. Такова сила сладкого союза плоти и души (ср. Еф. 5:29).
В Его высочайшем сострадании к человеку и в принятии облика раба человек Христос и Бог Христос дает нам возможность научиться тому, что в этой жизни достойно презрения и на что возможно надеяться в жизни иной. Во время самого страдания, когда враги Его торжествовали победу, Он взял голос немощи нашей (ср. Рим. 6:6), в которой был распят наш ветхий человек и разрушено тело греха, сказав: Боже Мой! для чего Ты оставил меня (Пс. 21:2, Мф. 27:46)? Так начинается двадцать первый псалом, говорящий о Его страдании и об откровении благодати, которую Он явил для воскрешения и освобождения верующих.
«Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?»
Если бы эти слова произнес я, то меня осудил бы весь мир. Немощь из уст немощного осуждается другими немощными. Но эти слова произнес Ты, Господи. В них – тайна и мудрость святых.
Ты – Божий Сын, нераздельный от Отца, как неразделен от чистейшего Солнца чистейший луч. Ты – Любовь от Любви, Добро от Добра, Вечный от Вечного. Но Ты же – и Сын Человеческий. Тебя нежно нянчила Мама, заботливо пеленала и укладывала в колыбель, счастливым взором проникая в очи Неизреченного. В Тебе не чаяла Она души, радуясь, что Ты стал утешением для миллионов несчастных. И вот, теперь Она смотрит на Тебя, пронзенного гвоздями на Кресте, измученного и еле живого.
Каждое движение – пронизывающая боль, ибо нервы перебиты, всё тело в спазмах и судорогах, грудь охватывает удушье. Внутри – дикая жажда, в голове – тяжесть и боль. И даже чтобы просто вздохнуть, надо опереться на пробитые ноги, цена вдоха – раздирание раны.
Нет, в это невозможно поверить. Ведь Ты воскрешал других. Вот, плачущей наинской вдове, сжалившись, вернул сына – какое же это счастье! Почившую отроковицу восставил живой перед отчаявшимися родителями – и это счастье! А Твой друг Лазарь, вопреки всем законам физики, биологии и паталогической анатомии, воскрес из четверодневного тления – одним лишь Твоим словом! Ты возрождал, вселял в души надежду и радость, при встрече с Тобой самые несчастные искренне улыбались, сияли какой-то новой, невиданной ранее радостью, но вот теперь Ты умираешь в полной скорби и немощи. Неужели же Солнце способно погаснуть?
Ведь Ты воскрешал других. Но вот теперь Ты умираешь в полной скорби и немощи. Неужели же Солнце способно погаснуть?
Мои уши слышат то, во что трудно поверить. Ты, о Ком Сам Отец громогласно изрек: «В Тебе Мое благоволение» (Лк. 3, 22), Ты, просиявший на горе Преображения нетварным Божественным светом, вдруг произносишь страшные для нас слова: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27, 46). Измученный и истощенный, с запекшейся кровью на устах, Ты обращаешься к Отцу, но говоришь о богооставленности.
Из семи фраз, произнесенных Тобой на Кресте, эта фраза – срединная. Три произнес Ты до этих слов, три – после. В центре, как некая кульминация страданий, – выражение богооставленности. Как же хочется, читая Евангелие, проскочить эти слова, как минуем мы своим вниманием всё то, что нам непонятно, неясно. И в крестных словах Твоих мы ищем Твоего царственного величия. Но чудо! Именно в Твоем крайнем смирении нам открываются тайна и таинство – спасения нашего.
Еще мудрый пророк и прозорливый царь Давид предсказал в 21-м псалме это и многое другое относительно Тебя: «Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего. Скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои… А они смотрят и делают из меня зрелище; делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий» (Пс. 21, 1, 17–19). «Все, видящие меня, ругаются надо мною, говорят устами, кивая головою: ‟он уповал на Господа; пусть избавит его, пусть спасет, если он угоден Ему”» (Пс. 21, 8–9).
В мире грешных людей богооставленность – итог богоотчуждения, то есть удаления от Бога. Когда небо затянуто пеленой туч, то нам кажется, что Солнце покинуло нас. Но даже сквозь эту пелену Солнце продолжает хранить нашу жизнь. Бог всегда нас хранит, но как же нам не хватает Его Света, когда мы отгораживаемся от Него тучами своих грехов. И от того переживаем оставленность.
В мире грешных людей богооставленность – итог богоотчуждения, то есть удаления от Бога
Грех оборачивается мукой души. Мы терпим это заслуженно, как грешники, удалившиеся от Небесного Отца. Тайна спасения в том, что Ты, Божий Сын, воспринял на Себя все наши муки, понес по-человечески богооставленность, как итог наших грехов.
Пророк Исаия, созерцая Тебя на Голгофе, предсказывал: «Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас» (Ис. 53, 4–6).
И вот оно, таинство Крестной Жертвы. Это – Любовь, воплотившаяся на земле, распятая ради нас. Твои страдания – не просто боль тела, пусть и до неимоверности жуткая. На Кресте Ты страдаешь душою, восприняв муки за наши грехи. Ибо если чаша принята, то выпивается она до дна.
Тайну Твоей Крестной Жертвы, Твоей любви не вместит ни рассудок наш, ни сердце. Нам хочется видеть Тебя могущественным, поражающим всех чудом и знамением, побеждающим врагов, словно отребье. Но самою жизнью Своей Ты нам отвечаешь: «Разве враги преобразятся в друзей, разве ненавидящие станут любящими, а злые – добрыми, если всех уничтожить силою свыше?» И Ты пришел не карать нас, злодеев, а искупить наши грехи Твоей пречистой кровью и показать нам путь преображения.
И вот она, неразрешимая загадка преображения души: языческий сотник, видя Твое смирение в немощи, исповедует Тебя Сыном Божиим. А злодей, распятый рядом с Тобой, не знавший ранее ни стыда, ни совести, вдруг кротко кается, смиренно просит помянуть его во Царствии Твоем. Это ли не начало воскресения? Это ли не восстание из мертвых? Разбойник, умирая телесно, воскресает духовно. Оказывается, немощь крестная хранит в себе силу, смирение – могущество, а кротость – духовную власть.
Оказывается, немощь крестная хранит в себе силу, смирение – могущество, а кротость – духовную власть
На тайну Твоих страданий с изумлением взирало более двенадцати легионов ангелов, но Ты отказался, не стал умолять Отца об их помощи (Мф. 26, 53). В ветхозаветное время один-единственный ангел посек грозным мечом ассирийское войско – 185 тысяч вражеских воинов легли в каменистую землю за стенами Святого города (4 Цар. 19, 35). Ты, выведенный за стены того же города, смиренно отдал Себя в руки злодеев, оставив изумленных ангелов – двенадцать легионов Небесного воинства. Но Твое смирение соделало нас, грешных, общниками Царства ангелов.
Ради нас Ты претерпел богооставленность – и притом остался верен Отцу. Расставаясь с телом, Ты слабеющими устами произносишь: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» (Лк. 23, 46). Свою человеческую душу Ты, возлюбленный Божий Сын, предаешь в руки Отца, Того, Который никогда Тебя не оставлял. Ты, как человек, претерпел за наши грехи муку богооставленности. И теперь на земле богооставленности нет, потому что с нами есть Ты, пострадавший, истерзанный, но и воскресший, восставляющий нас, пребывающих в гробах наших грехов, к жизни вечной. «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной» (Пс. 23, 4).
Ты – Пастырь и Агнец, Пастырь, растерзанный козлищами, Агнец, преданный своре волков. Они разрушат храм Твоего тела, – это неизбежно в мире разрушителей, – но в три дня Ты воссоздашь его, чтобы в мире разрушения началось воссоздание.
Да, Солнце способно погаснуть, но только на три часа, во образ трехдневного воскресения, чтобы потом вечно сиять уже новым светом.
Твоему Кресту мы, Господи, предстоим, Твоим страданиям состраждем, дабы и в Воскресении Твоем быть вместе с Тобою! Не зря ведь Ты нам сказал: «Вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин. 16, 22). Ты и есть наша Радость, Тебя уже никто не отнимет у нас!
Купить книгу священника Валерия Духанина «Кто мы?» можно здесь:
Толкования Священного Писания
Содержание
Толкования на Мк. 15:34
Свт. Амвросий Медиоланский
По-человечески Он сомневается, по-человечески смятен. Не смятена Его сила, не смятено Его Божество, но «душа смятена», смятена в силу принятой Им человеческой тленности. Приняв душу, Он принял и страдания души, но по Своему Божеству Он не мог ни испытывать смятения, ни умереть. Бог ли говорит: Боже Мой! для чего Ты Меня оставил (Пс. 21:2, Мф. 27:46)? Нет, человек говорит и оглашает мой страх. Оказавшись в опасностях, мы думаем, будто Бог оставляет нас. Как человек Он испытывает смятение; как человек Он плачет; как человек Он идет на распятие.
Пять книг о вере.
Свт. Иннокентий (Борисов)
Со времени распятия протекло около трех часов (Мф. 27,46); боль от ран, тяжесть в голове, томление в сердце, пламень во всех внутренностях усилились до крайней степени. Никогда пророчества не исполнялись с такой силой, как теперь исполнялись на Нем слова св. Давида о Мессии: «излияхся, яко вода, и рассыпашася вся кости моя, сердце мое бысть яко воск, таяй посреде чрева моего; изсше яко скудель крепость моя, и язык мой прильпе гортани моему, и в персть смерти свел мя еси. Ископаша руце мои и нозе мои; исчетоша вся кости моя. Обыдоша мя пси мнози; смотриша и презреша мя» (Пс. 21, 15–18).
Божественный Страдалец, вероятно, Сам остановился мыслью на этом пророчестве… Сила уходила вместе с жизнью… Угасающий взор все еще стремился к небу, но оно было мрачно – ни одного луча света, ни одного утешения… Правосудный Отец как будто оставил Сына, страждущего за грехи людей… Мысль эта довершила меру страданий, и без того ужасных: человеческая природа изнемогла…
«Елои, Eлoи», – воскликнул Божественный Страдалец, – «лима савахфани!» (Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставил?)
Ответа не было… Он заключался в наших грехах: Господь, по замечанию св. Киприана, для того вопросил Отца, чтобы мы вопросили самих себя и познали свои грехи. «Ибо, – продолжает священномученик, – для чего оставлен Господь? Дабы нам не быть оставленными Богом; оставлен для искупления нас от грехов и вечной смерти; оставлен для показания величайшей любви к роду человеческому; оставлен для доказательства правосудия и милосердия Божьего, для привлечения нашего сердца к Нему, для примера всем страдальцам».
Это единственное толкование жалобной молитвы Иисуса, которое надо знать и всегда помнить Его последователям. Полный смысл этой молитвы есть и должен быть для нас тайной… Впрочем, в ней не видно никакого сомнения или огорчения. Уже повторение слов: «Боже Мой, Боже Мой», – показывает противное. Видна только жалоба на тяжесть мучений – и внешних, и внутренних, а особенно на видимое как бы затмение Божественного единства Его со Отцом, которое заменяло доселе все утешения, и теперь, нарушившись, составило последний предел внутренних страданий и верх креста; то есть видно такое чувство, которое столь же свойственно человечеству, сколько Божеству прилично бесстрастие.
Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа.
Свт. Лука Крымский
Смущают некоторых эти слова: как это, почему оставил, почему не облегчил страдания Его?
А мы что скажем в объяснение этого недоумения? Так надлежало быть: Бог Отец не мог и не должен был облегчить Его страдания, ибо Он страдал за грехи всех людей, ибо на Нем висели и давили Его, как горы Памира, страшной тяжестью своей грехи всего мира.
Он должен был Сам Своими страданиями искупить все эти грехи, должен был стереть главу древнего змия диавола.
А для этого нужно было, чтобы исполнилось страшное пророчество великого Исаии: Наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились (Ис. 53:5).
Это наказание за грехи наши, именно поэтому, потому что бесчисленны грехи людей, грехи всего человечества, было так страшно наказание мира нашего на Нем.
Жил в III веке священномученик Киприан, епископ Карфагенский, и вот что он сказал в объяснение этих слов Иисусовых: «Для чего оставлен Господь? Дабы нам не быть оставленными Богом; оставлен для искупления нас от грехов и вечной смерти; оставлен для показания величайшей любви к роду человеческому; оставлен для доказательства правосудия и милосердия Божия; для привлечения нашего сердца к Нему, для примера всем страдальцам».
Чтобы нас не оставил Бог, если не снимет Христос с нас, грешных, наши грехи… Для привлечения наших сердец к Нему.
И привлек Он все сердца…
Неужели же останется хоть одно холодное сердце? Нет, нет, не может быть! Полны все сердца наши горячей любовью ко Христу Спасителю.
Проповеди. Том I. Слово на пассии. Двенадцатое.
Сщмч. Григорий (Лебедев)
В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? – что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил
Это выражение нестерпимой боли за поругание правды. Подвижнику Креста человечески непереносим тот момент крестного пути, когда торжество зла на земле как будто рушит все дело правды. Дело правды разбито, подавлено, пригвождено ко кресту. Как будто напрасны были все усилия к преодолению зла и бесплоден весь подвиг во имя правды. Неужели правда так бессильна среди зла? Зачем же такое поношение и унижение? Зачем ликование всецелой победы зла? Не тяжкое ли это искушение для малодушных? Зачем видимо только обнищание и поругание правды? И идет вопль к Отцу. Вопль боли за поверженную и распятую правду. «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?». «Величаем Тя, Иисусе Царю, и чтем погребение и страдания Твоя, имиже спасл еси нас от нетления» (Великая Суббота, непорочны на утрени, 1-я статия).
Благовестие Святого Евангелиста Марка. Духовные размышления.
Блж. Августин
Голосом нашей слабости, которую Господь взял на Себя, говорится в Псалме: Боже мой! Боже мой! внемли мне; для чего Ты оставил меня (Пс. 21:2)? Молящийся, Он оставлен в том, что не был услышан. Этот голос взял Себе Иисус; то есть голос тела Его, то есть Церкви Его, которая ветхого человека преобразует в человека нового. То есть голос человеческой немощи, которой надлежало оставить блага Ветхого Завета и научиться желать и надеяться на новозаветные блага. Из благ Ветхого Завета человек особенно желает наибольшего продления земной жизни, ибо вечно жить все равно не может. Все знают, что день смерти настанет, и все, или почти все, пытаются отодвинуть его, даже те, кто верит, что после смерти будет более счастлив. Такова сила сладкого союза плоти и души (ср. Еф. 5:29).
В Его высочайшем сострадании к человеку и в принятии облика раба человек Христос и Бог Христос дает нам возможность научиться тому, что в этой жизни достойно презрения и на что возможно надеяться в жизни иной. Во время самого страдания, когда враги Его торжествовали победу, Он взял голос немощи нашей (ср. Рим. 6:6), в которой был распят наш ветхий человек и разрушено тело греха, сказав: Боже Мой! для чего Ты оставил меня (Пс. 21:2, Мф. 27:46)? Так начинается двадцать первый псалом, говорящий о Его страдании и об откровении благодати, которую Он явил для воскрешения и освобождения верующих.
Послания.
Блж. Феофилакт Болгарский
Лопухин А.П.
Если вы обнаружили
опечатку, выделите текст
и нажмите Ctrl+Enter