кит тата любовник на моем балконе
Кит тата любовник на моем балконе
Ночь. Очередная бессонная ночь.
Как обычно, когда уснуть не получалось, я стояла на балконе, укутавшись в мягкий, тёплый плед. Наслаждалась тёплым, свежим ветром, набирающей обороты весны. Кому-то может показаться, что стою я здесь одна ночью по причине каких-то великих терзающих меня дум. В какой-то степени именно так оно и есть. Не так-то просто уснуть, когда не можешь перестать думать о том, почему всё живое и неживое на этой планете не плющит от столь высокой скорости вращения Земли вокруг своей оси и Солнца.
На самом деле, бессонница связана с банальным волнением. Завтра мне предстояло выходить на новое рабочее место, где меня ждут новые обязанности и новый, незнакомый мне коллектив.
Интроверт во мне готов потерять сознание прямо сейчас, лишь бы я не несла его в место полное людей и необходимости поддерживать разговоры с малознакомыми людьми.
Так и стояла уже больше часа, погруженная в свои многочисленные мысли, в промежутках между ними считала овечек, надеясь на то, что очень скоро Морфей испугается их количества и откроет передо мной врата в своё сладкое сонное царство.
Подперев голову ладонями, опираясь локтями о перила балкона, лениво созерцала ночной город, который, впрочем, тоже не спал. Он, вообще, никогда не спит. Круглые сутки что-то происходит, звуки его жизни никогда не замолкают, просто ночью их становится меньше и можно различить отдельные из них: где-то вдалеке слышен стук колес проезжающего поезда; где-то за домом веселиться компания и, тихо смеясь, старается не нарушать минимализм звуков ночного города.
Напротив моего дома находилась небольшая пешеходная дорожка в окружении тополей и цветущей черемухи. Не спеша по ней шёл темный силуэт, судя по очертанием фигуры — мужчина.
«Маньяк в ожидании очередной жертвы», — заключила я и присмотрелась к нему внимательнее.
Что ещё можно подумать о человеке, прогуливающемся в три часа ночи? Но вот, этот человек остановился, медленным взором окинул парк, детскую площадку, дом, балкон.
Балкон, на котором, стараясь не дышать, стояла я.
«Упс! — промелькнуло в моей голове, — Прощайте котятки, печеньки, цветочки, которые я опять забыла полить. Налюбовалась ночным городом? Теперь будешь любоваться им из багажника какого-нибудь черного авто, лежа в разных пакетах».
Мужчина продолжал молча смотреть на меня некоторое время.
Смотрела и я в ответ, не в силах отвести взгляд, словно под гипнозом. Хотя, гораздо разумнее было бы вбежать в квартиру и закрыть балконную дверь поплотнее.
— Привет, — неожиданно произнёс он и я вздрогнула.
— П-п-привет, — ответила на автомате.
«Лучше его не злить. Всё хорошо. Тем более, что мёртвой притворятся уже поздно. Он определенно заметил, что я моргнула».
— Не спится? — спросил он.
— Не получается, — неопределённо пожала плечами.
— Вот и у меня тоже не получается, — в его голосе была слышна легкая тоска и… одиночество, что ли.
— П-почему? — заикаясь, спросила я.
— Мысли… — лаконично ответил он
— Только не говорите, что тоже думаете о, вращающейся на бешеной скорости, планете, — решила я поддержать наш случайный разговор. — Или Вы слишком просты и думаете о том, не мараются ли у Колобка глаза во время его покатушек? Или они у него мозолятся? Или выпуклые они или впуклые? Глаза, я имею ввиду. И, вообще, есть такое слово — впуклые?
— Боюсь, мои мысли не столь грандиозны, как ваши, — в его голосе стала слышна улыбка, что, от чего-то, зародило в моей груди приятное тепло.
— Но что-то же не даёт вам уснуть, ведь так?
— Вы не слишком многословны для человека, который сам начал разговор, не находите? — саркастично подметила я.
— Дело в том, что я не планировал с кем-то сейчас говорить, просто хотел вас успокоить, чтобы вы не думали, что я какой-то полуночный маньяк.
— Пф. И в мыслях не было, — нервный смешок сдержать не получилось.
— Если только самую малость, — улыбаясь, ответила ему.
— Не посчитайте меня наглым, но не могли бы вы спуститься? — видимо, страх на моем лице был столь очевидным, что его без труда можно было разглядеть, находясь на два этажа ниже меня, так как парень поспешил меня успокоить. — Нет-нет-нет, не пугайтесь вы так. Было бы проще разговаривать, если бы наши лица находились, хотя бы, на уровне одного этажа.
— Ага, уже бегу… спать!
— В таком случае не пугайтесь, — он стремительно направился в мою сторону.
У меня же от страха сжалось все, что только могло сжаться.
— Ты куда полез, ямакаси чёртов? Это второй этаж, даже если очень сильно поднатужишься, шансы невелики, — с неверием произнесла я, но бояться меньше не получалось.
— А вот это мы сейчас и проверим, — ехидно ухмыльнулся он, карабкаясь по соседним балконам. И вот, буквально в мгновении ока парень оказался прямо передо мной, улыбаясь, как мальчишка. — Совсем несложно, а вы боялись!
— Несложно!? Зато как мне сейчас сложно не потерять сознание или не заверещать на всю улицу от страха! Ты зачем сюда залез? — со злобным шипением спросила я, ткнув его пальцем в крепкую, широкую грудь.
— Вот, мы незаметно и перешли на «ты», — улыбаясь, произнёс он.
— Ха-ха! Очень смешно. А ну, брысь, отсюда! — махнула руками так, словно пыталась прогнать кота с балкона, а не рослого парня, что сантиметров на двадцать выше меня.
— Хорошо, но я, на всякий случай возьму в руки… — огляделась вокруг себя в поисках возможного оборонительного средства от всяких там непрошенных, ночных разговорщиков. — Лак для волос. Сойдёт.
— Зачем он тебе? — непонимающе спросил парень, вскинув брови.
— Будем делать причёски. Давно мечтала, чтобы меня ночью заплёл совершенно незнакомый мужик. Что тут непонятного? — ответила с иронией и потрясла баллончиком. — Набрызгаю тебе в глаза, если мне что-нибудь не понравится, так что веди себя хорошо и постарайся не шалить
— О, Боги! Женщины… — театрально хватаясь за голову, произнёс он в небо.
— О, Боги! Балконный маньяк! — передразнила его.
— Сколько тебе лет? — неожиданно спросил и осмотрел меня с ног до головы так, словно пытался сам угадать мой возраст.
— Что «очко»? — непонимающе нахмурился, на всякий случай, осматривая себя.
— Очко, значит, двадцать один, — улыбаясь, ответила и облокотилась о перила.
— А, теперь понятно. Столь «поэтичное» обозначение возраста связано с какими-либо переживаниями? Или тебе просто нравится, как это звучит?
— Знаешь, никогда об этом не задумывалась, но что-то, как ты заметил, в «поэтичном» обозначении моего возраста, есть. Или, если сказать другим языком, то определенная задница в ней точно вырисовывается.
Кит тата любовник на моем балконе
Ночь. Очередная бессонная ночь.
Как обычно, когда уснуть не получалось, я стояла на балконе, укутавшись в мягкий, тёплый плед. Наслаждалась тёплым, свежим ветром, набирающей обороты весны. Кому-то может показаться, что стою я здесь одна ночью по причине каких-то великих терзающих меня дум. В какой-то степени именно так оно и есть. Не так-то просто уснуть, когда не можешь перестать думать о том, почему всё живое и неживое на этой планете не плющит от столь высокой скорости вращения Земли вокруг своей оси и Солнца.
На самом деле, бессонница связана с банальным волнением. Завтра мне предстояло выходить на новое рабочее место, где меня ждут новые обязанности и новый, незнакомый мне коллектив.
Интроверт во мне готов потерять сознание прямо сейчас, лишь бы я не несла его в место полное людей и необходимости поддерживать разговоры с малознакомыми людьми.
Так и стояла уже больше часа, погруженная в свои многочисленные мысли, в промежутках между ними считала овечек, надеясь на то, что очень скоро Морфей испугается их количества и откроет передо мной врата в своё сладкое сонное царство.
Подперев голову ладонями, опираясь локтями о перила балкона, лениво созерцала ночной город, который, впрочем, тоже не спал. Он, вообще, никогда не спит. Круглые сутки что-то происходит, звуки его жизни никогда не замолкают, просто ночью их становится меньше и можно различить отдельные из них: где-то вдалеке слышен стук колес проезжающего поезда; где-то за домом веселиться компания и, тихо смеясь, старается не нарушать минимализм звуков ночного города.
Напротив моего дома находилась небольшая пешеходная дорожка в окружении тополей и цветущей черемухи. Не спеша по ней шёл темный силуэт, судя по очертанием фигуры — мужчина.
«Маньяк в ожидании очередной жертвы», — заключила я и присмотрелась к нему внимательнее.
Что ещё можно подумать о человеке, прогуливающемся в три часа ночи? Но вот, этот человек остановился, медленным взором окинул парк, детскую площадку, дом, балкон.
Балкон, на котором, стараясь не дышать, стояла я.
«Упс! — промелькнуло в моей голове, — Прощайте котятки, печеньки, цветочки, которые я опять забыла полить. Налюбовалась ночным городом? Теперь будешь любоваться им из багажника какого-нибудь черного авто, лежа в разных пакетах».
Мужчина продолжал молча смотреть на меня некоторое время.
Смотрела и я в ответ, не в силах отвести взгляд, словно под гипнозом. Хотя, гораздо разумнее было бы вбежать в квартиру и закрыть балконную дверь поплотнее.
— Привет, — неожиданно произнёс он и я вздрогнула.
— П-п-привет, — ответила на автомате.
«Лучше его не злить. Всё хорошо. Тем более, что мёртвой притворятся уже поздно. Он определенно заметил, что я моргнула».
— Не спится? — спросил он.
— Не получается, — неопределённо пожала плечами.
— Вот и у меня тоже не получается, — в его голосе была слышна легкая тоска и… одиночество, что ли.
— П-почему? — заикаясь, спросила я.
— Мысли… — лаконично ответил он
— Только не говорите, что тоже думаете о, вращающейся на бешеной скорости, планете, — решила я поддержать наш случайный разговор. — Или Вы слишком просты и думаете о том, не мараются ли у Колобка глаза во время его покатушек? Или они у него мозолятся? Или выпуклые они или впуклые? Глаза, я имею ввиду. И, вообще, есть такое слово — впуклые?
— Боюсь, мои мысли не столь грандиозны, как ваши, — в его голосе стала слышна улыбка, что, от чего-то, зародило в моей груди приятное тепло.
— Но что-то же не даёт вам уснуть, ведь так?
— Вы не слишком многословны для человека, который сам начал разговор, не находите? — саркастично подметила я.
— Дело в том, что я не планировал с кем-то сейчас говорить, просто хотел вас успокоить, чтобы вы не думали, что я какой-то полуночный маньяк.
— Пф. И в мыслях не было, — нервный смешок сдержать не получилось.
— Если только самую малость, — улыбаясь, ответила ему.
— Не посчитайте меня наглым, но не могли бы вы спуститься? — видимо, страх на моем лице был столь очевидным, что его без труда можно было разглядеть, находясь на два этажа ниже меня, так как парень поспешил меня успокоить. — Нет-нет-нет, не пугайтесь вы так. Было бы проще разговаривать, если бы наши лица находились, хотя бы, на уровне одного этажа.
— Ага, уже бегу… спать!
— В таком случае не пугайтесь, — он стремительно направился в мою сторону.
У меня же от страха сжалось все, что только могло сжаться.
— Ты куда полез, ямакаси чёртов? Это второй этаж, даже если очень сильно поднатужишься, шансы невелики, — с неверием произнесла я, но бояться меньше не получалось.
— А вот это мы сейчас и проверим, — ехидно ухмыльнулся он, карабкаясь по соседним балконам. И вот, буквально в мгновении ока парень оказался прямо передо мной, улыбаясь, как мальчишка. — Совсем несложно, а вы боялись!
— Несложно!? Зато как мне сейчас сложно не потерять сознание или не заверещать на всю улицу от страха! Ты зачем сюда залез? — со злобным шипением спросила я, ткнув его пальцем в крепкую, широкую грудь.
— Вот, мы незаметно и перешли на «ты», — улыбаясь, произнёс он.
— Ха-ха! Очень смешно. А ну, брысь, отсюда! — махнула руками так, словно пыталась прогнать кота с балкона, а не рослого парня, что сантиметров на двадцать выше меня.
— Хорошо, но я, на всякий случай возьму в руки… — огляделась вокруг себя в поисках возможного оборонительного средства от всяких там непрошенных, ночных разговорщиков. — Лак для волос. Сойдёт.
— Зачем он тебе? — непонимающе спросил парень, вскинув брови.
— Будем делать причёски. Давно мечтала, чтобы меня ночью заплёл совершенно незнакомый мужик. Что тут непонятного? — ответила с иронией и потрясла баллончиком. — Набрызгаю тебе в глаза, если мне что-нибудь не понравится, так что веди себя хорошо и постарайся не шалить
— О, Боги! Женщины… — театрально хватаясь за голову, произнёс он в небо.
— О, Боги! Балконный маньяк! — передразнила его.
— Сколько тебе лет? — неожиданно спросил и осмотрел меня с ног до головы так, словно пытался сам угадать мой возраст.
— Что «очко»? — непонимающе нахмурился, на всякий случай, осматривая себя.
— Очко, значит, двадцать один, — улыбаясь, ответила и облокотилась о перила.
— А, теперь понятно. Столь «поэтичное» обозначение возраста связано с какими-либо переживаниями? Или тебе просто нравится, как это звучит?
— Знаешь, никогда об этом не задумывалась, но что-то, как ты заметил, в «поэтичном» обозначении моего возраста, есть. Или, если сказать другим языком, то определенная задница в ней точно вырисовывается.
Он вопросительно поднял брови в ожидании продолжения.
Повернув к нему голову, посмотрела в его светлые глаза, цвет которых при таком освещении не был понятен: голубые или серые, но красивые — точно. Прикусила нижнюю губу и решила немного поделиться мыслями, что терзали меня последние несколько лет. Сам напросился. Нечего было ко мне в гости карабкаться, так что пусть теперь выслушивает мою словесную диарею.
Любовник на моём балконе (СИ) (2 стр.)
— Хм, продолжай, я как-нибудь перетерплю.
— Понимаешь, я хочу быть собой! Не играя какую-то, видимо, только мне не понятную, роль. Особенно сильно я боюсь потерять себя, когда вижу своих, теперь уже бывших, одноклассниц. Они с ролью взрослости весьма неплохо справляются: ходят все такие деловые, будто познали все тонкости этой жизни вдоль и поперек. У некоторых даже есть дети. Представляешь? Дети! В двадцать один год они уже стали мамами, а я… — тяжело вздохнула и заглянула в глаза своему собеседнику. — А я вчера в парке с аттракционами искала самую большую сладкую вату на палочке.
Тихий приятный смех парня нарушил короткую паузу.
— Никогда ещё не встречал девушку с такими необычными тараканами в красивой голове, — покачав головой, спокойно произнес он. — Может, лучше вместо лака для волос взять дихлофос?
— Ой, всё! — отмахнулась и плотнее укуталась в пушистый плед. — Вот тебе сколько лет?
— Ого, такой древний!? — округлила от удивления глаза. В ночи ему больше двадцать пяти не дашь. — А у Годзиллы, правда, верхние лапки маленькие? — с неподдельным интересом в глазах спросила у парня, который, как выяснилось теперь, не парень вовсе, а вполне себе взрослый мужчина.
— Я тебя сейчас с балкона скину, — угрожающе прищурившись, парировал он.
— Вообще-то, напомню тебе, это мой балкон и скидывать отсюда, кого захочу, могу только я. И не забывай о многофункциональном лаке для волос в моих руках, — тряся баллоном пред его лицом, многозначительно намекая на то, что кто вооружен, тот и решает, кто с балкона летает.
— Хорошо, женщина, сдаюсь, — поднял руки.
— То-то же! Так вот, продолжу свою мысль. Ты же не против? — спросила я, деловито перебрасывая баллон из руки в руку.
— Продолжайте, барыня. Как вам будет угодно, — в реверансе ответил он.
— Ох, великодушно благодарю Вас, сударь, — не осталась я в долгу. — Так вот, тебе тридцать один. У тебя, наверняка, есть образование, работа, на которой ты, скорее всего, занимаешь не последнее место, девушка или жена, может быть, даже дети… Неужели тебе не было тяжело во время достижения всего того, что ты сейчас имеешь? Хотя, перефразирую вопрос: ты вот, прям так, сразу вошёл в поток этой взрослой жизни без сопротивления и точно знал, чего ты хочешь от жизни и к чему стремишься?
— Знаешь, никогда не задумывался об этом, — в светлых глазах отразилась глубокая задумчивость и он перевел взгляд на пешеходную дорожку близ моего дома. — Всё как-то само собой случилось: меня просто выкинули из родительского гнезда в семнадцать лет со словами: «Ну, вот ты и вырос, сынок. Давай дальше как-нибудь сам». Так что пришлось входить в этот — как ты говоришь — поток, с серьёзным выражением на лице. Общество не доверяет счастливым людям. Так что, если хочешь, чтобы к тебе относились серьёзно, нужно и рожу серьёзную носить, — с ноткой горечи в голосе заключил он.
— Печально, не правда ли?
— Кстати! Вопрос вопросов: почему ты гуляешь в столь поздний час, ну, или уже ранний? На бомжа, вроде, не похож, что-то случилось? — спросила участливо.
— История слишком банальна: поругался с девушкой, она решила пойти в клуб, а я выступил против этой затеи…
— Ну да, возраст-то уже не тот.
— Язва ты, — беззлобно ответил он.
— Я так понимаю, она ушла в клуб, громко хлопнув дверью перед твоим лицом, а ты гордо потопал гулять по ночному городу?
— Именно так оно и было…
— Возвращался бы ты домой, — толкнула его в бок плечом. Она, скорее всего, просто решила показать характер, маленько подёргалась на танцполе, да и вернулась домой. И сидит сейчас догрызает последний ноготь на пальце левой ноги, терзаемая не самыми приятными мыслями о твоём местонахождении, — поёжившись от холода, предположила я.
— Замёрзла? — участливо поинтересовался он. Внезапно, но очень нежно схватил меня за руки и спрятал холодные пальцы в теплом плену своих ладоней. — Я погрею. Надеюсь, твой парень не будет сильно злиться.
— Ну, ты же мне не вагину греешь силой трения, а только руки. Так что вряд ли тебя настигнет кара, — ответила ему, лукаво улыбаясь.
Говорить о том, что никакого парня у меня вовсе нет, не стала в целях безопасности. Вдруг, он, всё-таки, маньяк, балконный насильник или ещё что-то в этом роде. Хотя, руки у него теплые, а прикосновения очень приятные.
— Что же происходит в твоей двадцатиоднолетней голове!?
— То же, что и во всех двадцатиоднолетних головах. Наверное. Ладно, давай ограничим этот телесный контакт. А-то еще немного и я забеременею, — произнесла я, высвобождая свои руки из тепла его ладоней. — И разойдёмся по домам. Вернее, ты сейчас возьмешь и разойдёшься.
— Ну да! У тебя же получилось сюда забраться, ямакаси чертов, теперь делай всё тоже самое, но в обратной последовательности.
— Хорошо, убийца прекрасных мужчин, спущусь так.
От скромности он точно не умрёт.
— Давай, прекрасный мужчина, до свидания. Мне пора скрыться от этого жестокого мира под мягким одеялком.
— Мы ещё встретимся? — с надеждой во взгляде спросил мужчина.
— Думаю, это будет лишним. Одна ночь, одна встреча… Не стоит, — ответила ему и улыбнулась уголками губ.
— Согласен, — вот только его согласие показалось обманчивым, — Тогда, спокойной ночи?
— Мне спокойной, а тебе неспокойного примирения с твоей девушкой, старикашка.
— Не можешь без колкостей, да? Маленькая язвочка, — сощурил он ехидно глаза.
— Так точно, Капитан Очевидность! Не можу? — шуточно салютовала ему.
— Пока, язва, — щелкнул он меня по носу и перелез через перила.
На короткое мгновение он задержал на мне задумчивый взгляд, будто хотел ещё что-то сказать, но так и не решился.
Медленно спустился вниз по балконам тем же путем, что и забрался сюда.
Внимательно проследила за его благополучным спуском на землю обетованную, проводила взглядом темный удаляющийся силуэт и скрылась во мраке квартиры. Нужно успеть хоть немного поспать, перед началом пар и новым рабочим днем.
«На новом месте платите тысяч двести» — подумала я, заходя в кафе, в котором с сегодняшнего дня буду работать официанткой.
Приятное заведение, в котором я однажды была со своей подругой Ксюшей, которая и посоветовала мне устроиться на должность официантки, пока место было вакантно. Сама же девушка работал здесь барменом, ловко обслуживая клиентов, профессионально улыбаясь каждому из них.
Приятное спокойное место радовало отсутствием кричащего дизайна. Приглушенные тона, мягкие диванчики вместо стульев, плавная, льющаяся из колонок музыка — всё это придавало определенный уют и шарм этому кафе.
Думаю, именно здесь я и возьмусь за написание своего будущего диплома, оккупировав один из диванчиков в углу.
— Ди! — услышала я знакомый голос подруги, что махала мне рукой из-за барной стойки. — Сюда иди!
Улыбнувшись ей и коротко махнув рукой, подошла к подруге, которая поспешила меня обнять, не обходя барной стойки. В итоге, мы потрогали друг другу плечи, придя к немому соглашению о том, что это тоже сойдет за обнимашки.
— Так, пока клиентов особо нет, переодевайся в униформу. Она в подсобке и ждёт только тебя, — указала она в сторону серой двери с надписью «служебное помещение». — Скоро обед и голодный народ подтянется. Блокнот и ручку я тебе сейчас дам. Ах, да! — ударила она себя ладонью по лбу. — Алексей Олегович просил, чтобы ты дождалась его и подписала оставшиеся бумаги.
— А вчера он не мог мне сразу все бумаги на подпись дать? — повела я бровью, наблюдая за тем, как подруга носится за барной стойкой в поисках обещанного блокнота. — Сейчас отработаю день, а потом окажется, что я это сделала за бесплатно.
— Не за бесплатно, а по чистой любви, — подметила Ксюша и рассмеялась. — Это же Алексей Олегович, он уже в таком возрасте, что скоро дорогу в собственное кафе забудет, ни то, что там какие-то бумажки.
— Ладненько, — подытожила я и поднялась с барного стула. — Пойду, переоденусь пока.
Кит тата любовник на моем балконе
Ночь. Очередная бессонная ночь.
Как обычно, когда уснуть не получалось, я стояла на балконе, укутавшись в мягкий, тёплый плед. Наслаждалась тёплым, свежим ветром, набирающей обороты весны. Кому-то может показаться, что стою я здесь одна ночью по причине каких-то великих терзающих меня дум. В какой-то степени именно так оно и есть. Не так-то просто уснуть, когда не можешь перестать думать о том, почему всё живое и неживое на этой планете не плющит от столь высокой скорости вращения Земли вокруг своей оси и Солнца.
На самом деле, бессонница связана с банальным волнением. Завтра мне предстояло выходить на новое рабочее место, где меня ждут новые обязанности и новый, незнакомый мне коллектив.
Интроверт во мне готов потерять сознание прямо сейчас, лишь бы я не несла его в место полное людей и необходимости поддерживать разговоры с малознакомыми людьми.
Так и стояла уже больше часа, погруженная в свои многочисленные мысли, в промежутках между ними считала овечек, надеясь на то, что очень скоро Морфей испугается их количества и откроет передо мной врата в своё сладкое сонное царство.
Подперев голову ладонями, опираясь локтями о перила балкона, лениво созерцала ночной город, который, впрочем, тоже не спал. Он, вообще, никогда не спит. Круглые сутки что-то происходит, звуки его жизни никогда не замолкают, просто ночью их становится меньше и можно различить отдельные из них: где-то вдалеке слышен стук колес проезжающего поезда; где-то за домом веселиться компания и, тихо смеясь, старается не нарушать минимализм звуков ночного города.
Напротив моего дома находилась небольшая пешеходная дорожка в окружении тополей и цветущей черемухи. Не спеша по ней шёл темный силуэт, судя по очертанием фигуры — мужчина.
«Маньяк в ожидании очередной жертвы», — заключила я и присмотрелась к нему внимательнее.
Что ещё можно подумать о человеке, прогуливающемся в три часа ночи? Но вот, этот человек остановился, медленным взором окинул парк, детскую площадку, дом, балкон.
Балкон, на котором, стараясь не дышать, стояла я.
«Упс! — промелькнуло в моей голове, — Прощайте котятки, печеньки, цветочки, которые я опять забыла полить. Налюбовалась ночным городом? Теперь будешь любоваться им из багажника какого-нибудь черного авто, лежа в разных пакетах».
Мужчина продолжал молча смотреть на меня некоторое время.
Смотрела и я в ответ, не в силах отвести взгляд, словно под гипнозом. Хотя, гораздо разумнее было бы вбежать в квартиру и закрыть балконную дверь поплотнее.
— Привет, — неожиданно произнёс он и я вздрогнула.
— П-п-привет, — ответила на автомате.
«Лучше его не злить. Всё хорошо. Тем более, что мёртвой притворятся уже поздно. Он определенно заметил, что я моргнула».
— Не спится? — спросил он.
— Не получается, — неопределённо пожала плечами.
— Вот и у меня тоже не получается, — в его голосе была слышна легкая тоска и… одиночество, что ли.
— П-почему? — заикаясь, спросила я.
— Мысли… — лаконично ответил он
— Только не говорите, что тоже думаете о, вращающейся на бешеной скорости, планете, — решила я поддержать наш случайный разговор. — Или Вы слишком просты и думаете о том, не мараются ли у Колобка глаза во время его покатушек? Или они у него мозолятся? Или выпуклые они или впуклые? Глаза, я имею ввиду. И, вообще, есть такое слово — впуклые?
— Боюсь, мои мысли не столь грандиозны, как ваши, — в его голосе стала слышна улыбка, что, от чего-то, зародило в моей груди приятное тепло.
— Но что-то же не даёт вам уснуть, ведь так?
— Вы не слишком многословны для человека, который сам начал разговор, не находите? — саркастично подметила я.
— Дело в том, что я не планировал с кем-то сейчас говорить, просто хотел вас успокоить, чтобы вы не думали, что я какой-то полуночный маньяк.
— Пф. И в мыслях не было, — нервный смешок сдержать не получилось.
— Если только самую малость, — улыбаясь, ответила ему.
— Не посчитайте меня наглым, но не могли бы вы спуститься? — видимо, страх на моем лице был столь очевидным, что его без труда можно было разглядеть, находясь на два этажа ниже меня, так как парень поспешил меня успокоить. — Нет-нет-нет, не пугайтесь вы так. Было бы проще разговаривать, если бы наши лица находились, хотя бы, на уровне одного этажа.
— Ага, уже бегу… спать!
— В таком случае не пугайтесь, — он стремительно направился в мою сторону.
У меня же от страха сжалось все, что только могло сжаться.
— Ты куда полез, ямакаси чёртов? Это второй этаж, даже если очень сильно поднатужишься, шансы невелики, — с неверием произнесла я, но бояться меньше не получалось.
— А вот это мы сейчас и проверим, — ехидно ухмыльнулся он, карабкаясь по соседним балконам. И вот, буквально в мгновении ока парень оказался прямо передо мной, улыбаясь, как мальчишка. — Совсем несложно, а вы боялись!
— Несложно!? Зато как мне сейчас сложно не потерять сознание или не заверещать на всю улицу от страха! Ты зачем сюда залез? — со злобным шипением спросила я, ткнув его пальцем в крепкую, широкую грудь.
— Вот, мы незаметно и перешли на «ты», — улыбаясь, произнёс он.
— Ха-ха! Очень смешно. А ну, брысь, отсюда! — махнула руками так, словно пыталась прогнать кота с балкона, а не рослого парня, что сантиметров на двадцать выше меня.
— Хорошо, но я, на всякий случай возьму в руки… — огляделась вокруг себя в поисках возможного оборонительного средства от всяких там непрошенных, ночных разговорщиков. — Лак для волос. Сойдёт.
— Зачем он тебе? — непонимающе спросил парень, вскинув брови.
— Будем делать причёски. Давно мечтала, чтобы меня ночью заплёл совершенно незнакомый мужик. Что тут непонятного? — ответила с иронией и потрясла баллончиком. — Набрызгаю тебе в глаза, если мне что-нибудь не понравится, так что веди себя хорошо и постарайся не шалить
— О, Боги! Женщины… — театрально хватаясь за голову, произнёс он в небо.
— О, Боги! Балконный маньяк! — передразнила его.
— Сколько тебе лет? — неожиданно спросил и осмотрел меня с ног до головы так, словно пытался сам угадать мой возраст.
— Что «очко»? — непонимающе нахмурился, на всякий случай, осматривая себя.
— Очко, значит, двадцать один, — улыбаясь, ответила и облокотилась о перила.
— А, теперь понятно. Столь «поэтичное» обозначение возраста связано с какими-либо переживаниями? Или тебе просто нравится, как это звучит?
— Знаешь, никогда об этом не задумывалась, но что-то, как ты заметил, в «поэтичном» обозначении моего возраста, есть. Или, если сказать другим языком, то определенная задница в ней точно вырисовывается.
Он вопросительно поднял брови в ожидании продолжения.
Повернув к нему голову, посмотрела в его светлые глаза, цвет которых при таком освещении не был понятен: голубые или серые, но красивые — точно. Прикусила нижнюю губу и решила немного поделиться мыслями, что терзали меня последние несколько лет. Сам напросился. Нечего было ко мне в гости карабкаться, так что пусть теперь выслушивает мою словесную диарею.