Кто такие унтер офицеры
Значение слова «унтер-офицер»
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
В воинском жаргоне — унтер.
В Российской империи унтер-офицеры (в артиллерии фейерверкеры, в казачьих войсках урядники и так далее по родам оружия) являлись верхним из двух (нижнее — рядовые) званий нижних чинов — первой (низшей) степени военных чинов.
Название «Унтер-офицер» происходит от армий ландскнехтов XVI—XVII веков, когда ещё не было сословного размежевания между солдатским и офицерским составом. В то время всякий командир именовался офицером, и унтер-офицеры противопоставлялись обер-офицерам (буквально старшим офицерам), которые в современной терминологии именуются младшим офицерским составом.
У’НТЕР-ОФИЦЕ’Р, а, м. [от нем. unter — под и слова офицер] (воен.). Лицо младшего командного состава в царской и иностранных армиях. Взводный у. Старший у. Младший у. Выезжал на фуражировку обозный унтер-офицер. Вересаев.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
у̀нтер-офице́р
1. военн. истор. в российской царской армии и некоторых армиях других стран — чин младшего командного состава из солдат ◆ Он по просьбе восемнадцатилетнего своего брата Василия Ивановича, которого любил император Павел Петрович, не в пример другим определён был одиннадцати лет от роду лейб-гвардии в Семёновский полк унтер-офицером (9 марта 1800 г.) и оставался при матери, а затем также по ходатайству брата 1 января 1801 года был отставлен из военной службы для определения к статским делам коллежским регистратором, имея от роду только 12 лет. П. И. Мельников-Печерский, «Начало неоконченной автобиографии», 1863 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Гетманов проговорил: ― Вспомнил я, как покойный отец в пятнадцатом году на войну шёл. Не шутите, он у меня до унтер-офицера дослужился, два Георгия имел. Василий Гроссман, «Жизнь и судьба», ч. 1, 1960 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Что же касается профессии, он был отставной унтер-офицер. В то время еврей ― унтер-офицер была большая редкость. А Хаим Ягудин дослужился, даже имел медаль… Анатолий Рыбаков, «Тяжёлый песок», 1975–1977 г. (цитата из НКРЯ)
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: аргументированно — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Унтер-офицер
У́нтер-офице́р (от нем. Unteroffizier — младший офицер) — воинское звание и категория младшего командного, начальствующего состава в вооружённых силах (ВС) разных стран. Эта категория званий в советских, а затем и в российских ВС, условно соответствует сержантскому составу. Название идёт от армий ландскнехтов XVI—XVII в., когда ещё не было сословного размежевания между солдатской и офицерской массой; тогда всякий командир именовался офицером, и унтер-офицеры противопоставлялись обер-офицерам (буквально старшим офицерам), которые в современной терминологии именуются младшим офицерским составом.
Русская армия
В русской императорской армии до октября 1917 года (а на территориях, контролируемых сторонниками Белого движения и некоторыми армиями сепаратистов — несколько дольше) к данной категории в разные периоды относились следующие звания:
Следует учитывать, что до 1826 года в т. н. «старой» гвардии фельдфебели и вахмистры, а до 1798 года и сержанты были отнесены к соответствующим классам Табели о рангах (XIV и XIII), но обер-офицерами не считались и к ним не приравнивались. Однако в армию они могли быть переведены подпоручиками или прапорщиками соответственно.
Немецкая армия
В немецкой армии начиная со времён веймарского рейхсвера унтер-офицер и штабс-унтерофицер — единственные звания в категории так называемых «унтер-офицеров без портупеи», то есть без права ношения портупеи, по статусу звание ниже унтер-фельдфебеля и выше гефрайтеров (ефрейторов). Остальные унтер-офицерские звания относились к категории «унтер-офицеров с портупеей».
См. также
Полезное
Смотреть что такое «Унтер-офицер» в других словарях:
УНТЕР-ОФИЦЕР — 2 й из трех солдатских чинов (ефрейтор, унтер офицер и фельдфебель); унтер офицеры заведуют в строю известными частями взвода. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Павленков Ф., 1907. УНТЕР ОФИЦЕР Первый военный чин после… … Словарь иностранных слов русского языка
УНТЕР-ОФИЦЕР — УНТЕР ОФИЦЕР, унтер офицера, муж. (от нем. unter под и слова офицер) (воен.). Лицо младшего командного состава в царской и иностранных армиях. Взводный унтер офицер. Старший унтер офицер. Младший унтер офицер. «Выезжал на фуражировку обозный… … Толковый словарь Ушакова
УНТЕР-ОФИЦЕР — (нем. Unteroffizier от unter под, низший и офицер), военнослужащий младшего командного (начальствующего) состава в российских и многих иностранных вооруженных силах. В российской армии в 1917 были звания старшего (взводного) и младшего унтер… … Большой Энциклопедический словарь
унтер-офицер — портупей юнкер, профос, ланспасад, онбаши, урядник Словарь русских синонимов. унтер офицер сущ., кол во синонимов: 11 • боцманмат (1) • … Словарь синонимов
унтер-офицер — унтер офицер, мн. унтер офицеры, род. унтер офицеров (неправильно унтер офицера, унтер офицеров) … Словарь трудностей произношения и ударения в современном русском языке
УНТЕР-ОФИЦЕР — УНТЕР ОФИЦЕР, а, муж. В царской и нек рых других армиях: звание младшего командного состава, а также лицо, имеющее это звание. | прил. унтер офицерский, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
унтер-офицер — унтер офицер, унтер офицера … Орфографический словарь-справочник
УНТЕР-ОФИЦЕР — (Mate) лицо младшего начальствующего состава в царском флоте и в современных флотах капиталистических держав. Разделялись на У. О. младших и старших, или У. О. 1 й и 2 й статьи. Самойлов К. И. Морской словарь. М. Л.: Государственное Военно… … Морской словарь
унтер-офицер — <<унтер офиц<>е<>р>> а; м. [нем. Unteroffizier] В российской армии до 1917 г. и некоторых других армиях: звание младшего командного состава из солдат; лицо, носящее это звание. Присвоить звание унтер офицера. ◁ Унтер офицерский, ая, ое. У ое… … Энциклопедический словарь
Унтер-офицеры русской армии
 |  | |
| Унтер-офицер Лейб-гвардии Московского полка, георгиевский кавалер Петр Петров. Шевроны на рукаве у Петрова свидетельствуют, что он прослужил сверхсрочнo не менее 10 лет. Иллюстрация из альбома «Русский военный костюм XVIII-XX веков» | | |
Институт унтер-офицеров в русской армии существовал с 1716 по 1917 гг.
По замыслу военного командования институт сверхсрочнослужащих должен был решать две задачи: снизить недокомплект рядового состава, служить резервом формирования унтер-офицерского корпуса.
После истечения срока действительной военной службы руководство военного министерства стремилось оставить в армии как можно больше солдат (ефрейторов), а также строевых унтер-офицеров на сверхсрочную. Но при условии, что оставляемые будут полезны для армии по служебным и нравственным качествам.
«Фельдфебель есть начальник всех нижних чинов роты.
1. Он обязан следить за сохранением в роте порядка, за нравственностью и поведением нижних чинов и за точным исполнением обязанностей начальствующими нижними чинами, дежурным по роте и дневальными.
2. Передает нижним чинам все отданные ротным командиром приказания.
3. Отправляет заболевших в приемный покой или лазарет.
4. Производит все строевые и караульные расчеты роты.
5. При назначении в караул наблюдает, чтобы на посты, имеющие особое значение, были назначены люди испытанные и расторопные.
6. Распределяет и уравнивает между взводами все очередные наряды на службу и на работы.
7. Находится на учебных занятиях, а также на обеде и ужине нижних чинов.
8. По окончании вечерней переклички принимает рапорты от взводных унтер-офицеров.
10. Ежедневно представляет ротному командиру рапорт о состоянии роты: обо всем случившемся в роте, о делах по хозяйству и продовольствию роты, о нуждах нижних чинов.
11. В случае отсутствия своего в роте передает исполнение своих обязанностей старшему из взводных унтер-офицеров».
Согласно уставу унтер-офицерам вверялись первоначальное обучение солдат, постоянный и бдительный надзор за нижними чинами, наблюдение за внутренним порядком в роте. Позднее (1764 г.) законодательство закрепило за унтер-офицером обязанность не только обучать нижние чины, но и воспитывать их.
Сверхсрочнослужащие унтер-офицеры производились в подпрапорщики при двух условиях: прослужить в должности взводного (старшего унтер-офицера) в течение двух лет, успешно окончить курс войсковой школы для унтер-офицеров. В подпрапорщики производил своим приказом начальник дивизии. Старшие унтер-офицеры обычно занимали должности помощников командиров взводов. Звание младшего унтер-офицера имели, как правило, командиры отделений.
Строевые сверхсрочнослужащие нижних чинов за безупречную службу жаловались медалью с надписью «За усердие» и знаком святой Анны. Им также разрешалось вступать в брак и иметь семьи. Сверхсрочнослужащие проживали в казарме в расположении своих рот. Фельдфебелю предоставлялась отдельная комната, двое старших унтер-офицеров также проживали в отдельной комнате.
Чтобы заинтересовать в службе и подчеркнуть начальствующее положение унтер-офицеров среди нижних чинов, им выдавалось обмундирование и знаки различия, в ряде случаев присущие обер-офицеру: кокарда на головном уборе с козырьком, шашка на кожаной портупее, револьвер с кобурою и шнуром.
Лишение унтер-офицерского звания производилось начальником дивизии или лицом равной с ним власти.
Унтер-офицеры не обладали знаниями по руководству подчиненными. Некоторые из них наивно полагали, что отдавать приказания следует нарочито грубым голосом, что именно такой тон обеспечит всеобщее послушание.
С целью всесторонней подготовки сверхсрочнослужащего к ответственной работе в должности унтер-офицера в армии была развернута сеть курсов и школ, которые создавались главным образом при полках.
Чтобы облегчить унтер-офицеру вхождение в свою роль, военное ведомство издавало немало различной литературы в виде методик, инструкций, советов. Среди рекомендаций, в частности, были:
— подчиненным показывать не только строгость но и заботливое отношение;
— по отношению к солдатам держать себя на «известном расстоянии»;
— в обращении с подчиненными не допускать раздражения, вспыльчивости, гнева;
— помнить, что русский солдат в обращении с ним любит того начальника, которого считает своим отцом;
— иметь достойный внешний вид: «унтер подтянутый, что лук натянутый».
Обучение на курсах и в полковых школах приносило безусловную пользу. Среди унтер-офицеров было немало одаренных людей, которые могли умело разъяснить солдатам основы военной службы, ее ценности, долг и обязанности.
Перед нами фрагмент беседы одного из опытных, влюбленных в службу подпрапорщиков с солдатами о роли и ценности таких понятий, как «знамя», «храбрость», «воровство», «ябедничество».
Овладевая знаниями и приобретая опыт, унтер-офицеры становились первыми помощниками офицеров в решении стоявших перед ротами и эскадронами задач.
По общему убеждению, состояние воинской дисциплины было бы еще более крепким, если бы офицерам и унтер-офицерам удалось изжить среди солдат пьянство. Оно-то и являлось первопричиной всех воинских преступлений и нарушений.
В борьбе с данным злом унтер-офицерам помогал Закон о воспрещении нижним чинам входить в питейные и трактирные заведения. Питейные заведения нельзя было открывать ближе 150 саженей от воинских частей. Шинкари могли отпускать водку солдатам только с письменного разрешения ротного командира. В солдатских лавках и буфетах запрещалась продажа спиртного.
Кроме административных, были приняты и меры по организации досуга солдат. В казармах, как говорили тогда, «устраивались приличные развлечения», работали солдатские артели, чайные, читальни, ставились спектакли с участием нижних чинов.
Унтер-офицеры русской армии
Унтер-офицеры русской армии — обозначение воинского института унтер-офицеров, который существовал в Российской империи с 1716 по 1917 годы.
Содержание
[править] Общие сведения
Институт унтер-офицеров в русской армии существовал с 1716 по 1917 гг.
Воинский устав 1716 г. к унтер-офицерам относил: сержанта — в пехоте, вахмистра — в кавалерии, каптенармуса, подпрапорщика, капрала, ротного писаря, денщика и ефрейтора. Положение унтер-офицера в военной иерархии определялось так: «Те, которые ниже прапорщика, свое место имеют, называются „унтер-офицеры“, то есть нижние начальные люди».
Унтер-офицерский корпус рекрутировался из солдат, изъявивших желание остаться в армии по найму по истечении срока срочной службы. Назывались они «сверхсрочнослужащими». До появления института сверхсрочнослужащих, из которых потом формировался другой институт — унтер-офицерский, обязанности помощников офицера выполняли нижние чины срочной службы. Но «срочный унтер-офицер» в большинстве случаев мало отличался от рядового.
Центральная фигура унтер-офицерского состава русской армии — фельдфебель. Он подчинялся командиру роты, являлся его первым помощником и опорой.
Вторым по значимости среди унтер-офицеров был «старший унтер-офицер» — начальник всех нижних чинов своего взвода. Он отвечал за порядок во взводе, нравственность и поведение рядовых, за успехи обучения подчиненных. Производил наряды нижних чинов на службу и на работы. Увольнял солдат со двора, но не позднее, как до вечерней переклички. Проводил вечернюю перекличку и рапортовал фельдфебелю обо всем случившемся за день во взводе.
Согласно уставу унтер-офицерам вверялись первоначальное обучение солдат, постоянный и бдительный надзор за нижними чинами, наблюдение за внутренним порядком в роте. Позднее (1764 г.) законодательство закрепило за унтер-офицером обязанность не только обучать нижние чины, но и воспитывать их.
По положению о нижних чинах строевой сверхсрочной службы (1911 год) унтер-офицеры разделялись на два разряда. Первый — подпрапорщики, произведенные в это звание из строевых сверхсрочных унтер-офицеров. Они обладали значительными правами и льготами. Второй — унтер-офицеры и ефрейторы. Они пользовались несколько меньшими правами, чем подпрапорщики. Подпрапорщики в строевых частях занимали должности фельдфебелей и взводных — старших унтер-офицеров. Ефрейторы производились в младшие унтер-офицеры и назначались командирами отделений.
Сверхсрочнослужащие унтер-офицеры производились в подпрапорщики при двух условиях: прослужить в должности взводного (старшего унтер-офицера) в течение двух лет, успешно окончить курс войсковой школы для унтер-офицеров. В подпрапорщики производил своим приказом начальник дивизии. Старшие унтер-офицеры обычно занимали должности помощников командиров взводов. Звание младшего унтер-офицера имели, как правило, командиры отделений.
Строевые сверхсрочнослужащие нижних чинов за безупречную службу жаловались медалью с надписью «За усердие» и знаком святой Анны. Им также разрешалось вступать в брак и иметь семьи. Сверхсрочнослужащие проживали в казарме в расположении своих рот. Фельдфебелю предоставлялась отдельная комната, двое старших унтер-офицеров также проживали в отдельной комнате.
В случае, если унтер-офицер производился в подпрапорщики за отличие или как кандидат на производство в обер-офицеры — он носил на погоне подпрапорщика поверх галуна унтер-офицерские лычки по своему предыдущему званию (фельдфебеля или старшего, отделённого унтер-офицера).
[править] Галерея
Младший унтер-офицер, шефская рота 12-го гренадерского Астраханского императора Александра III полка
ч. 31 Унтера и рядовые
Немного поговорим о подготовке унтер – офицеров и солдат в русской армии в начале ХХ века..
В лучших сухопутных армиях того времени (германской и японской) этому вопросу уделялось огромное внимание. К примеру, в каждом немецком пехотном полку в мирное время имелся клуб специально «для господ унтер-офицеров» с прекрасной библиотекой, бильярдной и т.п. оборудованием.
Не вдаваясь в детали, сверхсрочных унтер-офицеров можно охарактеризовать, как прекрасно знавших службу в круге своего ведения, но в тактическом отношении обладавшим сведениями много ниже офицерских.
В смысле втянутости в работу и энергии при обучении солдат они были вполне надежны. Немногого и недоставало, чтобы стать вполне отвечающими своему назначению. Они принесли на войне большую пользу и после убыли офицеров часто целые роты держались подпрапорщиками.
Сверхсрочные унтер-офицеры не составляли в русской apмии такой стойкой и определенной корпорации, как в германской. Притом они не были достаточно многочисленны.
Следует отметить даже непопулярность сверхсрочной службы в войсках, особенно в старых полках. Не внушала симпатий подчиненным и служебная требовательность сверхсрочных. Все это вместе взятое ставило их иногда, вследствие глухого недоброжелательства, затруднительное положение.
При начале революции они одни и первых подверглись гонениям.
Унтер-офицеры срочной службы не были в такой степени напрактикованы в своем деле, как сверхсрочные. Переход 3-х летнему сроку службы заставил подготовлять к унтер-офицерским должностям уже с весны первого года службы и к осени того же года назначать подготовленных для исполнения в ротах различных командных должностей. Если способности таких лиц и давали на это право, то все же солдаты старших сроков службы, будучи опытнее, далеко не всегда признавали их авторитет.
Они не составляли достаточно авторитетной группы, в мирное, ни, особенно, в военное время. Подготовка их составляла только несколько улучшенную подготовку остальных солдат…
В запасе, вследствии такой подготовки, состоял избыток унтер-офицеров, которых пришлось ставить в ряды с остальными солдатами. Это тоже не содействовало поддержанию их авторитета перед подчиненными. Вообще следует заметить, что в начале войны в ряды стремились многие из офицеров и унтер-офицеров и войска выступали, имея сверхкомплект начальствую-
щегo персонала. Убыль в этом персонале всегда бывала больше, почему после первых же боев вместо сверхкомплекта получался некомплект.
Разумнее было бы выступать в штатном составе, и иметь наготове запас для пополнения убыли после боев. Хорошая организация должна предусматривать употребление людей по их подготовке и качествам, а не смешивать роли различных элементов».
К сожалению, этого сделано не было, и огромное количество унтер-офицеров запаса, в начале войны, были поставлены на должностях рядовых солдат.
Потери среди них (особенно в пехоте) были огромными и НЕВОСПОЛНИМЫМИ.
Когда наши полководцы, ответственные за подготовку резервов, спохватились – было уже поздно…
В. Драгомиров откровенно утверждает
«В общем, приходится признать, что надлежаще обученного, авторитетного, поставленного на начальническую ногу состава унтер-офицеров в русской армии не было. В цепи военных отношений отсутствовало это необходимое звено. Большая часть унтер-офицеров почти сливалась с остальной массой солдат…»
Очень точна и интересна его оценка роли младших офицеров (командиров взводов) в пехотных ротах царской армии:
«Младшие офицеры часто были у ротного командира не более как помощниками, коим поручалось ведение в ротах той или другой отрасли обучения. Они числились, правда, в своих полуротах и взводах, но руководство службой и бытом этих частей зависело не от них.
Этим ведал фельдфебель.
Младший офицер отбывал более или, менее усердно свои учебные часы, а с остальным считался как с совершившимся фактом, узнавая распоряжения, отданные ротным командиром, или фельдфебелем.
Власть последнего распространялась на всю роту, нередко в ущерб власти взводных и отделенных командиров.
Еще взводные командиры пользовались известной властью, но значение отделенных командиров часто умалялось до последней степени.
Отделение, как организационная единица, как основная клетка, не подлежащая делению, собственно не существовало. Оно признавалось в принципе, но не на практике».
Вот что писал об этом В. Драгомиров:
«Основная ячейка, основанная на тесном содружестве ее членов и знании начальником подчиненных отсутствовала. Но, если без нее можно жить в мирное время, то в военное время при больших и часто меняющихся составах рот обойтись без нее нельзя. Ротный командир легко запомнит своих взводных и отделенных и через них может руководить остальными людьми, но ни он, ни фельдфебель не в состоянии сразу узнать всех людей роты; трудно даже взводному командиру всегда знать свой взвод. Едва состоится ознакомление с личным составом, как возможны значительные перемены и в начальниках и в подчиненных. Только организация, разработанная до основных единиц может выручить при таких условиях. Нарушать организационные связи безнаказанно нельзя: воинская часть становится толпой.
Это обстоятельство также послужило одной из причин падения дисциплины, которая могла быть более устойчивой».
Результатом резкого падения дисциплины и боеспособности частей русской армии летом 1915 года стало огромное количество пленных, сдававшихся в плен не раненными.
Русский военный историк А. Керсновский с горечью отмечал:
«К весне 1915 года был израсходован весь обученный запас армии. Были призваны сроки 1915-го и 1916 годов, давшие до 1 500000 человек, но которых некому было обучать и нечем было вооружить.
Пополнения войск весной и летом 1915 года состояли исключительно из «ратников 2-го разряда» — людей, за различными льготами, физической слабостью (так называемые «белые билеты») и сверхкомплектом в войсках прежде не служивших. Люди эти направлялись в непомерно разросшиеся запасные батальоны, слабые кадры которых совершенно не могли справиться с их обучением. После 3, в лучшем случае 6 недель присутствия в этих батальонах они попадали в маршевые роты и везлись на фронт безоружными и совершенно необученными. Эти безоружные толпы являлись большой обузой в войсковых частях, ослабевший кадр которых не мог усвоить и переработать этой сырой и тяжелой пищи. Они раздували численный состав частей, умножая количество едоков, но не увеличивая количества бойцов.
Зачастую прибывшие на фронт «ратники» ни разу не держали в руке винтовки и, во всяком случае, не умели заряжать обоймами. Не получив ни воинского воспитания, ни даже военного обучения, эти «ратники 2-го разряда» сразу попали в ад летних боев 1915 года — самых тяжелых боев, которые знает военная история. Следует ли после этого удивляться бесчисленным отсталым («халупникам»), «палечникам», «самострелам»? Упрекать надо не этих несчастных людей, а тех, кто в таком виде отправлял их на фронт.
В этом вина Военного ведомства — Главного штаба и подвластных ему мобилизационных и распределительных органов, совершенно не справившихся с основным условием организации вооруженной силы — ее комплектованием. Оправившиеся от ран унтер-офицеры и солдаты не возвращались в строй своего полка и роты, а направлялись в первые попавшиеся части.
Это преступное отношение к делу наших военных столоначальников, чудовищное по своей черствой жестокости, донельзя болезненно сказывалось на живом военном организме. Офицеры безвозвратно теряли своих ценных и незаменимых нашивочных помощников и старослуживших солдат. Взамен они получали других — совершенно незнакомых. Эти незнакомые солдаты, попадая в чужие полки к незнакомым начальникам, не могли, конечно, дать то, что дали бы в строю коренной своей роты, родного полка со знакомыми командирами и товарищами. Если наши кровавые потери объясняются отсутствием боевого снаряжения, то причину огромного количества пленных в это лето 1915 года (до 400000 не раненых) следует прежде всего искать в исключительно плохой организации пополнения войск, понижавшей их качества».
«Генерал-лейтенант Генерального штаба Н.Н.Головин писал, что средние потери Русской Армии с 1мая по 1 сентября 1915 года только военнопленными составляли по 200 тысяч солдат и офицеров ежемесячно!(См.: Головин Н.Н. Военные усилия России в мировой войне, Жуковский-Москва, Кучково поле, 2001, С.141.)
А ведь Русскую Армию до 23 августа 1915 года возглавлял опытный и авторитетный Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич, которого любила армия! Но оказалось, что и он не смог сдерживать противника. «На фронте… дела ухудшались…Русский фронт между Вислой и Карпатами был прорван. Русские войска поспешно отступали. Много частей попало в плен, в том числе и генерал Л.Корнилов. Постепенно оставлялись Перемышль, затем Львов. На севере положение было не лучше. Недостаток снарядов вызвал всеобщие толки об измене. Говорили, что изменники – генералы, что изменники – министры».(Кобылин В.С. Анатомия измены.Истоки антимонархического заговора, СПБ, «Царское Дело», 2005, С.103.)
Тут уже видны и подозрения Главнокомандующего СЗФ (одного из главных фронтов тогда ) в наличии и кознях «внутреннего врага», который «не дает ему таких средств, без которых нельзя вести войну», и его уверенность, что он имеет дело с главными силами немцев (что было неверно), и его отношение к соседнему фронту (ЮЗФ), перед которым – де немцы лишь «шумят» и т.д.
Печально, что наши дивизии тогда бежали с укрепленных позиций «от одного артиллерийского огня, не дождавшись атаки»…
В те же дни М.В. Алексеев пишет обстоятельное письмо военному министру генералу А. А. Поливанову:
«Милостивый государь Алексей Андреевич, Вы, конечно, знаете о всех тех недостатках, которыми страдает наша армия…
Вторым по важности вопросом ставлю вопрос укомплектования войск людьми. Государству со столь обильными в этом отношении средствами, как наше, необходимо учесть те огромные потери, которыми сопровождаются боевые действия, и принять все меры к тому, чтобы все части армии механически и без всяких затруднений немедленно же укомплектовали свои потери.
Так вот ОТКУДА взялись у нас в тылу огромные, раздутые сверх всякой меры (порой до 20 тысяч) запасные батальоны, которые и стали ОСНОВОЙ для солдатского бунта в Петрограде в Феврале 1917 года.
Тысячи людей, с которыми никто толком не занимался, маящихся от безделья в этих огромных запасных батальонах, в массе своей совершенно не желавших воевать и идти на фронт.
Именно они и стали основной движущей силой революции Февраля 1917 года.
А появились они – от стремления «задавить» немцев нашим «огромным запасом людей» и надеждой на «неисчерпаемость нашего человеческого материала»…
Огромный вред наносило и традиционное российское очковтирательство, стремление любой ценой угодить начальству, «показать товар лицом».
Порой о своих, сдававшихся в плен войсках, царская ставка узнавала не из донесений и сводок своих штабов, а из германских газет.
Так, М.В. Алексеев (уже будучи начальником Штаба Верховного главнокомандующего (при царе)) запрашивает главнокомандующего Западным фронтом Эверта:
«Правильно ли официальное сообщение немцев от 30 сентября нового стиля, что восточнее Сморгони взята у нас тысяча человек в плен при семи офицерах, девять орудий, четыре пулемета. Если правдиво, зачем армия скрывает истину, несмотря на требование говорить прямо, ибо лучше узнавать от своих, чем из неприятельских сообщений».
«Расследованием подтвердилось, что 16.9 в бою у Черниета 34-й и 35-й сибирские полки и 9-я сибирская арт. бригада потеряли только из личного состава двух пехотных толков 866 чел. а из арт. бригады 7 орудий, 5 зарядных ящиков, 4 пулемета (ВИА, л. № 440, лл. 12, 14-15.), очевидно, с орудиями сдались и артиллеристы, что в общем и составит ту тысячу, о которой писали в газетах немцы».
Как ни печально, но приходится признать, что в ряде случаев Ставка русского царя из германских газет могла черпать более надежные данные, чем из донесений своих высших военных начальников».
Вернемся к разговору о предвоенной подготовке русских солдат.
В. Драгомиров отмечает ее следующие особенности:
«В отношении методов обучения недостовало многого. Руководившие обучением не всегда стояли на высоте своего назначения. Затем имелась еще одна особенность. Солдат учили собственно только в первый год их службы. Они были в сборе после поступления на службу и в течение первого лагеря. По окончании последнего и возвращения в постоянные гарнизоны, увольнялись в запас люди старшего срока службы. Это вызывало отчисления солдат младшего срока службы для заполнения всевозможных команд строевого и хозяйственного назначения. В ротах шли перечисления, отделялись учителя молодых солдат и т. п. После этого в ротах оставалось очень небольшое число людей, выполнявших всевозможные наряды, как по внутренней службе, так и по гарнизонной. К этому прибавились, начиная с конца прошлого столетия, наряды для содействия гражданским властям. Они бывали иногда особенно обременительными. В итоге люди двух старших сроков службы часто едва успевали сделать кое-какие упражнения по стрельбе, гимнастике и т. п., как должны были отправляться в наряды. В лагерное время, путем смены войск, несущих наряды, стремились собрать возможно больше войск для обучения, но это уменьшало время обучения: между войсками, несущими наряды и ведущими обучение, приходилось устанавливать очередь. Неоднократно приходилось слышать сетования, что люди старших сроков службы успевают забыть то, чему их учили, и обучены хуже молодых солдат…
Обучение фортификационному делу было поставлено плохо. Как это ни странно, но оно было забыто. В Маньчжурии, на маневрах по окончании военных действий, можно было видеть как войска окапывались, не получив на это никаких указаний. Под свежим впечатлением после войны местами настроили образцовые участки укрепленных позиций, но затем понемногу дело забылось и свелось к обычным занятиям «по самоокапывание» с отрытием и зарытием окопов, сооружаемых без всякого тактического задания. Интерес к таким занятиям пропал. Ими часто манкировали, отменяли и т. п.
Последствием было, что русская армия вышла на войну забыв свой собственный опыт. Лопату ценили, как позволявшую создать себе укрытие от огня, отрыв для этого яму, приспособив канаву или местную складку, но дальше этого не шли. В 1914 г. надлежаще организованных в фортификационном отношении позиций не было. Только с 1915 г., особенно после весенних неудач, фортификационное дело развилось.
Учились у противника. Оно все-же не приняло тех размеров как у германцев или австро-венгерцев, главным образом по недостаточности материальных и транспортных средств. Русская армия выступила на войну с примитивными познаниями по фортификационной части…
В маневренном отношении русская пехота училась «чему нибудь и как нибудь», руководясь различными более или менее толковыми указаниями. Оффициальное наставление появилось в год войны и было составлено таким образом, что основанием для полного и систематического обучения быть не могло.
При таких условиях, xopoшиe руководители могли бы еще исправить дело. Но их не было…
На возбуждаемые ходатайства об организации показных учений, обычно следовал отказ: показные учения, якобы, могли послужить к установлению шаблонов. Неизвестно были ли избегнуты последние, но, что вследствие отсутствия руководителей, все делалось кое-как, несомненно.
Руководителей не было и их не создали…
Масса запасных, прибывая при мобилизации в войска, существенно понижали боевое достоинство кадров. Если в мирное время достоинство кавалерийских и пехотных кадров было в общем равноценно, то стоило сравнить отмобилизованную пехотную часть с кавалерийской частью военного времени, не получившей запасных, чтобы видеть все огромное понижение боевого качества пехоты.
В гopoдах можно было видеть после мобилизации массы распущенной солдатчины, едва сознававшей свои воинские обязанности, и на возстановление надлежащей дисциплины коей обращалось, к сожалению, слишком мало внимания…
Самое обучение в запасных баталионах производилось несоответственно. Это было обусловлено недостатком воооружения, учебных пособий, но еще в большей степени отсутствием сознания важности этого дела, недостатком усидчивости и настойчивости со стороны мало отвечающего своему назначению учебного персонала, распущенностью тыла, отсутствием контроля. О постановке дела обучения в запасных баталионах ходили самые нелестные слухи…
Быстрое падение дисциплины после революции произошло по различным причинам, но не последней было пренебрежение к надлежащему обучению солдат, как в запасных баталионах, так и на фронте…
Уже в конце 1914 г. войска были крайне ослаблены. В цензурных сообщениях того времени упоминалось про письмо какого то наивнаго казака, писавшего: «Пехоты у нас нет. Остались только мы, артиллерия и обозы».
Посылаемые пополнения были незначительны и потерь пополнить не могли. Пришлось все-таки требовать их присылки, а это вело к сокращению сроков обучения и прибытию мало чему обученных людей. Почти все войска стояли на позициях, в резерве войск было мало. Обучать при таких условиях недообученных людей было затруднительно и в большинстве случаев они мало чему учились. Времени на обучение также было мало.
Русская армия, вследствие несвоевременного пополнения потерь, неоднократно бывала в положении, когда кадры разстраивались и приходилось их не только пополнять, но и возсоздавать. Но никогда такое положение не принимало такого трагического характера, как к началу 1915 г. и причина тому ненадлежащая мало продуманная система запасных частей. Это обстоятельство, в связи с недостатками вооружения, было одной из главных причин русских неудач в 1915 г.
Очень точная и верная оценка.
Непонимание основной массой солдат целей войны, огромные потери русской армии, отвратительная подготовка пополнения, бездарно организованные сражения, особенно на германских участках фронта, и привели к её деморализации, массовым сдачам в плен и, в конечном счете – к разложению и Февральской революции 1917 года.
В следующей главе поговорим о некоторых других малоизвестных событиях Первой мировой войны.