Кто такие проходчики в первой мировой войне
Археология и палеонтология
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
|---|---|---|---|---|---|---|
| « Апр | ||||||
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
| 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |
| 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |
| 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |
| 29 | 30 | |||||
Подземные бои в Первую мировую на Западном фронте
Группа британских исследователей при поддержке французских властей занимается раскопками систем глубоких тоннелей, использовавшихся сторонами для подрыва вражеских укреплений.
Бойцы 179-й роты проходчиков британского инженерного корпуса, сотворившие кратер (фото Barry Maule).
Рекорд глубинной войны — вклад британских сапёров в Мессинскую битву (1917): более года рытья, 21 тоннель, 455 тонн взрывчатых веществ, около 10 тысяч убитых немцев. Глубинные сапёры (по большей части призванные в армию профессиональные шахтёры) отметились и в битве на Сомме. В окрестностях деревни Ла-Буасель об их подрывной деятельности напоминают кратеры, самый крупный из которых, Лохнагар, достигает 21 метра в глубину и 82 — в ширину. Гигантские провалы Лохнагар и Y Sap возникли 1 июля 1916 года, когда деревня, через которую линия фронта проходила с сентября 1914-го, оказалась на направлении главного удара британцев, первым делом уничтоживших германские укрепления. Взрывы меньшего масштаба происходили в течение полутора предыдущих лет: каждая из сторон старалась подобраться к укреплениям другой снизу, а также обнаружить и обрушить чужие тоннели. Подземные ходы «ныряли» на глубину до 30 метров; в одном случае противников разделяло лишь полтора метра породы.
Кратер Лохнагар. Яркое пятно на дне — мемориал: маки, растущие внутри круга из крестов.Фото PawP.
Что побуждает исследователей, среди которых есть кинорежиссёр-документалист и бывший инвестиционный банкир, заниматься кропотливым и опасным делом? В первую очередь — совпадающее с волей местных властей желание сделать из Glory Hole (давшие системе тоннелей это название шахтёры не подозревали, как неприлично оно будет звучать через сто лет) военный мемориал и музей. Тоннели — настоящая «капсула времени»; историки и археологи хотят увидеть и показать другим надписи на стенах, патроны, записные книжки, инструменты и вещи людей, практически живших под землёй.
Во-вторых, исследователями движет стремление связаться с живущими во Франции, Британии и Германии потомками солдат, воевавших под землёй. Например, Крис Лэйн из Уорчестершира с удивлением узнал, что его прадед, оказывается, погиб не под Ипром (как рассказывал дед), а в шахте под деревней Ла-Буасель 22 ноября 1915 года — на 24-метровой глубине, вместе с четырьмя другими бывшими шахтёрами, когда от подорванного немцами заряда сдетонировал почти трёхтонный британский.
Тайная подземная война: как устроены туннельные сети
На Западном фронте после короткого периода маневренных боевых действий уже в сентябре 1914 года наступающая пехота начнет буксовать перед траншеями, которые обороняющиеся будут отрывать с лихорадочной быстротой. И в октябре Западный фронт фактически замрет до конца войны.
Правительства давили на генералов, требуя быстрой и полной победы над врагом. Генералы же стали приходить к пониманию, что существующими средствами ведения войны обеспечить успех наступления невозможно: слишком сильна полевая оборона. Артиллерия, легко разрушавшая крепостные стены и форты, не могла справиться с примитивными канавами. И вот тут-то военные вспомнили про старинную технологию подкопов (мин). В них увидели единственный способ дать пехоте возможность ворваться на позиции противника.
Тесно, душно, мокро
Уже в октябре 1914 года немцы и французы на Аргонском фронте одновременно начали вести к вражеским позициям мины, а заодно и контрмины (тоннели, предназначенные для уничтожения не окопов, а мин врага).
Первой подземно-минной атакой можно считать действия саперов французской 28-й дивизии южнее реки Соммы, возле Домпрэ, в октябре. Предполагалось, что взрывы мин внезапно уничтожат немецких солдат в траншее, а французская пехота выскочит из сап (скрытых ходов сообщения, прокладываемых в сторону противника для сближения с его позициями) и быстро захватит позиции врага. Сапные и минные работы были поручены саперной роте 14/2. Предстояло прорыть несколько туннелей, каждый около 300 м.
Однако при таких работах возникает немало трудностей. Прежде всего, весьма нелегко выдержать направление туннеля и сохранять заданную глубину. Например, при прокладке первой контрмины русскими саперами в Порт-Артуре в 1904 году туннель неожиданно для них уже через 10 м вышел на поверхность. Причиной стала неопытность солдат. Разумеется, во Франции, как и в Германии, имелись шахтеры и горные инженеры, способные решать эти задачи. Но обычные угольные шахты и рудники отрываются десятилетиями по мере добычи полезных ископаемых, и никто не ставит перед шахтерами задачу скоростной прокладки туннеля, когда нужно прокопать сотни метров в считанные недели. В обычной шахте размеры туннеля определяются удобством передвижения людей, условиями работы, перевозки добытого угля или руды на поверхность, толщиной угольного пласта.
Военная же мина должна иметь минимальные ширину и высоту, которые обеспечивают наименьший объем удаляемого грунта, но дают при этом возможность копать.
Пришлось разрабатывать новые приемы крепления стен и потолков туннелей. Те, что применялись в гражданских шахтах, здесь не годились. Оказались малопроизводительными обычные шахтерские инструменты и малопригодными — средства освещения, хотя ими пользовались вплоть до 1915 года.
О проблеме подземных вод можно даже и не упоминать — их нужно было откачивать постоянно.
Первые опыты
Мины и контрмины
В 1915 году мины стали таким же средством подготовки пехотной атаки, что и артиллерия. В январе в Шампани немцы, пытаясь захватить ключевую высоту 191 у деревни Массиге, проложили к ней пять туннелей, в которые заложили более 24 т черного пороха. При этом они смогли захватить лишь две линии траншей противника- высота осталась за французами.
Иллюзии относительно возможностей подземных мин сохранялись еще очень долго. Свирепая минная война за хребты Лез Эпарж и Бют де Вокуа затянулась до осени 1918 года. Но и под землей оборона оказалась сильнее наступления. На поверхности солдаты совершенствовали траншеи и проволочные заграждения, развивали их сеть. Под землей противники создавали сеть оборонительных контрминных туннелей для защиты от мин противника, пытаясь в то же время обмануть оборону и подвести под позиции свои мины.
Подземная сеть
В 1915 году особенно яростная борьба развернулась у неприметной деревеньки Каренси, расположенной в северной части хребта Вими в департаменте Па-де-Кале. Французское командование пришло к выводу о необходимости создать подземно-минный фронт обороны.
С этой целью французы решили прокладывать туннели длиной 20−30 м в направлении противника на двух уровнях и соединять их поперечными ходами, чтобы в любой момент можно было начинать минные или контрминные работы в любом угрожаемом месте достаточно близко к противнику и удаленно от своих позиций. Причем продольные туннели начинались в тылу, с линии вторых или даже третьих позиций, и проходили под траншеями первой позиции. В итоге образовалась непрерывная сеть подземелий вдоль линии траншей, впереди них на 20−30 м. Вражеские работы теперь можно было прослушивать по всей линии фронта на дальность до 20 м — это позволял меловой грунт. Кроме того, образующаяся сетка туннелей обеспечивала большую безопасность минеров, поскольку в случае обвала туннеля минеры могли выйти из-под земли через любой другой.
Саперы первой мировой Часть 2
Тоннельщики Первой мировой.
Все проклинали тоннельщика (the Tonneller). Офицеры Ставки — за то, что он закончил свою работу месяцами ранее, чем остальная армия была готова к Великому наступлению; дивизионные — за то, что он был вне сферы их подчинения; бригадные — за то, что знал линию фронта, везде они были чужаками; полковые офицеры — потому что он отказывался дать им свои укрытия; субалтерны — за превосходящие знания; Томми (прозвище англичан) — за то, что он был причиной лишних потерь, союзники — за высокую оплату. Но дольше и громче всех ненавидели его боши (прозвище немцев) — за попытки вознести и превратить их в удивленных ангелов.
Е. Сунтон 1918 г., Источник Е.Ю. Белаш «Мифы Первой мировой»
Конец 1914 года, прошло уже несколько месяцев после начала войны. Западный фронт встал. Противники, защищаясь, опутывались рядами колючей проволоки. Враждующие стороны обзавелись снайперами и ощетинились орудийными стволами. Артиллерия с обеих сторон поднимала тонны земли в воздух с помощью огромных снарядов, прозванных «чемоданами». Но ни одна сторона не могла обеспечить себе тактическое и стратегическое превосходство. Началась новая форма войны – позиционная. Солдаты, спасаясь от обстрелов, все глубже вгрызались в землю, укрепляя позиции бетоном, мешками с землей и железом.
Условия жизни в осеннее –зимнее время были ужасными: дожди заливали окопы. Насосы, откачивавшие воду, работали день и ночь, но не справлялись с жидкой грязью, которая становилась, во-истину, проклятием.
Из-за проливных дождей и постоянных обстрелов земляные пласты сползали вниз, обнажая человеческие останки, так как в стенах окопов хоронили тела погибших товарищей.
Спасение от обстрелов было одно – ещё глубже зарыться в землю. Количество подземных укреплений росло. Только в окрестностях города Ипра англичане создали около 150 подземных убежищ, бункеров, соединенных многоуровневыми ходами, отнорками и лисьими норами. Масштаб проделанных подземных работ потрясает. В подземных убежищах, где располагались лазареты, казармы, кухни и даже часовня, могло укрыться и жить до 3000 человек.
Современные исследователи Первой мировой говорят, что в то время в Фландрии под землей жило больше людей, чем в настоящее время на поверхности.
При строительстве укреплений в ход шло всё: дерево, бетон, сталь, гофрированное железо. Разбирались железные дороги. Рельсы и шпалы выполняли роль балок и распорок. Из Англии и Канады приходили «готовые наборы»: доски, бревна и стальные балки. В построенных убежищах зачастую соседствовали канадские и английские рельсы, с рельсами, сделанными в Германии на заводах Круппа.
При строительстве убежищ основным параметром была безопасная глубина. При расчетах этой величины инженеры учитывали тип грунта, максимальный калибр вражеских снарядов и их эффективности в конкретном типе грунта, а также: влажность почвы, уровень грунтовых вод, и еще массу параметров. Например, во Фландирии минимальная безопасная глубина составляла 15 метров. Считалось, что на этой глубине снаряды самых крупных калибров теряют свою эффективность и не могут причинить существенного вреда.
В окрестностях города Ипра грунт напоминал слоеный пирог. Под тонким слоем почвы лежала влажная смесь песка и глины, затем – слой жидкой пульпы толщиной в 15 метров, ниже – слой голубой глины, более твердый, но достаточно пластичной. Поэтому, страшные, темные, с плохой вентиляцией сырые убежища были прорыты на глубине более 15 метров. Однако, у этих убежищ было одно неоспоримое достоинство: в них было безопаснее, чем наверху.
На фото: Газовая атака вражеских позиций снятая с аэроплана воздушной разведки
Горчичный газ (иприт) тяжелее воздуха, он медленно и неотвратимо сползал в убежища, заполняя все щели. Солдаты были вынуждены применять газовые маски и противогазовые одеяла. Одеяла представляли собой большие куски войлока, пропитанные нейтрализатором газа. Одеяла клали на пол на пути движения газа, который терял свои отравляющие свойства попадая на них. Через несколько часов после окончания атаки, газ выветривался, и солдаты могли снять маски.
Научившись выживать и бороться с обстрелами и газом, противоборствующие армии вспомнили о старых методах осады крепостей: подкопах и минной войне.
Теория минной войны разрабатывалась еще маршалом Вобаном в 1686 году.
Но Первая мировая и тут внесла свои коррективы: минная война стала развиваться не под крепостями, а на полевых позициях. Разрушение тоннелей оказалось не менее важным, чем захват окопов противника. Для Первой мировой войны были характерны эти удивительные зигзаги одновременного применения новейших техник и тактических разработок, с использованием древнейших приемов ведения войны.
Для примера, воздушные наблюдатели с помощью новейших аэропланов и аэростатов, определяли по количеству и цвету грунта, где именно ведутся «средневековые» минные подземные работы. А штурмовые группы, применяя новейшую тактику, врывались во вражеские траншеи, используя для боя и древнюю дубинку, и современные гранаты с огнеметами.
Подземная война потребовала огромного количества специалистов: горных инженеров, шахтеров, работников канализаций, всех тех, кто под землей был, как дома. Набирали их среди гражданских. Специалисты призывались на фронт, платили им в два раза больше, чем пехотинцам и отправляли копать многометровые минные галереи, научив ценить свою жизнь в копейку. По подсчетам историков, для подземных работ на западном фронте англичанами и канадцами было задействовано около сорока тысяч таких специалистов.
Перед тоннельщиками стояла весьма сложная инженерная задача. Вот только некоторые основные требования к минной галереи:
Минный тоннель должен был вести точно к вражеским позициям, недопустимы были отклонения по курсу и глубине. Были случаи, когда неопытные солдаты, прорыв 10 метров, просто выходили на поверхность. (пример из Русско –Японской война. Порт Артур, 1904 год).
Тоннель должен копаться быстро, но в то же время тихо, чтобы не дать противнику шанс прослушать работы. Укрепление стен тоннеля, должны были производиться каждые 5 метров, тоже тихо, чтобы не дать «слухачам» противника возможность прослушать и определить расстояние до места работы.
Землю, выносимую из тоннеля, следовало подсыпать в воронки на местности, или упаковывать в мешки и укладывать в бруствер. Иначе воздушные наблюдатели видели демаскирующее пятно желтого песка на черной земле и понимали, что ведутся земляные работы.
Следовало откачивать грунтовые воды, но опять же, по изменению уровня грунтовых вод, противник мог определить факт ведения подземных работ.
Большая проблема была в вентиляции тоннеля. Вертикальные вентиляционные шурфы были невозможны, так как демаскировали место проведения работ. Приходилось устанавливать ручные вентиляторы, которые тоже были достаточно шумные.
Взрывчатка должна была закладываться крайне осторожно, так как любая искра могла привести к взрыву.
От основного тоннеля приходилось копать вспомогательные отнорки, в которых находились «слухачи», прослушивающие вражескую сторону.
Работа, сопряженная с копанием тоннеля, была тяжела и смертельно опасна.
Узкий лаз, отсутствие кислорода, тяжелый физический труд, повышенная температура, возможность прорыва грунтовых вод, клаустрофобия, удушье от угарного газа – вот только неполный перечень «удовольствий», которые сопровождали тоннельщика при каждом спуске под землю.
Если добавить к этому перечню вражескую артиллерию, саперов прокладывающих мины и контрмины с другой стороны, то можно представить в каком нервном напряжении находился человек.
Опытные слухачи обеих сторон, используя водяные стетоскопы, прослушивали почву, пытаясь определить, где ведется минная галерея.
Фото: Немецкие солдаты прослушивают позиции противника.
Кстати, простейшим прослушивающим прибором служила обыкновенная лопатка. Она вбивалась штыком в землю, и «слухач» приникал ухом к шарику на конце деревянной рукояти. Стальной лоток улавливал колебания почвы, резонировал и передавал вибрацию по деревянной рукояти. (Кто имеют лопатку, приложите ухо к бульбе на конце рукоятки и слегка щелкните ногтем по штыку. Сами услышите, как прекрасно передается звук).
Еще одним простейшим прибором был водяной стетоскоп. Делался он очень просто. Во флягу наливалась вода, в горлышко вставлялась полая трубочка, например, стебель тростника, и горлышко замазывалось глиной, которая фиксировала полую трубочку. Фляга закапывалась в землю, и слухач к трубочке прикладывал ухо.
Техника прослушки была разная. Немецкие войска прекращали все свои земляные работы каждые полчаса. В этот перерыв «слухач» слушал, ведутся ли работы на вражеской территории, определял примерное направление работ и расстояние. Французы, при работе своих слухачей, работы не прекращали. Французы и англичане старались дезориентировать противника, проводя работы в ложных галереях и взрывая небольшие заряды на малой глубине. Создавался своеобразный «шумовой фон», маскирующий работы в реальных галереях на большой глубине. Какой из способов лучше, затрудняюсь сказать. Однако даже не слухач, а опытный солдат мог определить, ведутся ли подземные работы.
«Вечером ко мне зашел ефрейтор Шнау и доложил, что под блиндажом его отряда вот уже четыре дня идет какое-то постукивание. Я передал о своем наблюдении дальше и получил донесение саперной команды, которая, применив подслушивающее устройство, не нашла ничего подозрительного. Позднее мы узнали, что вся позиция была заминирована». Юнгep, Эрнст (Jünger, Ernst), «В стальных грозах».
Однако, французским и английским саперам не всегда так везло. Как правило, если немцам удавалось определить вражеский минный тоннель, то на него начиналась охота. Рылась контрмина и начиналась война нервов, кто первый закончит работу и сумеет подорвать свой заряд. Иногда, «мина» и «контрмина» подходили друг другу так близко, что было слышно, «как немецкий унтер ругает своих солдат». Были случаи, когда тонкие cтенки сходящихся туннелей обрушивались, и солдаты внезапно оказывались лицом к лицу со своими врагами. Вот как описывает лейтенант Джон Уэсткотт схватку между канадцами и немцами в германском туннеле:
Передовой канадец (Уэсткотт) ослепил немцев фонариком и выстрелил, затем пригнулся, давая возможность выстрелить напарнику, как они отрабатывали на тренировках. Подземная перестрелка заняла 2—3 минуты, немцы потеряли 4 убитыми, 3 сдались, канадцы — 3 ранеными. Немецкая галерея была подорвана, остановив их работы на недели.
Кстати, через полвека с такой опасностью гибели столкнулись и американские солдаты во Вьетнаме. «Туннельные крысы» работавшие под землей, сложили простую и короткую молитву. «Если мне суждено получить пулю, пусть будет так. Если мне суждено умереть от удара ножа, что ж поделаешь. Но, пожалуйста, господи, не дай похоронить меня под землей заживо». (Фредерик Форсайт. «Мститель»)
Масштабы минной войны постепенно росли. Это была война, которая началась с использования небольших минных зарядов, в 6-10 кг, а окончилась – минными зарядами в несколько тысяч килограммов.
Подпись под фото: Воронка от взрыва. Шрамы на ландшафте после Мессинской битвы 1917 года.
На неиспользованной открытке изображены германские войска в большой воронке от взрыва. Снимок сделан предположительно в районе Мессинского хребта.
Вот так эти воронки выглядят сейчас, почти через сто лет после окончания битвы.
Кратер Лохнагар. Яркое пятно на дне — мемориал: маки, растущие внутри круга из крестов. (Фото PawP).
Фото людей, работавших над прокладкой минных тоннелей.
Бойцы 179-й роты проходчиков британского инженерного корпуса, сотворившие кратер (фото Barry Maule). Источник http://compulenta.computerra.ru/archive/history/615955/
После Первой мировой войны прошло уже почти сто лет. Но, даже сейчас, под мирными кукурузными и пшеничными полями Фландрии находятся многоярусные подземные укрепления и убежища, засыпанные землей и заполненные грунтовыми водами, минные и контрминные галереи, погибшие солдаты, которые до сих пор сжимают в руках винтовки и лопаты. Солдаты разных армий, Великой войны, которая теперь от нас так далеко. Безликие герои, чьи имена мы никогда не узнаем.
Тоннельщики Первой мировой.
Сегодня речь пойдет о людях, которых никто не называл героями потому, что их тяжелый и опасный труд был скрыт толщей земли. Они рисковали жизнью, но зачастую их работа пропадала впустую, а слава и награды обходили стороной.
Все проклинали тоннельщика (the Tonneller). Офицеры Ставки — за то, что он закончил свою работу месяцами ранее, чем остальная армия была готова к Великому наступлению; дивизионные — за то, что он был вне сферы их подчинения; бригадные — за то, что знал линию фронта, везде они были чужаками; полковые офицеры — потому что он отказывался дать им свои укрытия; субалтерны — за превосходящие знания; Томми (прозвище англичан) — за то, что он был причиной лишних потерь, союзники — за высокую оплату. Но дольше и громче всех ненавидели его боши (прозвище немцев) — за попытки вознести и превратить их в удивленных ангелов.
Е. Сунтон 1918 г., Источник Е.Ю. Белаш «Мифы Первой мировой»
Конец 1914 года, прошло уже несколько месяцев после начала войны. Западный фронт встал. Противники, защищаясь, опутывались рядами колючей проволоки. Враждующие стороны обзавелись снайперами и ощетинились орудийными стволами. Артиллерия с обеих сторон поднимала тонны земли в воздух с помощью огромных снарядов, прозванных «чемоданами». Но ни одна сторона не могла обеспечить себе тактическое и стратегическое превосходство. Началась новая форма войны – позиционная. Солдаты, спасаясь от обстрелов, все глубже вгрызались в землю, укрепляя позиции бетоном, мешками с землей и железом.
Условия жизни в осеннее –зимнее время были ужасными: дожди заливали окопы. Насосы, откачивавшие воду, работали день и ночь, но не справлялись с жидкой грязью, которая становилась, во-истину, проклятием.
Из-за проливных дождей и постоянных обстрелов земляные пласты сползали вниз, обнажая человеческие останки, так как в стенах окопов хоронили тела погибших товарищей.
Спасение от обстрелов было одно – ещё глубже зарыться в землю. Количество подземных укреплений росло. Только в окрестностях города Ипра англичане создали около 150 подземных убежищ, бункеров, соединенных многоуровневыми ходами, отнорками и лисьими норами. Масштаб проделанных подземных работ потрясает. В подземных убежищах, где располагались лазареты, казармы, кухни и даже часовня, могло укрыться и жить до 3000 человек.
Современные исследователи Первой мировой говорят, что в то время в Фландрии под землей жило больше людей, чем в настоящее время на поверхности.
При строительстве укреплений в ход шло всё: дерево, бетон, сталь, гофрированное железо. Разбирались железные дороги. Рельсы и шпалы выполняли роль балок и распорок. Из Англии и Канады приходили «готовые наборы»: доски, бревна и стальные балки. В построенных убежищах зачастую соседствовали канадские и английские рельсы, с рельсами, сделанными в Германии на заводах Круппа.
При строительстве убежищ основным параметром была безопасная глубина. При расчетах этой величины инженеры учитывали тип грунта, максимальный калибр вражеских снарядов и их эффективности в конкретном типе грунта, а также: влажность почвы, уровень грунтовых вод, и еще массу параметров. Например, во Фландирии минимальная безопасная глубина составляла 15 метров. Считалось, что на этой глубине снаряды самых крупных калибров теряют свою эффективность и не могут причинить существенного вреда.
В окрестностях города Ипра грунт напоминал слоеный пирог. Под тонким слоем почвы лежала влажная смесь песка и глины, затем – слой жидкой пульпы толщиной в 15 метров, ниже – слой голубой глины, более твердый, но достаточно пластичной. Поэтому, страшные, темные, с плохой вентиляцией сырые убежища были прорыты на глубине более 15 метров. Однако, у этих убежищ было одно неоспоримое достоинство: в них было безопаснее, чем наверху.
На фото: Газовая атака вражеских позиций снятая с аэроплана воздушной разведки
Горчичный газ (иприт) тяжелее воздуха, он медленно и неотвратимо сползал в убежища, заполняя все щели. Солдаты были вынуждены применять газовые маски и противогазовые одеяла. Одеяла представляли собой большие куски войлока, пропитанные нейтрализатором газа. Одеяла клали на пол на пути движения газа, который терял свои отравляющие свойства попадая на них. Через несколько часов после окончания атаки, газ выветривался, и солдаты могли снять маски.
Научившись выживать и бороться с обстрелами и газом, противоборствующие армии вспомнили о старых методах осады крепостей: подкопах и минной войне.
Теория минной войны разрабатывалась еще маршалом Вобаном в 1686 году.
Но Первая мировая и тут внесла свои коррективы: минная война стала развиваться не под крепостями, а на полевых позициях. Разрушение тоннелей оказалось не менее важным, чем захват окопов противника. Для Первой мировой войны были характерны эти удивительные зигзаги одновременного применения новейших техник и тактических разработок, с использованием древнейших приемов ведения войны.
Для примера, воздушные наблюдатели с помощью новейших аэропланов и аэростатов, определяли по количеству и цвету грунта, где именно ведутся «средневековые» минные подземные работы. А штурмовые группы, применяя новейшую тактику, врывались во вражеские траншеи, используя для боя и древнюю дубинку, и современные гранаты с огнеметами.
Подземная война потребовала огромного количества специалистов: горных инженеров, шахтеров, работников канализаций, всех тех, кто под землей был, как дома. Набирали их среди гражданских. Специалисты призывались на фронт, платили им в два раза больше, чем пехотинцам и отправляли копать многометровые минные галереи, научив ценить свою жизнь в копейку. По подсчетам историков, для подземных работ на западном фронте англичанами и канадцами было задействовано около сорока тысяч таких специалистов.
Перед тоннельщиками стояла весьма сложная инженерная задача. Вот только некоторые основные требования к минной галереи:
Минный тоннель должен был вести точно к вражеским позициям, недопустимы были отклонения по курсу и глубине. Были случаи, когда неопытные солдаты, прорыв 10 метров, просто выходили на поверхность. (пример из Русско –Японской война. Порт Артур, 1904 год).
Тоннель должен копаться быстро, но в то же время тихо, чтобы не дать противнику шанс прослушать работы. Укрепление стен тоннеля, должны были производиться каждые 5 метров, тоже тихо, чтобы не дать «слухачам» противника возможность прослушать и определить расстояние до места работы.
Землю, выносимую из тоннеля, следовало подсыпать в воронки на местности, или упаковывать в мешки и укладывать в бруствер. Иначе воздушные наблюдатели видели демаскирующее пятно желтого песка на черной земле и понимали, что ведутся земляные работы.
Следовало откачивать грунтовые воды, но опять же, по изменению уровня грунтовых вод, противник мог определить факт ведения подземных работ.
Большая проблема была в вентиляции тоннеля. Вертикальные вентиляционные шурфы были невозможны, так как демаскировали место проведения работ. Приходилось устанавливать ручные вентиляторы, которые тоже были достаточно шумные.
Взрывчатка должна была закладываться крайне осторожно, так как любая искра могла привести к взрыву.
От основного тоннеля приходилось копать вспомогательные отнорки, в которых находились «слухачи», прослушивающие вражескую сторону.
Работа, сопряженная с копанием тоннеля, была тяжела и смертельно опасна.
Узкий лаз, отсутствие кислорода, тяжелый физический труд, повышенная температура, возможность прорыва грунтовых вод, клаустрофобия, удушье от угарного газа – вот только неполный перечень «удовольствий», которые сопровождали тоннельщика при каждом спуске под землю.
Если добавить к этому перечню вражескую артиллерию, саперов прокладывающих мины и контрмины с другой стороны, то можно представить в каком нервном напряжении находился человек.
Опытные слухачи обеих сторон, используя водяные стетоскопы, прослушивали почву, пытаясь определить, где ведется минная галерея.
Фото: Немецкие солдаты прослушивают позиции противника.
Кстати, простейшим прослушивающим прибором служила обыкновенная лопатка. Она вбивалась штыком в землю, и «слухач» приникал ухом к шарику на конце деревянной рукояти. Стальной лоток улавливал колебания почвы, резонировал и передавал вибрацию по деревянной рукояти. (Кто имеют лопатку, приложите ухо к бульбе на конце рукоятки и слегка щелкните ногтем по штыку. Сами услышите, как прекрасно передается звук).
Еще одним простейшим прибором был водяной стетоскоп. Делался он очень просто. Во флягу наливалась вода, в горлышко вставлялась полая трубочка, например, стебель тростника, и горлышко замазывалось глиной, которая фиксировала полую трубочку. Фляга закапывалась в землю, и слухач к трубочке прикладывал ухо.
Техника прослушки была разная. Немецкие войска прекращали все свои земляные работы каждые полчаса. В этот перерыв «слухач» слушал, ведутся ли работы на вражеской территории, определял примерное направление работ и расстояние. Французы, при работе своих слухачей, работы не прекращали. Французы и англичане старались дезориентировать противника, проводя работы в ложных галереях и взрывая небольшие заряды на малой глубине. Создавался своеобразный «шумовой фон», маскирующий работы в реальных галереях на большой глубине. Какой из способов лучше, затрудняюсь сказать. Однако даже не слухач, а опытный солдат мог определить, ведутся ли подземные работы.
«Вечером ко мне зашел ефрейтор Шнау и доложил, что под блиндажом его отряда вот уже четыре дня идет какое-то постукивание. Я передал о своем наблюдении дальше и получил донесение саперной команды, которая, применив подслушивающее устройство, не нашла ничего подозрительного. Позднее мы узнали, что вся позиция была заминирована». Юнгep, Эрнст (Jünger, Ernst), «В стальных грозах».
Однако, французским и английским саперам не всегда так везло. Как правило, если немцам удавалось определить вражеский минный тоннель, то на него начиналась охота. Рылась контрмина и начиналась война нервов, кто первый закончит работу и сумеет подорвать свой заряд. Иногда, «мина» и «контрмина» подходили друг другу так близко, что было слышно, «как немецкий унтер ругает своих солдат». Были случаи, когда тонкие cтенки сходящихся туннелей обрушивались, и солдаты внезапно оказывались лицом к лицу со своими врагами. Вот как описывает лейтенант Джон Уэсткотт схватку между канадцами и немцами в германском туннеле:
Передовой канадец (Уэсткотт) ослепил немцев фонариком и выстрелил, затем пригнулся, давая возможность выстрелить напарнику, как они отрабатывали на тренировках. Подземная перестрелка заняла 2—3 минуты, немцы потеряли 4 убитыми, 3 сдались, канадцы — 3 ранеными. Немецкая галерея была подорвана, остановив их работы на недели.
Кстати, через полвека с такой опасностью гибели столкнулись и американские солдаты во Вьетнаме. «Туннельные крысы» работавшие под землей, сложили простую и короткую молитву. «Если мне суждено получить пулю, пусть будет так. Если мне суждено умереть от удара ножа, что ж поделаешь. Но, пожалуйста, господи, не дай похоронить меня под землей заживо». (Фредерик Форсайт. «Мститель»)
Масштабы минной войны постепенно росли. Это была война, которая началась с использования небольших минных зарядов, в 6-10 кг, а окончилась – минными зарядами в несколько тысяч килограммов.
Подпись под фото: Воронка от взрыва. Шрамы на ландшафте после Мессинской битвы 1917 года.
На неиспользованной открытке изображены германские войска в большой воронке от взрыва. Снимок сделан предположительно в районе Мессинского хребта.
Вот так эти воронки выглядят сейчас, почти через сто лет после окончания битвы.
Кратер Лохнагар. Яркое пятно на дне — мемориал: маки, растущие внутри круга из крестов. (Фото PawP).
Фото людей, работавших над прокладкой минных тоннелей.
Бойцы 179-й роты проходчиков британского инженерного корпуса, сотворившие кратер (фото Barry Maule). Источник http://compulenta.computerra.ru/archive/history/615955/
После Первой мировой войны прошло уже почти сто лет. Но, даже сейчас, под мирными кукурузными и пшеничными полями Фландрии находятся многоярусные подземные укрепления и убежища, засыпанные землей и заполненные грунтовыми водами, минные и контрминные галереи, погибшие солдаты, которые до сих пор сжимают в руках винтовки и лопаты. Солдаты разных армий, Великой войны, которая теперь от нас так далеко. Безликие герои, чьи имена мы никогда не узнаем. 
Комментарии могут оставлять, только зарегистрированные пользователи.