Что в переводе с греческого языка означает слово падеж
История возникновения падежей в русском языке.
В русском языке выделяют шесть падежей: именительный, родительный, дательный, винительный, творительный, предложный. Для определения падежа существительного используют вспомогательные слова и вопросы. От этого зависит написание окончания слова.
После принятия христианства на Руси возникла потребность в обучении людей грамоте. Чтобы это сделать, нужно было нормировать или систематизировать язык. Грамматик в то время ещё не существовало.
В начале XIV века из различных греческих грамматических трактатов было составлено в Сербии сочинение «О восьми частях слова» (то есть «речи»). В соответствии с греческой системой для славянского языка определяется пять падежей. Названия их, как и само слово «падеж» (или «падение») были образованы путём калькирования (перевод слова по частям) соответствующих греческих терминов.
Слово «падеж» (греческое ptosis) обозначало изменение окончания, благодаря которому слово становится в определённые отношения к другим словам. В сочинении «О восьми частях слова» эти отношения представляются следующимобразом.
Падеж правый (позже именительный) калькируется с греческого orte и даёт правильную, или исходную форму слова. Филолог конца XVI века Максим Грек называл этот падеж прямым. Все остальные падежи являются по отношению к нему косвенными (или косыми, греческое plagiai), так как они клоняются, то есть отклоняются от него. Современный термин склонение появился в XVI веке, представляя собой кальку с латинского declinatio.
Дательный (греческий dotike) назван так по одной из своих функций, связанной с глаголом дать, давать.
Но греческая система не удовлетворяла потребностям изучения славянских языков, так как в нём не было Творительного и Предложного падежей.
В начале XVI века посольский переводчик Дмитрий Герасимов перевёл популярный в Европе трактат латинской грамматики IV века Доната. Здесь впервые появляется термин Именовательное падение, с пояснением «правое по-гречески», которое явилось калькой с латинского Nominativus. Остальные падежи имеют прежние названия, так как латинские термины были кальками с древнегреческого.
Главное отличие латинской системы было, однако, то, что в ней был Ablativus. Дмитрий Герасимов назвал его Отрицательное падение и снабдил примером «от сего учителя». Приведённым значением, названным теперь отложительным, не исчерпываются функции данного падежа: другим значением он соответствует нашему Творительному падежу.
М. В. Ломоносов в «Российской Грамматике» заменяет Сказательный на Предложный, обратив внимание на то, что формы этого падежа употребляются исключительно с предлогами. Это была первая грамматика, имевшая дело с русским языком, все предыдущие рассматривали церковнославянский язык. Но Ломоносов не исключил Звательный падеж, который к тому времени был уже малоупотребим. Он был исключён в позднейших грамматических трудах.
Что означает слово «падеж»?
Чтобы ответить на этот вопрос мы обратились к толковым словарям.
Словарь Ожегова гласит, что падеж – это словоизменительная категория имени, выражаемая флексиями (то есть окончаниями).
В словаре Ушакова говорится, что падеж – это название форм грамматического имени, выражающих отношения имен между собою или имен к другим словам в речи.
В современном русском языке шесть падежей: именительный, родительный, дательный, винительный, творительный и предложный. Согласно толковому словарю Ефремовой, падеж – это словоизменительная категория имени, выражаемая флексиями (окончаниями).
Википедия утверждает, что падеж – это категория слова (обычно имени), показывающая его синтаксическую роль в предложении и связывающая отдельные слова в предложения. Падежами называют как функции слов в предложении, так и соотносимые с ними формы слов.
Термин падеж, как и названия большинства падежей, является калькой с греческого и латыни — др.-греч. πτῶσις (падение), латин. casus от cadere (падать).
Выделяют прямой падеж (именительный и иногда также винительный) и косвенные падежи (остальные). Эта терминология связана с античным представлением о «склонении» (declinatio) как «отклонениях», «отпадениях» от правильной, «прямой» формы слова, и поддерживалась ассоциациями с игрой в кости (где при каждом броске выпадает та или иная сторона — в данном случае одна «прямая» и несколько «косвенных»).
Происхождение названий русских падежей.
Названия падежей и само слово «падеж» мы заимствовали у греков. Основоположником учения о падежах является учёный-энциклопедист Аристотель – этот великий грек жил две с половиной тысячи лет тому назад, в 4 столетии до нашей эры (384-322гг. до н.э.). В качестве грамматического термина Аристотель использовал греческое слово ptosis – буквально падение – заимствованное из практики игроков в кости. Словом падение и обозначался до 16 века термин падеж.
Попробуем вместе подумать, как появились современные названия падений – падежей.
Именительный падеж – это падеж, который просто что-либо называет – именует. Этот падеж мы часто употребляем, чтобы назвать кого-либо или что-либо по имени. Впервые название Именительный падеж в 16 веке употребил Милетий Смотрицкий, автор одной из первых русских грамматик. Падеж правый (позже именительный) калькируется с греческого orte и даёт правильную, или исходную форму слова. Филолог конца XVI века Максим Грек называл этот падеж прямым. Все остальные падежи являются по отношению к нему косвенными (или косыми, греческое plagiai)
Почему же именительный падеж так называется? История его восходит к древним временам Греции и Рима.
Первыми название для него придумали греки — onomastike prosis [ономастика птозис]. Римские ученые перевели эти слова на латынь: casus nominativus [казус НОМИНАТИВУС]. И греческое onoma [онома], и римское nomin [номен] одинаково значили «ИМЯ».
Интересно, что в грамматиках «новых европейских языков» сохранилось название номинатив для падежа, который считается основной формой существительного (в английском, немецком, французском языках). Мы перевели это слово на русский как ИМЕНИТЕЛЬНЫЙ (тот который именует, называет).
Преимуществом именительного падежа является и то, что в предложении именно ОН является одним из ДВУХ ГЛАВНЫХ членов.
Родительный падеж до Смотрицкого называли «родственное падение». Вы, конечно, догадываетесь, почему именно так. Вспомните греческий корень GEN («род»). Родительный падеж можно было бы назвать еще «родительским» падежом. В латинском языке он звался Genetivus casus [ГЕНИТИВУС казус], что, вообще-то говоря, можно истолковывать как «падеж родства»: сын своего отца, внук Льва Толстого, потомки Пушкина.
Это можно распространить и шире, если «родство» понимать не в узком, прямом смысле. Говоря «ветка пальмы», мы представляем себе ветку, которая «рождена» пальмой.
Таким было ИСХОДНОЕ, НАЧАЛЬНОЕ значение этого падежа. Затем он приобрел и разные другие оттенки значения, например, понятие о части, отделеное от целого:
Вороне где-то послал кусочек (чего?) СЫРУ.
«Круг сыра» как бы породил, произвел свой отдельный кусочек. Можно и здесь, хоть и с натяжкой, вывести теперешний смысл из первоначального.
Но некоторые значения родительного падежа очень далеко ушли от основного, например6 ВОЛКОВ (кого?) бояться — в лес не ходить.
Дательный падеж (греческий dotike) – это также дословный перевод с греческого языка. Возможно, название дательного падежа произошло от слова дать, ведь не случайно вопросы дательного падежа кому? чему? так хорошо сочетаются со словом дать.
Современное название было введено в грамматический обиход Лаврентием Зизанием, автором книги «Грамматика словенска» (1596г.) В современном языке звательная форма называется обращением. (Что тебе надобно, старче?)
Предложный падеж – предложный падеж употребляется только с предлогами. Отсюда и его название. В древнерусском мог и без предлога, когда употреблялся для обозначения местоположения, пункта пребывания. Бысть пожар великъ Кыеве городе. И назывался местным. Предложным его назвал М.В.Ломоносов.
Таким образом, лишь с выходом в свет «Российской грамматики» М.В.
Рассмотрим некоторые примеры. Сначала подумайте, какие семантические особенности следующих словосочетаний обусловили именно такое их деление на группы?
1) Рисовать бабушке, рассказывать подруге, передать соседу;
2) рисовать бабушку, рассказывать анекдот, передать тетрадь;
3) рисовать карандашом, разрезать ножницами, освещать фонариком;
4) гражданин России, сын Ивановых, фанаты «Спартака», куст смородины.
В первой группе каждый глагол обозначает действие, а существительное – его адресата, то есть человека, которому производитель действия что-то даёт, для которого что-то создаёт. Понятно, почему такой падеж назван дательным.
Во второй группе глаголы те же, но дополнительный смысл в словосочетании получается иной. Существительные обозначают человека или предмет, на который направлено действие. Синонимичные толкования: который подвергается действию, является точкой приложения усилий деятеля, как бы его мишенью. А одним словом это называется объект действия.
Почему же падеж получил имя винительный? В чём его вина?
Не падеж виноват, а небрежность древнеримских переводчиков. Они перепутали два древнегреческих омонима, один из которых значил «подвергаться действию», а другой – «обвинять». Из латинской грамматики ошибка перекочевала во многие европейские языки, в том числе и в русский.
Трудности перевода сказались и на имени следующего падежа.
Словосочетания третьей группы выражают смысл «действие и орудие (инструмент, прибор, приспособление), которым оно совершается». Оцените сами, насколько точным переводом латинского термина instrumentalis является творительный падеж, впервые появившийся сравнительно недавно, в 1596 году, в «Грамматике славянской» Лаврентия Зизания.
С древнейших времён для человека было важно обозначить своё место среди других людей, принадлежность к определённому сообществу – роду, племени, семье, коллективу, команде, а также место нужного ему предмета в ряду однородных предметов. На языке философии это формулируется так: обозначить родовидовые отношения. Именно их выражают словосочетания четвёртой группы.
Не случайно вторым после именительного падежа в древнегреческой грамматике, которая стала образцом для всех европейских учебников, был genike («родовой», «принадлежащий к этому роду»). В русском языке термин родительный вместо родовой возник под влиянием формы других падежей: глядя на «внешний вид» именительного, дательного, винительного, творительного, он подравнял свою суффиксальную «причёску». Кстати, грамматический род существительных имеет тот же переводной греческий корень.
Ещё больше приключений пережил предложный падеж. Сначала его называли местным. И это логично: он действительно часто обозначает место действия (отдыхать в лесу, встретиться на стадионе). Затем переименовали в сказательный, потому что он нередко указывает на тему речи, то, о чём мы хотим сказать (сообщить о находке, напомнить о задании). Наконец крёстным отцом этого падежа стал М.В. Ломоносов. Он зафиксировал в названии не семантический, а формальнограмматический признак: эта словоформа употребляется только с предлогом.
А у неизменного лидера падежных систем всех европейских языков всё стабильно на протяжении двух с половиной тысячелетий. Древние греки назвали его словом onomatike, производным от onoma – «имя» (однокоренные лексемы – синоним, антоним, омоним, пароним). Римляне перевели его точно: nominativ (в современном русском языке употребляются однокоренные номинация, номинировать, номинант). В большинстве европейских грамматик используется именно латинский термин. А восточные славяне сделали буквальный перевод. В результате в русском языке падеж стал называться именительным, а в украинском и белорусском – «назывным». Его роль в предложении – называть производителя действия или независимого носителя признака: солнце светит, девушка прекрасна.
В современном виде наша падежная система впервые появилась на страницах «Российской грамматики» М.В. Ломоносова в 1755 году. С тех пор прошло два с половиной века. Не настала ли пора изменить или хотя бы уточнить терминологию? Ведь при большом разнообразии значений всех падежей невозможно выделить то, которое следует зафиксировать в «говорящем» имени.
И всё-таки отказываться от существующих терминов и жалко, и неразумно. И не только потому, что мы привыкли к ним, как к «ребятам нашего двора». Каждый из них – как экспонат в музее истории лингвистики. Пусть они уже не вполне чётко и ясно выражают сущность падежных значений, зато могут поведать много интересного о путешествиях Языка по реке Времени.
О происхождении грамматического термина «падеж»
В данной заметке речь пойдет только о слове падеж. О значении и происхождении названий конкретных падежей (именительного, родительного и т. д.) будет рассказано отдельно (см. ссылку в конце этой статьи).
Что такое падеж в грамматике и почему он так называется? В современном языкознании данный термин имеет три связанных между собой значения. Падеж — это:
Слово падеж является старославянизмом с характерной фонетической чертой — наличием звука [э] под ударением после мягкого согласного перед твердым. Его исконно русский аналог — существительное падёж с гласным [о] в указанной позиции. Семантика исконного слова совершенно другая, близкая к изначальной: неизвестная болезнь вызвала падёж крупного рогатого скота. ‘Падение’ — вот общее исходное значение обоих слов.
Но почему грамматическую категорию назвали «падением»? Откуда и куда может «падать», например, имя существительное? Чтобы ответить на эти вопросы, придется обратиться к истории лингвистики и к грамматике греческого языка.
Грамматические трактаты древности и раннего Средневековья, посвященные латинскому и греческому языкам, стали ориентирами для составителей первых грамматик других европейских языков. По историческим и культурным причинам в Западной Европе образцом послужила латинская грамматическая традиция, а во многих странах Восточной Европы, благодаря влиянию Византии, поначалу преобладала традиция греческая. Славянские книжники начинали с переводов греческих грамматик на церковнославянский, затем стали дополнять эти переводы материалами собственно церковнославянского языка, а позже и создавать самостоятельные труды (примеры переведенных текстов: работа «О восьми частях слова», написанная в XIV в. в Сербии или Болгарии; грамматика «Адельфотис», изданная во Львове в 1591 г.). При этом перенималась греческая лингвистическая терминология. Как правило, ее не заимствовали напрямую, а создавали славянские кальки иноязычных терминов.
Церковнославянское слово падежь как грамматический термин является калькой греческого ptōsis (πτῶσις), производного от глагола piptō ‘падаю’. Буквально ptōsis значит ‘падение’. Лингвистическое значение у него появилось в греческом языке в древности.
Часто можно найти информацию, что слово ptōsis для обозначения грамматических форм первым стал применять Аристотель (IV в. до н. э.). Правда, древнегреческий философ подразумевал под этим термином не совсем то же, что и современная наука. В частности, падежами он называл не только именные, но и глагольные формы. Еще считается, что он не относил к падежам именительный; однако, по мнению некоторых исследователей, бесспорных оснований для такого предположения нет.
Зато есть основания думать, что представление о падежах существовало в греческой культуре задолго до Аристотеля. Как минимум за несколько столетий до него, вероятно, сложился и порядок перечисления падежей (которых в греческом языке было четыре: именительный, родительный, дательный, винительный). На эту мысль исследователей наводят некоторые тексты древнегреческих поэтов, где имена персонажей повторяются в разных падежах в традиционном порядке. Например, одно сатирическое стихотворение поэта Архилоха (VII в. до н. э.) можно перевести так:
Леофил теперь здесь правит, Леофила нынче власть,
Леофилу всё покорно, Леофила слушайтесь.
Согласно наиболее вероятной версии, слово ptōsis в его грамматическом значении берет начало из… игры в кости. До того, как в игре стали использовать обточенные костяные кубики, пользовались обычными бабками (надкопытными костями крупных рогатых животных). У бабки есть четыре «падения», т. е. положения, в которые она может упасть. Причем на одну из сторон она падает чаще всего, так что это положение воспринималось как основное (ptōsis orthē, буквально ‘прямое падение’). Остальные три назывались ptōseis plagiai, т. е. ‘боковые падения’. Не правда ли, напрашивается образная параллель с четырьмя греческими падежами имен? Слова «выпадают» в речи в той или иной форме, словно игральные кости при броске. И термины для форм слов в греческом языке совпадают с игровыми: ptōsis orthē — это еще и ‘прямой падеж’, т. е. именительный, а ptōseis plagiai — ‘косвенные падежи’.
Были и иные объяснения появления термина ptōsis. Как уже говорилось, Аристотель, возможно, считал падежами только косвенные формы слов, но не прямые. Ведь прямое, т. е. устойчивое, положение падением назвать нельзя, а вот косвенные положения — это отклонения, отпадения от прямого… Эту идею высказывали последователи мыслителя, философы-перипатетики. Но представители другой философской школы — стоики — причисляли к падежам и прямой (именительный). Вот что писал по этому поводу комментатор Аристотеля Аммоний в V в. н. э.:
Перипатетики говорят стоикам, что прочие падежи справедливо называют падежами, так как они упали с прямого; но на каком основании можно считать падежом прямой, как будто он откуда-то упал. Стоики отвечают, что и он упал с душевного представления: желая выразить имеющиеся у нас представления о Сократе, мы произносим имя Сократ.
Некоторые древнегреческие мыслители связывали возникновение термина с образом грифеля (орудия письма в виде стержня), брошенного на землю. Упавший грифель может вонзиться в грунт вертикально («прямое падение»), а может — под углом («косвенное падение»). Но, скорее всего, образ грифеля — лишь поздняя реконструкция, попытка осмыслить происхождение и сущность термина, истинная этимология которого со временем забылась. То же относится и к объяснению падежей как «отпадений» от прямого образца, от душевных представлений и идей.
В славянских грамматиках XIV–XV вв. греческое слово ptōsis обычно переводилось словом падение. Термин падеж стал преобладать в текстах с XVI столетия.
О происхождении названий отдельных падежей в русском языке можно прочитать в следующей заметке.
Гладкий А. В. О понятии падежа у Аристотеля и о возрасте канонического порядка падежей // Вестник РГГУ. — 2008. — № 6.
Мечковская Н. Б. Ранние восточнославянские грамматики. — Минск, 1984.
Васильева Н. В. Русские названия падежей: Из истории отечественной лингвистической терминологии // Русская речь. — 1981. — № 6.
Иллюстрация: Эксекий «Аякс и Ахилл играют в кости». Роспись амфоры, Греция, около 540–530 гг. до н. э.
Названия падежей русского языка
Продолжим наш рассказ о лингвистической терминологии и от термина падеж (см. предыдущий материал) перейдем к названиям отдельных падежей.
Многие считают, что русские и церковнославянские обозначения падежей представляют собой кальки с их латинских названий. Однако первые грамматические труды на церковнославянском, в которых появляются перечни падежей, — это переводы грамматик греческого языка. И хотя латинская грамматическая традиция также оказала влияние на традицию славянскую, в данном случае все же логично говорить о кальках с греческих терминов.
В переводном труде по греческой грамматике «О восьми частях слова» (Болгария или Сербия, XIV в.) перечисляется пять падений, т. е. падежей: права, родна, виновна, дателна, звателна (эти названия имеют форму женского рода, поскольку переводчик согласовал их не со словом падение, а с оригинальным греческим ptōsis, относящимся к ж. р.). С XIV столетия представления о падежах и их количестве в церковнославянском, а затем и русском языках менялись. Как мы можем видеть, некоторые термины дожили до наших дней… Впрочем, начнем по порядку.
Именительный
В вышеупомянутой переводной грамматике этот падеж называется правым. И это не случайно: перед нами калька с греческого обозначения именительного падежа ptōsis orthē (буквально ‘прямое падение’). Для перевода слова orthē использовали прилагательное правъ, в старославянском языке означавшее ‘прямой, ровный’, ‘правильный’.
Но в греческих текстах данный падеж обозначался еще одним термином: onomastikē. Составители грамматики «Адельфотис» (Львов, 1591) и Лаврентий Зизаний, автор «Грамматики словенской» (Вильна, 1596) перевели это прилагательное как именовный. Мелетий Смотрицкий в своей церковнославянской «Грамматике» 1618–1619 гг. предпочел слово именительный. Этот же вариант впоследствии использовал М. В. Ломоносов, и благодаря ему данный термин закрепился в русском языке.
Калькой с греческого ptōsis onomastikē является и латинский термин cāsus nominatīvus, от которого происходят названия именительного падежа во многих европейских языках.
Родительный
По-гречески — ptōsis genikē, от слова genos ‘род’. Античные грамматики объясняли это название тем, что данный падеж обозначал родителя, отца. У древних греков к имени человека могло прибавляться имя его отца в родительном падеже (некий аналог нашего отчества). Но, скорее всего, слово genikē стоит понимать шире: не ‘родительский’, а ‘родовой’. Падеж выражает родовую принадлежность предмета.
Есть и несколько иное объяснение: падеж был назван «родовым», т. е. «общим», поскольку в древнегреческом языке из всех падежей только он, ptōsis genikē, мог вступать в синтаксические отношения со словами любой изменяемой части речи. Этот «общий» характер падежа попытался отразить римский грамматик Присциан (IV в. н. э.), когда перевел его обозначение на латинский как cāsus generalis ‘общий падеж’. Однако этот термин не прижился. В науке закрепилась более ранняя калька — cāsus genetīvus, связанная с понятием рождения, происхождения.
Что же касается церковнославянского языка, то переводные грамматики XIV–XVI вв. называли этот падеж «родным», от старославянского родьнъ ‘родной, рожденный’. Мелетий Смотрицкий в начале XVII столетия избрал другой вариант — родительный, и этот термин из церковнославянского унаследовал русский язык.
Дательный
По-русски здесь все кажется ясным: падеж назван так потому, что обозначает лицо, которому что-то дают. В греческом языке у этого падежа было похожее грамматическое значение, а вот в образовании термина имелись нюансы. Название dotikē ptōsis происходит отслова dotikos — и это не ‘тот, кому что-то дают’, а ‘тот, кто дает; щедро раздающий’. Этот пример показывает, что грамматическое значение падежа и буквальный смысл его названия — разные вещи.
Русский термин дательный, как и все предыдущие, является заимствованием из церковнославянского языка. В свою очередь, в церковнославянском это калька с греческого, появившаяся в XIV веке.
Винительный
Его обозначение в греческом — aitiatikē ptōsis — связано со словами aitiatos ‘причиненный, вызванный’, aitia ‘причина, вина’. В названии отображено грамматическое значение объекта, возникшего в результате какого-либо действия (причины).
Ранние церковнославянские грамматики называют данный падеж виновным. Современный вариант — винительный — впервые ввел Лаврентий Зизаний. Славянские термины связаны со словом вина в значении ‘причина’; ср. выражение послужить виной ‘стать причиной’. Тем не менее это название не вполне отражает грамматическую сущность данного падежа в русском языке. Ведь слова в винительном падеже обозначают не только предмет как результат действия (написать книгу), но чаще всего предмет, на который направлено какое-либо действие (читать книгу, смотреть на книгу). Поэтому в XIX в. языковед В. К. Поржезинский предлагал переименовать винительный падеж в предметный, но его вариант не закрепился.
Латинский термин — cāsus accusatīvus.
Творительный
В греческом языке аналогичный падеж отсутствовал. Авторы латинских грамматик ввели в научный оборот термин cāsus ablatīvus, т. е. «отложительный падеж». Латинские существительные в этом падеже обозначали различные обстоятельства — места, времени, способа действия, орудия.
Составители церковнославянских грамматик близко познакомились с трудами по латинскому языку примерно в XVI в. Они переняли оттуда важную идею: не нужно слепо втискивать строй своего языка в структуру описания греческой грамматики. Если каких-то форм склонения в греческом языке нет, а в латинском и славянских языках они имеются, значит, эти формы нужно описывать и создавать для них новые термины.
Автором термина творительный падеж, по всей видимости, является Лаврентий Зизаний. В названии падежа он отразил его основное значение — значение орудия, с помощью которого производится какое-либо действие, что-то создается (творится). Позже из церковнославянского термин был заимствован в русский язык.
Предложный
Данный падеж первым описал в своей грамматике церковнославянского языка Мелетий Смотрицкий. И название придумал — сказательный падеж. Ведь существительные в данной форме часто обозначают предмет, о котором кто-либо говорит, рассказывает: сказал о человеке. Однако это далеко не единственное значение данного падежа, поэтому вряд ли такое название можно признать очень удачным. И позже М. В. Ломоносов создал другой термин — предложный. Потому что слова в данном падеже никогда не употребляются без предлога, какие бы значения они ни выражали.
Применительно к древнерусскому и старославянскому языкам этот падеж называется местным: он часто выражал значение обстоятельства места. При этом термин предложный здесь не подходит, потому что в то время существительные в данном падеже могли употребляться и без предлога.
В целом русская падежная терминология окончательно устоялась в XVIII веке, в лингвистических работах М. В. Ломоносова. Как можно заметить, названия падежей были созданы в разное время и по разным принципам, поэтому не всегда отражают сущность тех или иных форм склонения. Как результат — в XIX веке были попытки ввести иные, более точные, термины. Мы уже сказали о В. К. Поржезинском с его предметным падежом; можно еще упомянуть В. К. Кюхельбеккера, подошедшего к вопросу переименования более радикально. Современник и друг А. С. Пушкина считал, что все существующие названия падежей следует заменить на обычные порядковые числительные: первый, второй, третий и т. д. Да и термин падеж ввиду его нелепости (что тут падает?) стоило бы убрать из терминологии. Вместо него подошли бы, например, слова вид или изменение…
Идеи Кюхельбеккера так и не воплотились в жизнь — и, пожалуй, это хорошо. Выражения типа первый вид или второе изменение можно отнести не только к формам слов, но и ко многим другим объектам или явлениям. В результате термин может пониматься неоднозначно — а это его недостаток. Тогда как, например, слово дательный невозможно понять неправильно: даже без добавления слова падеж ясно, что речь идет о грамматической форме.
Васильева Н. В. Русские названия падежей: Из истории отечественной лингвистической терминологии // Русская речь. — 1981. — № 6.
Мечковская Н. Б. Ранние восточнославянские грамматики. — Минск, 1984.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х томах. — М., 1986-1987.
Аникин А. Е. Русский этимологический словарь. — Вып. 7. — М., 2013;