Кто такой боливар в истории
Боливар. Почему его идеи до сих пор актуальны
На свет Симон Боливар (его полное имя – Симон Хосе Антонио де ла Сантисима Тринидад Боливар де ла Консепсьон-и-Понте Паласиос-и-Бланко) появился в Каракасе – сейчас это столица Боливарианской республики Венесуэлы, а тогда город входил в состав генерал-капитанства Венесуэла. В Южную Америку семья Боливар переехала не столь давно. Отец будущего борца за независимость испанских колоний был баском по национальности, выходцем из города Ла-Пуэбла-де-Боливар в Бискайе. Рано лишившись родителей, Симон Боливар остался под попечением родственников, которые в 1799 г. отправили его учиться в Испанию. Там молодой человек осваивал тонкости юриспруденции, затем перебрался во Францию, где посещал лекции Политехнической и Высшей нормальной школ в Париже.
В 1805 г. 22-летний Боливар побывал в США. Именно во время поездки в Северную Америку он окончательно утвердился в своих взглядах – добиваться любой ценой освобождения Южной Америки от испанского владычества. Пример США в то время вдохновлял многих латиноамериканских революционеров и в этом не было ничего удивительного, поскольку американским колонистам удалось не только освободиться от власти Великобритании, но и создать полноценное и стремительно развивающееся государство. Впрочем, в родной для Боливара Венесуэле ситуация отличалась от положения в Северной Америке кардинальным образом.
Основную массу населения испанского генерал-капитанства составляли индейцы, метисы и африканские рабы, а белые креолы были меньшинством. Подавляющая часть населения Венесуэлы жила в нищете и была озабочена не борьбой за независимость, а элементарным выживанием. Тем не менее, Боливар и другие молодые креолы прекрасно понимали, что освобождение от Испании даст хотя бы шанс на улучшение социального, политического и экономического положения Венесуэлы и Южной Америки в целом.
Как известно, начало вооруженной борьбы латиноамериканских стран за независимость во многом было приближено бурными событиями в Европе. После того, как под ударами наполеоновских войск рухнула испанская монархия, большинство владений испанской короны в Южной Америке отказались признавать власть Жозефа Бонапарта, провозглашенного испанским королем. 19 апреля 1810 года городской совет Каракаса – главного города генерал-капитанства Венесуэла – сместил генерал-капитана Висенте Эмпарана. В Венесуэле началась гражданская война. Постепенно в Конгрессе венесуэльских провинций возобладали идеи сторонников полной независимости, лидерами которых были Франсиско де Миранда и Симон Боливар. В то время Боливар находился под колоссальным влиянием идей Французского Просвещения и был уверен в том, что провозглашение независимости станет первым шагом к построению справедливого общества.
5 июля 1811 года Венесуэла объявила о своей политической независимости от Испании. Однако гражданская война между сторонниками независимости и войсками, верными испанской короне, продолжалась. 25 июля 1812 года Франсиско де Миранда был вынужден подписать перемирие, уступив лидеру роялистов капитану Доминго де Монтеверде.
Однако Симон Боливар со своими сторонниками прекращать сопротивление не собирались. Они переместились в соседнюю Новую Гранаду (ныне Колумбия), где продолжили боевые действия. В Новой Гранаде было провозглашено независимое государство – Соединенные провинции Новой Гранады. Однако в феврале 1815 г. Испания направила в Южную Америку мощный экспедиционный корпус генерала Пабло Морильо. Симон Боливар бежал на Ямайку, не теряя надежды на скорое возобновление боевых действий. И это ему действительно удалось. Боливар убедил президента Гаити Александра Петиона оказать ему военную помощь, что позволило вскоре высадиться на венесуэльском побережье. В 1816 г. Боливар объявил об отмене рабства в Венесуэле, что привлекло в ряды его армии многочисленных вчерашних рабов.
Идеей всей жизни Симона Боливара было не только освобождение Южной Америки от испанского господства, но и образование Южных Соединенных Штатов, в состав которых должны были войти Колумбия, Перу, Боливия, Ла-Плата (Аргентина) и Чили. 22 июня 1826 г. в Панаме был созван конгресс представителей южноамериканских республик, однако к общему знаменателю участники этого мероприятия не пришли. В отличие от идеалиста Боливара, более практичные республиканские элиты не хотели делиться своими возможностями и полномочиями. Более того, Симона Боливара обвинили в имперских амбициях и стремлении стать единоличным правителем Южной Америки.
Перуанцы отобрали у Симона статус пожизненного президента республики, а 25 сентября 1828 г. в резиденцию Боливара в Боготе ворвались его противники. Полководец спасся чудом, но поскольку он пользовался значительной народной поддержкой, ему удалось сохранить власть и подавить выступления своих оппонентов. Но мечта о создании единого южноамериканского государства становилась все менее реалистичной. 25 ноября 1829 года Венесуэла заявила о своем отделении от Колумбии, а в 1830 г. Боливар ушел в отставку и 17 декабря 1830 года скончался в своем доме в районе города Санта-Марта в Колумбии.
Полная героизма жизнь Симона Боливара – гражданского человека, еще в молодости, без всякого военного образования, ставшего полководцем и генералом и громившего экспедиционные испанские войска, оказалась трагической. Нет, он умер своей смертью, не был убит, но на его глазах погибла та идея, верность которой он хранил всю сознательную жизнь – идея объединения Южной Америки в единое и сильное государство. Говорят, что Боливар выиграл 472 сражения. Наверное, подсчитать все подлинные победы войск, которыми командовал этот незаурядный человек, не представляется возможным. Но это и не столь важно. Боливар – один из наиболее почитаемых в Южной Америке исторических политических деятелей, популярность которого можно сравнить разве что с популярностью Эрнесто Че Гевары. В честь Боливара названа целая страна – Боливия. Название «боливар» носит национальная валюта Венесуэлы, а в Боливии денежная единица называется «боливиано». В честь Боливара назван сильнейший боливийский футбольный клуб. Имя легендарного полководца носят провинции, города, улицы в самых разных странах Южной Америки.
Боливар стал тем человеком, который заложил основы будущей латиноамериканской антиимпериалистической идеологии, которую исповедовали в различных вариациях и Фидель Кастро, и Эрнесто Че Гевара, и Уго Чавес, и которой продолжают придерживаться многие современные латиноамериканские лидеры. Социальная справедливость, независимость от внешних сил, объединение близких в языковом и культурном отношении южноамериканских республик – вот те краеугольные столпы, на которых сегодня зиждется латиноамериканский патриотизм.
В чем суть боливарианства (боливаризма) как политической идеологии? Начнем с того, что интерес к фигуре Симона Боливара и его политическому наследию серьезно возрос в конце ХХ века, когда в ряде стран Латинской Америки пришли к власти левые правительства. Несмотря на то, что со времени жизни и борьбы Симона Боливара прошли два столетия, многие его идеи до сих пор остаются актуальными, а если им следовать и претворять их в жизнь, то положение в странах Латинской Америки действительно может измениться.
Фактически боливаризм в его современном прочтении представляет собой одну из идеологий «третьего пути», ищущего «золотую середину» между советской моделью социализма и западным капитализмом. По мнению сторонников боливарианской концепции, справедливая экономика должна быть гуманистической, самоуправляющейся и конкурентоспособной. То есть, во главе экономики должен стоять человек, на удовлетворение интересов и потребностей которого и должны быть направлены все усилия государства. Создание достойных условий жизни действительно представляет собой очень актуальную цель в Южной Америке.
В странах, богатых природными ресурсами, с хорошим климатом и выгодным географическим расположением, большинство населения живет в неблагоприятных условиях, что связывается как с присутствием иностранного капитала, вытягивающего все соки, так и с коррупцией, жадностью местной элиты. Чтобы обеспечить человеку достойный уровень жизни, в боливарианской концепции предлагается развитие кооперации, ассоциаций и артелей, которые бы способствовали и дополнительной занятости населения, и появлению новых возможностей для заработка. Но продукция, создаваемая такими предприятиями, должна быть конкурентоспособной на мировом и региональном уровнях, что можно обеспечить лишь при условии научно-технического развития и роста производительности труда.
Когда Уго Чавес пришел к власти в Венесуэле, он действительно сделал все возможное для того, чтобы наладить жизнь простых венесуэльцев. Но, как мы знаем, чудо не случилось. Сейчас Чавеса уже нет в живых, а Венесуэла испытывает множество социально-экономических проблем. Но вина в этом венесуэльского руководства минимальна – страна стала жертвой агрессивной санкционной политики США. Соотношение сил оказалось крайне неравномерным, поэтому Вашингтону удалось довольно быстро добиться полного экономического подавления Венесуэлы.
Конечно, США стремятся всеми силами не допустить масштабных политических и экономических изменений в Южной Америке, поскольку видят в них очень серьезную угрозу для сложившегося мирового порядка. Еще с XIX века американские элиты считают весь Новый Свет своей закономерной сферой влияния, эксплуатируя природные ресурсы Южной и Центральной Америки и стремясь всецело держать под контролем и политическую ситуацию в странах региона.
Однако доминирование США в Новом Свете не может сохраняться вечно, хотя бы потому, что в Южной и Центральной Америке выше прирост населения, страны региона – молодые и развивающиеся экономики. Кто знает, сойдутся ли в обозримом будущем звезды так, что мечта Симона Боливара станет реальностью и Южная Америка не только превратится в экономически благополучный регион планеты, но и перейдет к модели максимальной интеграции на межгосударственном уровне.
Кстати, если отбросить латиноамериканскую специфику, многие положения боливаризма прекрасно подходят и для других регионов планеты. Независимость от американского империализма и его финансовых институтов, развитие социально ориентированной экономики, забота о благополучии своих граждан – разве расходятся эти принципы с теми очертаниями будущего, которые хотел бы каждый настоящий патриот своей страны для своей родины, неважно в Южной Америке ли она находится или в Евразии.
Симон Боливар – подлый трус. Псевдонациональный герой США
Симон Боливар – самый известный и прославленный из руководителей войны за независимость испанских колоний в Америке. Его армия освободила от испанского господства Венесуэлу, Колумбию Аудиенсию Кито (современный Эквадор), Перу и Верхнее Перу, названное в его честь Боливией.
Почему Боливар канонизирован в Латинской Америке – понятно: после изгнания испанцев молодым странам были необходимы национальные герои, а кто из них мог стать самым почитаемым, если не полководец, освободивший от испанцев сразу несколько стран? Россия, Франция, США и другие страны чтут Освободителя по банальной причине: чтобы угодить латиноамериканцам, продемонстрировав уважение к их истории.
Но не все и не всегда испытывали почтение к венесуэльскому герою. В 1858 г. в третьем томе «New American Cyclopaedia» появилась биографическая статья о Симоне Боливаре, написанная самим Карлом Марксом. Латинская Америка ни до, ни после написания этой статьи не была в поле зрения интересов основоположника марксизма, поскольку она не была частью Европы. Бурные события Войны за независимость от Испании 1810-26 гг. Маркс считал провинциальной феодальной фрондой, которую использовали в своих целях британские капиталисты.
Сам Маркс в письме Ф.Энгельсу объяснил написание статьи о Боливаре так: «Было уж чересчур досадно читать, как этого самого трусливого, самого подлого, самого жалкого негодяя прославляют как Наполеона І» (т. 20, с. 220; 14.02.1858 г.). Надо сказать, что столь жёстких формулировок Маркс не использовал, пожалуй, по отношению к какому-либо другому деятелю.
Советские исследователи были в трудном положении. С одной стороны – мнение основоположника «всепобеждающего учения». С другой – для латиноамериканца, в т.ч. марксиста, Боливар был и остаётся святым. Поэтому отношение Маркса к фигуре Освободителя в советское время замалчивалось, зато после падения социализма стало можно просто объявить Маркса дураком, ничего не понимавшим в Латинской Америке. Так, в фундаментальной работе российских латиноамериканистов написано следующее: «Единственная его статья о Боливаре Боливар-и-Понте (в то время как действительная фамилия Освободителя была Боливар-и-Паласиос) от самого названия до последней строки демонстрирует лишь абсолютное невежество Маркса относительно и самой войны за независимость, и роли в ней Симона Боливара» (Е.А.Ларин, С.П.Мамонтов, Марчук Н.Н. История и культура Латинской Америки от доколумбовых цивилизаций до начала XX века, Москва, Юрайт, 2019).
При всём уважении автора к маститым российским учёным и полном неуважении к Карлу Марксу, точка зрения основоположника выглядит убедительной, а мнение его критиков – необоснованным выпадом в его адрес, тем более, что этот выпад ничем не аргументирован.
Статья Маркса носит чисто описательный характер. Там нет ни слова о столь любимых им социально-экономических причинах событий: там просто описываются походы, победы и поражения Боливара. И, надо сказать, никаких фальсификаций, искажений или прямой лжи в ней нет. Сухой набор фактов, которые подтверждены либо документами, либо многочисленными свидетельствами и не содержащие анализа, не могут «демонстрировать абсолютное невежество Маркса», как утверждают российские латиноамериканисты. При этом в своей критике по степени жёсткости они не уступают самому Марксу: если он называет Боливара «негодяем», то его оппоненты объявляют Маркса невеждой.
Если абстрагироваться от заочной полемики Маркса с российской профессурой, и непосредственно обратиться к Войне за независимость Латинской Америки и к фигуре Боливара, необходимо учесть следующее. Освободительная война была неизбежной: колониальное угнетение Латинской Америки испанцами, не позволяющее огромному региону развиваться, само по себе является достаточной причиной для восстания. Запреты на торговлю между колониями и с другими странами больно били по качеству жизни латиноамериканцев, а правовое неравенство креолов (испанцев, родившихся в колониях) с испанцами было нелепо и унизительно, и они оказались наиболее подверженной антииспанским настроениям. Непосредственным поводом к восстанию стал захват Испании Наполеоном I. В результате испанские колонии лишились контактов с внешним миром, им было некуда сбывать товары и неоткуда их получать, а собственными силами они могли производить только продукты питания, одежду и обувь для бедных классов и самые примитивные орудия труда (типа мачете и топоров, а ружья, пистолеты и даже сабли – уже не могли).
Эти проблемы были болезненными для креолов, составлявших 20-25% населения, но мало затрагивали 75-80%, состоявших из индейцев, негров (в основном рабов), и метисов и мулатов, находившихся вне официальной структуры общества, т.е. являвшихся маргиналами. Поэтому Освободительная война была делом рук креолов. Это в настоящее время не отрицает никто, в т.ч. оппоненты Маркса. Один из них, Н.Н.Марчук, пишет: «Королевская администрация … выделила пусть не все, но многие индейские народы в особое и весьма защищенное деспотическими законами сословие. Таким путем она стремилась их сохранить и постепенно, в процессе длительной аккультурации, подтянуть к уровню испанцев и креолов и интегрировать в колониальное общество в качестве самостоятельного и равноправного этноса. Напротив, уравнительный натиск креольской верхушки, добивавшейся устами предтеч немедленного разрушения сословных перегородок и введения равенства для индейцев, имел целью разрушить самобытный уклад их жизни (общинные формы землевладения и традиции взаимопомощи), экспроприировать общинников и ликвидировать индейский этнос в целом, улучшая его породу посредством метисации.
Не удивительно поэтому, что картине креольско-индейского братства в войне за независимость противоречат реальные исторические факты. Так, например, немецкий ученый Александр фон Гумбольдт, посетивший в 1799-1804 гг., т.е. накануне войны за независимость, целый ряд испаноамериканских колоний, свидетельствует: индейцы лучше относились к испанцам, чем к креолам. Не только английский историк Дж.Линч, но также иностранцы, жившие в Перу во время войны за независимость, свидетельствуют, что роялистская армия состояла в основном из индейцев. … В Новой Гранаде и в 1810-1815, и в 1822-1823 гг. в роли Вандеи оказалась преимущественно индейская провинция Пасто. … В борьбе с вандейскими индейцами революционеры применяли и тактику выжженной земли. …
Очевидно, что освободительная борьба негров-рабов в такой степени же соотносится с национальными устремлениями креольской буржуазии, как и освободительное движение индейского крестьянства. Видимо, нет особой нужды доказывать и то, что, как и индейцы, негры-рабы боролись прежде всего со своими непосредственными угнетателями. … Эти угнетатели были в основной своей массе представлены креольскими рабовладельцами, включая и таких героев войны за независимость, как Симон Боливар» (Марчук Н.Н. Место народных масс в войне за независимость. ]]> https://www.indiansworld.org ]]> ).
Метисное население Венесуэлы – льянеро – до 1817 г. активно поддерживало испанцев – более того, оно было ударной силой испанской армии в этой стране. Льянеро защищали вольную жизнь в саваннах (льянос), и право использовать эти земли, предоставленное им королём, в то время как креолы намеревались разделить их на собственные частные владения, и льянеро пришлось бы либо батрачить на хозяев, либо прозябать в городских трущобах.
Атака конницы льянеро
Таким образом, антииспанская война никак не была общенародной: Боливар мог рассчитывать на поддержку только белых, а это примерно 1/4 венесуэльцев и 1/5 новогранадцев (колумбийцев), но… значительная часть из них либо были испанцами, либо креолами, лояльными Испании.
На первых порах в число вождей антииспанской армии Боливар выдвинулся благодаря своему огромному богатству и связям в венесуэльской элите. Превращение же его в верховного вождя произошло в результате гнуснейшего предательства: в июле 1812 г. испанцы разбили венесуэльских повстанцев, и Боливар арестовал Миранду и выдал его испанцам, за что получил право покинуть Венесуэлу. Преданный вождь и настоящий лидер венесуэльской революции умер в испанской тюрьме. Боливар же прибыл в Невую Гранаду, где укрепились патриоты, с помощью новогранадских повстанцев вернулся в Венесуэлу и взял Каракас. Маркс в своей статье упомянул, что Освободитель въехал в столицу, «стоя в триумфальной колеснице, которую везли двенадцать молодых женщин из самых знатных семейств Каракаса» (этот факт подтверждён документально). Такое вот проявление республиканизма и демократизма… Через несколько месяцев армия Боливара была разбита озверевшими ордами льянерос, выступавшими под испанским знаменем: они беспощадно резали, грабили и насиловали креолов. Боливар вновь бежал в Новую Гранаду.
В 1816 г. Испания, несколько оправившись от Наполеоновских войн, наконец-то выслала в Латинскую Америку войска (с 1810 г. интересы метрополии там защищали только местные ополченцы – в основном индейцы и метисы), но корпус Пабло Мурильо насчитывал только 16 тысяч человек, а ему предстояло вновь завоевать огромные пространства от Калифорнии до Патагонии. Мурильо высадился в Венесуэле и быстро занял её (очевидно, креолы, после триумфа Боливара с девушками, запряжёнными в карету, и зверств льянеро не очень возражали против возвращения колонизаторов), после чего обрушился на Новую Гранаду и тоже одержал верх. Боливар (на английском корабле) бежал на Ямайку, затем на Гаити, где получил от президента Петиона военную помощь – в обмен на обещание Боливара освободить рабов в Венесуэле (до этого ему такая мысль почему-то не приходила в голову). В Венесуэле кое-где держались отряды повстанцев, но их силы были незначительны, и перспектив победить испанцев они не имели.
В крайне слабом, пропагандистском фильме Libertador (Венесуэла-Испания) Боливар, скитаясь по миру (Англия, Гаити, британская Ямайка) постоянно сталкивается с неким англичанином, который выступает в роли Мефистофеля, предлагая Освободителю помощь в обмен на всякие привилегии для британцев. Тот, разумеется, гордо отказывается, по помощь (даже по фильму понятно) всё-таки получает. Эта картинка вставлена в фильм неспроста: даже апологеты Боливара не могут совсем уж отрицать неопровержимые факты.
Силы Боливара, очистившие от испанцев весь север и запад Южной Америки, Маркс описывает, как армию «численностью около 9000 человек, на одну треть состоявшей из весьма дисциплинированных английских, ирландских, ганноверских и других иностранных войск». Он не совсем прав: победоносная армия Боливара в начале победоносного похода состояла из европейских наёмников на 60-70%. Эти части официально назывались Британским легионом.
Солдаты Британского легиона
Битва при Карабобо, положившая конец испанскому владычеству в Венесуэле, выигранная британскими наёмниками
После Наполеоновских войн только в Великобритании было 500 тысяч демобилизованных солдат с огромным опытом (войны продолжались больше 20 лет), которым было не на что жить. Командовали «венесуэльскими патриотами» британские полковники Густав Хипписли, Генри Уилсон, Роберт Скин, Дональд Кэмпбелл и Джозеф Гилмор; только офицеров под их командованием было 117. Разумеется, с такими силами малочисленные испанцы (точнее, индейцы и метисы, вооружённые мачете и самодельными копьями, под командованием испанских офицеров, в основном не имевших европейского боевого опыта) справиться не могли.
В литературе, в том числе советской и российской, этих наёмников часто именуют добровольцами, подчёркивая их симпатии к революционным идеям лидеров восстания. Но идейных борцов среди тысяч было всего несколько – таких, как Джузеппе Гарибальди, воевавший, правда, не в Венесуэле, а в Уругвае, и племянник Тадеуша Костюшко, сражавшийся в армии Боливара. Но и они получали жалованье от англичан, так что добровольцами могут считаться с большой натяжкой.
Англичане всегда стремились подорвать позиции своего давнего противника – Испании – и получить доступ к огромному рынку Латинской Америки. И добились своего: профинансировав Освободительную войну и обеспечив победу повстанцев посылкой наёмников (которые, останься они дома, безработные и умеющие только воевать, стали бы огромной социальной проблемой), получили всё. Молодые государства региона, разрушенные в ходе 16-летней жестокой войны, разобщённые и охваченные анархией, на несколько десятилетий попали в финансовую зависимость от Великобритании. Хорошо это было для них или плохо – вопрос другой (в любом случае они стали сами отвечать за себя, а испанская примитивная эксплуатация была точно менее выгодной и более жестокой, чем зависимость от англичан).
В 1858 г., когда Маркс писал свою статью, всё это было прекрасно известно. Как и многочисленные примеры личной трусости, жестокости и подлости Боливара – он неоднократно бегал с поля боя, бросал свои войска в трудный момент, расстреливал своих генералов, которые либо были не согласны с ним, либо могли составить ему конкуренцию. Было известно и о том, что в каждом городе, куда он входил с войсками, ему приводили девственницу – обычай настоящего рабовладельца, но среди более или менее образованных латиноамериканцев, и тем более в Европе, это не вызывало симпатий к Освободителю. У демократических и либеральных кругов не вызывало симпатий и известное желание Боливара провозгласить себя императором Латинской Америки. Откровенное стремление к единоличной тирании, опора на «ближний круг», презрение к демократическим нормам, присвоение огромных богатств и земель – всё это в конце концов привело к отстранению Боливара от Власти. И не нашлось силы, поддержавшей Освободителя. Элиту и образованную часть населения (она после войны была немногочисленной) он оттолкнул произволом и повадками то ли восточного владыки, то ли племенного вождя. Простому народу он был совершенно безразличен, поскольку, помимо отмены рабства, народ ничего не получил, и даже освобождённые рабы оказались безработными, бесправными, исключёнными из общества изгоями. Его победоносная армия в основном, получив деньги, вернулась в родные Бристоль, Дублин или Франкфурт, и на родине не оказалось солдат, готовых защитить бывшего командира.
Всё изложенное вовсе не говорит о том, что Освободительная война в Латинской Америке была делом рук английских капиталистов: она была неизбежна. Среди вождей освободительного движения были замечательные патриоты, заботившиеся об интересах своих народов, а не о личной власти, удовлетворении своих инстинктов и обогащении – такими были венесуэлец Франсиско Миранда, аргентинец Хосе Сан-Мартин, колумбиец Антонио Нариньо, чилиец Бернардо О’Хиггинс и другие.
Однако в Латинской Америке их всех заслонила во многом дутая, мифологизированная фигура Симона Боливара – далеко не самого симпатичного из деятелей Освободительного движения в регионе. На его родине, в Венесуэле, культ Освободителя раздут до поистине грандиозных масштабов: ему приписываются достоинства, которых он был лишён, социальные и политические идеи, которые были ему чужды. В его честь названа целая страна – Боливия, хотя он ни разу не ступал на её землю (не связан ли тот факт, что Боливия с момента своего появления на свет остаётся самой отсталой и несчастной страной Южной Америки с неудачным названием?).
Таковы гримасы истории. Во многих странах в национальные герои записали не самых достойных персонажей.