Кто такой ближний по библии
Кто наш ближний?
Бог есть наша истинная Жизнь, а человек — образ Божий. И потому в Священном Писании мы видим две главных заповеди — любовь к Богу и любовь к ближнему. Если ты не любишь Бога, то никогда к Нему не придешь, но невозможно достичь любви к Богу, пренебрегая ближним. Любовь к ближнему — наглядная проверка нашей христианской жизни. Но чтобы понять, что есть любовь к нашему ближнему, хорошо бы сначала выяснить, а кто же собственно это такой — ближний наш?
Вроде бы всё понятно: ближние — это те, кто находятся близко к нам, наши родные, друзья и знакомые, сотрудники по работе… Так оно, конечно, и есть. Ведь странно было бы говорить о любви к людям вообще и при этом не терпеть тех, кто нас непосредственно окружает. Как часто мы раздражаемся на близких нам людей, которых видим ежедневно, и переносим любовь куда-то на периферию, к тем, кого практически не знаем. Такая любовь обманчива, а подлинная любовь познается по отношению к конкретным людям, которых Бог свел по жизни с тобой.
Вместе с тем в Священном Писании вопрос о ближних куда более непростой и обращает наш взор к более глубоким сферам.
В Евангелии есть известная притча о милосердном самарянине (см. Лк.10:25–37). Произнесению этой притчи предшествовал вопрос некоего книжника, что делать, чтобы наследовать жизнь вечную. Господь обращает его внимание на Священное Писание, и книжник сам вспоминает заповедь возлюбить Бога всей душой и ближнего своего как самого себя (Втор.6:5; Лев.19:18). Спаситель подтверждает истинность древней заповеди, и тут-то как раз следует главный вопрос книжника, а кого же собственно считать за ближнего, чтобы его любить как самого себя.
В вопросе этом вовсе не было лукавства или усмешки, как может показаться сначала. Дело в том, что в те времена иудеи делили всё человечество на три категории. Иудеев, то есть родных по крови и вере, они считали не просто ближними, но и братьями. Принявших иудейство иноплеменников называли только ближними. А язычников считали абсолютно чужими и не распространяли на них действие заповеди о любви. Ошибочность таких представлений вроде бы очевидна. Но если мы обратим внимание на собственную реальную жизнь, то обнаружим, что и сами порой неосознанно поступаем так же, подразделяя всех окружающих нас людей на подобные три категории. А именно: в одних людях мы души не чаем, считая таковых за самых близких, соответственно, бываем готовы помочь им, нисколько не задумываясь, в любое время суток. К другим мы расположены уже не так тепло и открыто, но в принципе благосклонны и в определенной ситуации пойдем им навстречу. Третьих же мы вообще не выносим, не терпим (возможно, что по какой-то обиде, причиненной с их стороны), так что о какой-то помощи и содействии им с нашей стороны не может быть даже речи.
Преподобный Максим Исповедник относительно такого подхода к людям говорил: «Если ты одних людей ненавидишь, к другим относишься равнодушно, а третьих очень сильно любишь, то заключи из этого, как ты еще далеко отстоишь от совершенной любви, которая побуждает одинаково любить всякого человека». Поэтому притча о милосердном самарянине вполне актуальна и для нашего времени.
Вспомним ее содержание: некий человек, шедший из Иерусалима в Иерихон, попался разбойникам, которые его ограбили и, нанеся многие раны, ушли. Иудейский священник и левит, проходившие мимо, не обратили на несчастного никакого внимания. Проезжавший же самарянин, то есть человек, презираемый иудеями, не только оказал первую медицинскую помощь: перевязал раны избитого, возлив на них масло и вино (смягчавшие и дезинфицировавшие раны по правилам тогдашней медицины), но и позаботился о дальнейшем существовании ограбленного: довез до гостиницы и дал ее содержателю средства на заботу о раненом, обещая на обратном пути добавить еще, если будет израсходовано более.
Кто из этих троих был ближним пострадавшему, очевидно. Господь хотел показать, что подлинная близость определяется не категориями родства, совместного проживания или даже вероисповедания, а прежде всего бескорыстной и искренней любовью к другому человеку, кем бы он ни был. В вопросе книжника: «Кто мой ближний?» присутствовало опасение, как бы он не начал любить того, кого любить не должен. Господь же Иисус Христос показал, что истинная любовь не знает никаких вымышленных человеческим воображением пределов в заботе о пользе нуждающегося человека. «Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же» (Лк.10:37), то есть считай своим ближним всякого человека, нуждающегося в твоей помощи, хотя бы он был иноверец и враждебен тебе, благотвори ему, и таким образом обретешь вечную жизнь, о которой ты вопрошал.
Относительно притчи хочется отметить и еще кое-что. Давайте подумаем, почему собственно самарянин проявил сострадание? Да потому, что он видел в пострадавшем своего ближнего, не задумываясь, как к нему относится этот иудей. И вот это очень глубокая истина. На самом деле, наш ближний — не тот, от кого мы ждем помощи, а тот, кто нуждается в нашей помощи, кому мы могли бы помочь, не ожидая от него никакой благодарности. Поэтому вот то золотое правило, которому должен следовать христианин: не жди, что добро сделает кто-то другой, поспеши сам сделать его. Это и есть исполнение Божией заповеди о любви к нашим ближним (Лев. 19: 18).
Апостол Павел писал: «В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп.2:5). Как Спаситель воспринимал окружающих людей, как поступал Он с нуждающимися, как относился Он к Своим врагам, которые распинали Его? Апостол Павел об этом писал: «Имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны; ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других» (Флп.2:2–4).
Так уж в нашей жизни случается, что легче всего нам бывает любить тех, кто находится далеко от нас, с кем мы встречаемся лишь время от времени. Это понятно: каждый старается выглядеть перед другими как можно более достойно, привлекательно, не выставляя напоказ своих отрицательных качеств. И это легко удается, если общение бывает редким. При более же тесном соприкосновении с людьми все более вскрываются стороны, которые оказываются для нас неприятными. Поэтому ближних, оказывается, любить уже тяжелее, чем дальних. Но любовь к дальнему, хотя и кажется легкой, не может быть глубокой, она не испытана серьезным общением, совместным решением каких-то проблем.
Значит, подлинная любовь проверяется буднями? Да, она выражается в мелочах, на кои мы так не любим обращать внимание. Особенно же она проявляется в доброте и милости, которые стоит являть к ближним именно в будни.
В завершение хочется привести слова святителя Феофана Затворника: «Коренная, источная заповедь: люби. Малое слово, а выражает всеобъемлющее дело. Легко сказать — люби, но не легко достигнуть должной меры любви. Не совсем ясно и то, как ее достигнуть; потому-то Спаситель обставляет эту заповедь другими пояснительными правилами: люби, как самого себя (Мф.22:39), как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними (Лк.6:31). Тут указывается мера любви, можно сказать, безмерная; ибо есть ли мера любви к самому себе и есть ли добро, которого не пожелал бы себе кто от других? Между тем, однако, это предписание не неисполнимо. Все дело стоит затем, чтобы войти в совершенное сочувствие с другими так, чтобы их чувства вполне переносить в себя, чувствовать так, как они чувствуют. Когда это будет, нечего и указывать, что в таком случае надо сделать для других: само сердце укажет. Ты только позаботься поддерживать сочувствие, иначе тотчас подойдет эгоизм и возвратит тебя к себе и заключит в себя. Тогда и пальцем не пошевелишь для другого, и смотреть на него не станешь, хоть умри он. Когда Господь сказал: люби ближнего твоего, как самого себя, Он хотел, чтобы вместо нас стал в нас, то есть в сердце нашем, ближний. Если же там, по-старому, будет стоять наше “я”, то не жди добра».
Евгений Горчагов
Владыка Сава в интервью «О Рождестве Христова» московскому телеканалу 7 января 2012 г. сказал: «ближний – это любой, кого мы встречаем»
я считаю иначе:
«ближний – это очень близкий человек, жизнь которого (и его понимание) близка как своя».
Есть ли какие то аргументы из церковных учений, в пользу мнения Владыки Савы?
Леонов Алексей Михайлович
Здравствуйте, Евгений. Вы задали актуальный вопрос. Ваши сомнения и недоумения в отношении постулата: «ближний – это любой, кого мы встречаем» — понятны. Начну отвечать по прядку.
В обычном представлении взаимно «ближними» — близкими — (друг по отношению к другу) людьми называются люди, соединенные между собой (достаточно) глубокой внутренней связью: любовной, родственной, дружественной, религиозной. Именно так, кажется, вы и понимаете смысл и значение интересующего вас христианского термина: «ближний – это очень близкий человек, жизнь которого (и его понимание) близка как своя». Другими словами, вы согласны воспринимать того или иного человека как ближнего (либо как не-ближнего), исходя из того, насколько он вам дорог (или безразличен, противен). Собственно, данное воззрение не редко. Вот, например, что по данному поводу пишется в Большом Толковом Словаре русского языка (изданном под эгидой Института лингвистических исследований РАН): «близкий. ближайший» — «состоящий в кровном родстве с кем-либо. Близкая родня. Близкие родственники». По другому значению, ближний — «Тесно связанный с кем-либо. какими-либо отношениями. Близкий кому-либо по духу, по интересам» [1, с. 83 — 84]. Скажу вам более, Евгений: иногда подобное значение исследуемому слову придается и в Священном Писании. Так, например, ближними по отношению ко Христу названы в Евангелии Его Матерь и братья: «И, услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя. И пришли Матерь и братья Его и, стоя вне дома, послали к Нему звать Его» (Мк. 3, 21, 31). Тем не менее, содержание исследуемого термина имеет более широкие границы.
Судите сами. Писание усваивает именование «братьев» не только тем людям, которые имеют между собой теснейшее кровное (либо духовное) родстово, но также и людям, происходящим от единого родоначальника («Если продастся тебе брат твой, Еврей, или Евреянка, то шесть лет должен он быть рабом тебе, а в седьмой год отпусти его от себя на свободу» (Втор. 15, 12); «я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования» (Рим. 9, 3 — 4)) и даже всем людям вообще, как произошедшим от одной человеческой четы («Ярость Господа Саваофа опалит землю, и народ сделается как бы пищею огня; не пощадит человек брата своего» (Ис. 9, 19)). Точно в таком же значении Ева именуется матерью всех без исключения людей: «И нарек Адам имя жене своей: Ева ибо она стала матерью всех живущих» (Быт. 3, 20). Ясно, что нормальные — в христианской, а не в традиционно-обывательской интерпретации — отношения, между братом и братом, между матерью и её детьми подразумевают не враждебность, а теснейшее целокупное жизнеединство: органическое, нравственное и религиозно-духовное. Следовательно, правильными — богоугодными — взаимоотношениями между всеми людьми (как между братьями, произшедшими от единой человеческой четы) следует считать не равнодушие или вражду, а взаимотерпение, сострадание, любовь: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13, 1 — 3).
На страничке с координатами, отмеченными вами как «http://azbyka.ru/forum/showthread.ph. d=1#post110659», вы не только углубляете, но и обостряете вопрос: «Если любой, кто оказался рядом – это «ближний»,зачем (необходимо) целое отдельное слово для такого случая?». Отвечаю: определение «ближний» в применении ко всякому человеку вообще употребляется с целью, аналогичною цели, с которой по отношению к потомкам Адама (то есть ко всем нам) употребляется характеристика «брат»; а именно для того, чтобы вы, Евгений, как, впрочем, и я, и другие читатели Библии, не забывали о важности и необходимости братского или, что то же, «близкого» (а не безразличного, черствого, гневливо-коварного) отношения к каждому: «Дети Божии и дети диавола узнаю́тся так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего» (1 Ин. 3, 10).
Опять же, вы недоумеваете: «почему тех, кто не проявил жалость, тоже следует считать «ближним»?». — Потому, что формировать отношения с людьми, выражать свое личное отношение к людям следует не на основании принципа «ты — мне, я — тебе», а на основании Божественных определений: «Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1 Пет. 2, 21); Господь же, как известно, любит всех людей вообще, а не только лишь некоторых: «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев» (1 Ин. 3, 16). Выражение «положил за нас душу Свою», следует относить не к какой-то ограниченной группе людей, а ко всем, ибо Господь на Кресте искупил Своею Кровью весь человеческий род и призвал ко Спасению всех: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28, 19 — 20). Значит, и в словах «мы должны полагать души свои за братьев» следует видеть указание не на взаимовыгодную узкообращенную (к отдельным частным лицам, например, близким родственникам) любовь, а на всеобъемлющую, искреннюю и бескорыстную: «Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти» (1 Ин. 3, 14). Неужели вы, Евгений, полагаете, что апостолы, проповедуя Святое Евангелие среди варварских языческих народов, совершали это дело не имея любви? Уверен, что это не так. Матерь же Церковь, также, как и когда-то апостолы, призывает и ведет ко Христу всех. И она это делает не с равнодушием, не с механической исполнительностью, а по любви. Любовь же является отражением именно близкого, а не «далекого» отношения одного человека (группы, совокупности людей) к другому (другим). Вдумайтесь в Евангельский контекст: «Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад. И кáк хотите, чтобы с вами поступали люди, тáк и вы поступайте с ними. И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники тó же делают» (Лк. 6, 30 — 33). Теперь, пожалуйста, сравните приведенные слова с высказыванием владыки Саввы: «ближний – это любой, кого мы встречаем».
Следуя примеру и призванию Спасителя, вы, как и я, как и упомянутый выше владыка, обязаны относиться как к ближнему — ко всем! Другое дело — то, как это призвание осуществляется в действительности. Согласен, настоящее положение вещей таково, что не каждый с любовью относится к каждому (или, другими словами, не всякий относится ко всякому как к ближнему). Мы часто не замечаем страдания других. Зачем, мол, обращать внимание на человека, который мне «никто»? Но это не правильно. А правильно поступать так, как, в частности, рассказывается в притче о милосердном самарянине (которая, конечно, вам известна): «некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе» (Лк. 10, 30 — 35). Вероятно, израненный злодеями прохожий не был близко знаком ни со священником, ни с левитом, ни с самарянином, не был им «близок» в предлагаемом вами значении термина «ближний»: «очень близкий человек, жизнь которого (и его понимание) близка как своя». К счастью для побитого не также, а иначе мыслил самарянин: проникся к нему состраданием, сжалился и оказал необходимую помощь. Таким образом, в общем-то «нейтральный» для него человек оказался ему ни «никем», а самым, что ни на есть, «ближним». Самарянин же стяжал Божественную похвалу. Ровно также и всякий из нас, относящийся с любовью и милосердием к людям (не за что-то, а по влечению сердца), не останется незамеченным Богом. Прислушайтесь, Евгений, к указанию Христа: «иди, и ты поступай так же» (Лк. 10, 37). Иными словами: относитесь ко всякому как к ближнему! Храни вас Господь!
1. Кузнецов С. Большой Толковый Словарь русского языка. СПб.: Изд. Норинт, 2006.
Кто такой ближний по Библии?
Приблизительное время чтения: 1 мин.
Царь Давид и Соломон, фарисеи и кесарь, пророк Илия и многие другие такие знакомые и, одновременно, незнакомые имена. Кем были все эти библейские герои? Хорошо ли мы знаем кто есть кто в Библии? Не путаем ли порой с какими-то теми или иными мифологическими персонажами? Чтобы разобраться во всем этом «Фома» открыл проект кратких рассказов «Кто есть кто в Библии». Сегодня мы говорим о том, кого Библия называет «ближним».
В Ветхом Завете слово «ближний» имеет несколько значений:
Понятие «ближний» содержится в одной из 10 заповедей: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев 19:18), и здесь ближний понимается как такой же, как ты.
В Новом завете смысл понятия «ближний» раскрывается в притче о милосердном самарянине (Лк 10: 30-37).
Некий человек шел из Иерусалима в Иерихон, и на него напали разбойники. Они сняли с него одежду, изранили и ушли. Мимо пострадавшего прошли священник и левит (помощник священника). Только проезжавший по дороге самарянин остановился, перевязал раны пострадавшего, отвез в гостиницу и позаботился о лечении. Именно он оказался пострадавшему ближним.
Приведя его в пример, Христос говорит молодому человеку, который спрашивал Его о том, как наследовать жизнь вечную: «иди, и ты поступай так же» (Лк 10:37).
На заставке фрагмент картины «Добрый самарянин» Рембрандта. Источник фото wikipedia.org
«Да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.»
Разница есть тонкая. Любить ближнего повелел человек, а не Бог.
Солнце на век, счастье на век, так повелел человек.
Юрий, это не согласуется со Священным Писанием. В Евангелиях любовь к ближнему именно одна из главных заповедей Божиих. Думаю, Вы сами сможете найти посвящённые этому места в Новом Завете. Но если испытываете затруднения с таким поиском, то можем помочь.
Ближние – это вообще все люди, как близкие, так и даже враги, как это ни странно. (БОГДАНОВА Ольга)
То есть, по-вашему, в приче Господа Иисуса Христа ближними некому человеку являются все персоонажи этой притчи,в том числе и разбойники избившие этого человека.
Но Господь говорит,что это не так,ближним оказался лишь тот, кто оказал ему милость.
«Фома» выходит в свет только благодаря поддержке неравнодушных людей. Чтобы наш проект развивался дальше, нам очень нужна ваша помощь. Даже небольшое, но регулярное пожертвование поможет нам планировать нашу работу и дальше говорить людям о самом важном!
Православная Жизнь
Проповедь епископа Сильвестра (Стойчева) в Неделю 23-ю по Пятидесятнице.
Слово ближний является одним из самых употребляемых в нашем церковном лексиконе. Практически каждый день мы произносим его или в молитвах, или читая наставления святых отцов или просто в назидательной беседе. Как определить, кто мой ближний? Сегодняшнее евангельское чтение содержит притчу Господа нашего Иисуса Христа о добром самарянине. Сама притча произнесена Спасителем в ответ на вопрос некоего законника, подошедшего к Господу с расспросами. Законники — это особая группа в древнем Израиле, ориентировавшиеся на изучение Ветхого Завета, на его переписывание и толкование.
Как часто бывает, законники, фарисеи и книжники, вопрошали Христа неискреннее. И в этом случае евангелист Лука уточняет, что законник подошел к Господу, «искушая Его» (Лк. 10. 25). Чем же законник хотел искусить Иисуса Христа? Законник как знаток Писания думал, что Христос скажет ему что-нибудь и сказанное будет противоречить Закону. Тогда законник конечно же скажет: вот Ты сказал это, а в законе написано по-другому и тем самым поставил бы Христа в неловкое положение. Однако Господь Иисус Христос как сердцеведец, конечно же, знает намерение этого человека. И когда законник вопрошает: «что́ мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Лк. 10. 25) Христос указывает ему, что ответ содержится в Законе. О чем конечно специалист по Закону прекрасно был осведомлен.
Разумеется, что законник вынужден процитировать текст, на который косвенно ему указывает Иисус Христос. Если бы он сказал, что не понимает, о каком тексте идет речь, или не знает, где он находится, тем самым он показал бы, что не знает хорошо Священное Писание. А никакой законник никогда бы не позволил себе при свидетелях так поступить, потому что это сразу бы подорвало его авторитет как знатока Писания и учителя мудрости.
И законник произносит: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего как самого себя» (Лк. 10. 27). Господь отвечает ему: «правильно ты отвечал; так поступай» (Лк. 10. 28). Но законник получается сам оказался в неловкой ситуации. Он знаток и толкователь Закона спрашивает Христа о том, что он и так должен знать; и чтобы выровнять свое неловкое положение он решает выступить дальше с вопросом. Он спрашивает Спасителя: «а кто мой ближний?» (Лк. 10. 29). В ответ на этот вопрос Господь рассказывает ему притчу о добром самарянине.
Сама эта притча отличается он иных евангельских притчей, прежде всего, своей реалистичностью. И скорее напоминает историю из жизни. Итак, Господь рассказывает ситуацию, когда по пути из Иерусалима в Иерихон некий человек, очевидно, иудей, был ограблен и жестоко избит разбойниками. Сам этот путь в древние времена действительно считался крайне опасным, и слушатели притчи прекрасно знали о тех препятствиях, которые встречаются шествующему этой опасной дорогой.
Побитый, ограбленный, израненный, брошенный на дороге, человек оказывается на грани смерти.
И вот той же дорогой, где произошло преступление, шел священник, а потом левит. Каждый из них нес служение при храме. Напомню, что священниками в Израиле могли быть только прямые потомки Аарона. Левиты же происходили из колена Левия, и также исполняли обязанности при храме, но скорее вспомогательного характера.
И вот эти два служителя Божьих, видя избитого своего одноплеменника, проходят мимо. Нет уточнений, почему они не оказали помощь своему собрату. Древние и современные толкователи приводили множество разных мотивов их неблагородного поступка. Возможно, они боялись, что разбойники где-то рядом, и тоже могут их ограбить и избить. Возможно, они не хотели, тащить на себе израннего. Возможно, они боялись, что он уже умер, или умрет по дороге, а они как священнослужители, согласно иудейскому закону, не должны прикасаться к мертвому, так как это будет считаться осквернением, после которого некоторое время они не смогут выполнять своих обязанностей. Есть разные «возможно», но не зря Евангелие не упоминает мотивов такого поступка, потому что не важно, какой был мотив у священника и левита. Важно только то, что они сделали. Вернее, не сделали. Не оказали милосердия.
И вот той же дорогой идет самарянин, который видя брошенного на дороге человека, оказывает ему помощь. В притче имеет большое значение именно эта особенность – милосердие оказывает самарянин. Самаряне – это отделившаяся часть еврейского народа в силу определенных исторических событий, создавшие свою своеобразную религию, построившие свой храм, и имеющие свой культ. Благочестивые евреи рассматривали самарян, как отщепенцев, как людей недостойных. И как, указывает Евангелие, «иудеи с самарянами не сообщаются» (Ин. 4.9). Не будем входить в подробности самарянско-иудейских отношений, укажем лишь, что для иудея все что связанно с самарянами – это осквернение и унижение. Но именно самарянин делает то, что приписывает Закон Божий. Именно его поступок богоугоден.
В чем смысл этой притчи? В святоотеческой письменности можно встретить очень много примеров так называемого аллегорического истолкования данной притчи. Однако, все же хотелось бы, сосредоточить внимание на том, что эта притча сказана в ответ на вопрос законника «Кто мой ближний?» (Лк. 10. 29) и является текстом нравственного содержания. Текстом, указывающим, правильное понимание основ нравственной жизни. Прп. Максим Исповедник говорит: «Милость Божия к нам сокрыта в сострадании нашем к ближним». Таким образом, в наших отношениях с людьми содержится наша надежда на спасение по милости Божьей. Задавая вопрос, «кто мой ближний?» законник предполагал услышать типичный иудейский ответ: тот, кто с тобой одного народа. Или: тот, кто с тобой одной веры. Или: тот, кто с тобой из одного рода, твоя семья и твои друзья. Но в ответ он слышит притчу, которая заканчивается вопросом, обращенным уже к нему самому: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?» (Лк. 10. 36).
Вдумаемся еще раз в этот вопрос Господа, заданный законнику. В самом начале их диалога, законник спрашивает Христа: кто мой ближний, а в конце – Христос, задавая вопрос, показывает: не думай кто для тебя ближний, а думай, как ты можешь стать кому-то ближним. Не надо сосредотачиваться на раздумьях – кто мой ближний, кто мой друг – но строй свою жизнь так, чтобы себя вопрошать: что я сделал для кого-то, чтобы быть им ближним и другом? Человеческая природа такова, что нам всегда привычней брать, чем давать. Нам должны, нам обязаны. Но Христово учение радикально разворачивает нас и повелевает: живи так, чтобы быть для других ближним, братом, другом.
Наверное, тот ограбленный и брошенный на дороге иудей разделял взгляды своих соплеменников на самарян, но попал в ситуацию, которая, конечно, переменит его отношение ко многим вещам, и к самарянам в том числе. Потому-то Господь и говорит законнику: кто же из троих ближний вот для этого избитого и брошенного? Возможен, конечно только один ответ: самарянин, потому что он поступил так, как поступают по отношению к близким. И отныне для ограбленного иудея этот самарянин становится близкий человеком.
Обратим внимания, братья и сестры, на ответ законника. Конечно, законник понял и смысл притчи, и смысл вопроса: «кто из этих троих, думаешь ты был ближний попавшемуся разбойнику?» (Лк. 10. 25).
Но лицемерие законников и фарисеев не способно принять христианское учение, потому что необходимо перевернуть себя полностью. Они не хотели этого. Это видно из, казалось бы, незначительной детали. На вопрос Господа, было бы логичней кратко ответить: самарянин.
Но сказать, что самарянин и есть ближний для законника неприемлемо. Для него это невыносимо, и он уворачивается и говорит: «оказавший ему милость» (Лк. 10. 37). Что, по сути верно, но лицемерие не позволяет произнести, что именно самарянин и есть оказавший милость.
Братья и сестры, мы с вами живем уже в другие времена, в другой культуре, но свое законичество есть и у нас. И свои самаряне. И вопрос: кто мой ближний, можно услышать в церковной среде очень и очень часто. Посему притча о добром самаряние, эта притча для нас. Напоминание нам христианам, что не стоит делить людей на ближних или не ближних, а нужно заботиться о том, как сделать так, чтобы люди воспринимали нас своим ближним. Прп. Исидор Пелусиот наставляет: «Почитай ближним прежде всего того, кто нуждается, и без зова сам иди к нему на помощь». Это достигается только путем доброты, милосердия, сострадания или даже обыкновенной человечности. Если я добр и милосерден, то человек, пусть и не воспримет мою веру, мои взгляды, все же видя мое доброе к себе отношение, начнет воспринимать меня, как своего ближнего. Христианин не должен спрашивать: кто мой ближний? Христианин должен жить так, чтобы его воспринимали как своего ближнего. Аминь!