Кто такой волонтер в тюрьме
Кто такой волонтер в тюрьме
Попечение в колониях. Технология помощи
Валерий Абрамкин, директор Общественного центра содействия реформе уголовного правосудия
ИТОГОВЫЙ ДОКЛАД СЕКЦИИ «ВОЛОНТЕРЫ В СИСТЕМЕ УГОЛОВНОГО ПРАВОСУДИЯ»[1]
5. Учитывая важность развития нового института для решения проблем предупреждения преступности, следует внести в национальные законодательства нормы, определяющие статус волонтера, процедуры и механизмы защиты волонтеров (судебной, административной, социальной и т. п.), решение конфликтных ситуаций между объектом и субъектом волонтерской деятельности, создать режим благоприятствования процессам развития волонтерского движения и другим формам проявления жизни локальной общности (community): налоговые и таможенные льготы, система страхования и компенсации ущерба, понесенного при выполнении своей работы, бесплатное предоставление помещений и необходимого оборудования, создание системы льгот для коммерсантов и предпринимателей, финансирующих деятельность волонтеров и т. д. Деятельность волонтеров должна регулироваться только законом, имеющим механизмы исполнения. Волонтер должен иметь право постоянного беспрепятственного посещения пенитенциарных учреждений. Представляется важным разработать международные стандарты и правовые документы, определяющие статус и условия работы волонтерских организаций.
6. В посткоммунистических государствах роль неправительственных организаций имеет чрезвычайно важное значение, поскольку является эффективным средством преодоления последствий тоталитаризма. В качестве важного шага содействия неправительственным организациям со стороны государства может стать целевая программа стимулирования развития волонтерского движения, предусматривающая не только внесение соответствующих изменений в законодательство, но и выделение средств на поддержку деятельности волонтеров (обучение и подготовка волонтеров, выпуск книг и брошюр, транспортные и организационные расходы и т. п.)
Как волонтерам попасть в колонию. Краткий курс
Как-то к нам на собеседование пришел человек и сказал: « Ну давайте я в тюряжку пойду поволонтерю…» Конечно, мы этого энтузиаста в команду не взяли. Почему – объясняет наш координатор групп в двух исправительных колониях Константин Ренжин.
— У волонтера должен быть более серьезный мотив, чем просто любопытство и времяпрепровождение. Посмотреть, как там бывает? Зачем? И вообще, нас не поймут, если мы приедем туда без цели и без подготовки. Для начала следует придумать интересное мероприятие: мастер-класс, психологический тренинг, спортивный праздник, встречу с человеком интересной профессии, концерт, киноклуб или просто беседу на важную тему, сторителлинг какой-нибудь… Главное, чтобы это шло всем на пользу и способствовало развитию личности.
На данный момент у нас есть договоренность с двумя колониями в Можайске: воспитательной подростковой и женской исправительной. Понятно, что для каждой колонии свои мероприятия. Например, в женской очень востребованы мастер-классы от косметолога, у подростков — развивающие игры, спорт.
Но вот, предположим, мы готовы провести мероприятие, определились с датой и составом участников. Координатор пишет письмо в управление ФСИН, где излагает, кто мы и зачем хотим посетить их заведение. Получаем добро и едем. Путь в Можайск не близкий, больше 100 км от Москвы. Можно доехать на электричке, потом на автобусе или на такси до колонии, но обычно едем на машине. Так удобнее. Поэтому волонтеры с машиной нам всегда нужны.
Траты на бензин и материалы для творчества берет на себя Движение «Даниловцы». Ехать из Москвы в Можайск полтора-два часа. Стартуем с утра. У нас сложилась традиция перед посещением посетить храм: Никольский собор или Лужецкий монастырь. Потом перекусываем, пьем чай-кофе и собираемся с силами в кафе. Это, конечно, если мы выехали пораньше и успеваем к началу занятия. На всякий случай берем с собой термос с чаем и пирожки какие-нибудь.
И вот мы подъехали к колонии. Шлагбаум, звонок на КПП, нас встречает сотрудник. Получаем пропуска, проходим досмотр, инструктаж. Все лишнее оставляем в машине или в камере хранения. На территории ходим в сопровождении сотрудника. Все строго — режимное учреждение.
Нам выделяют помещение: учебный класс, спортзал, актовый зал, комнату отдыха. Собираются желающие попасть на наше мероприятие. Это все отработано, но занимает какое-то время. Наконец, все собрались, и мы проводим мероприятие. Неформальное общение возможно в рамках события и ограничений вроде: не передавать записок, не обмениваться контактами и тому подобное.
Закончив, едем в Москву, по дороге делимся впечатлениями. Прибываем уже вечером. Так что, посещение колоний – это далеко не «в тюряжке поволонтерить»!
А вы хотите присоединиться к волонтерам, посещающим колонии? Хорошие, сильные люди с жизненным опытом там всегда очень нужны! Записаться можно здесь. А вот здесь – помочь пожертвованием на бензин и расходные материалы. Спасибо!
Тюремное волонтерство: как оно устроено? Личный опыт координатора Даниловцев
Информационный портал “Приходы” опубликовал статью о работе с несовершеннолетними правонарушителями волонтеров Добровольческого движения “Даниловцы“.
«Когда-то я был абсолютным эгоистом, все делал для себя. Работал в рекламе и катался по всему миру», – вспоминает Константин Ренжин, координатор группы волонтеров, посещающих Можайскую воспитательную колонию для несовершеннолетних. Константин рассказал о том, как пришел к Православию, поступил в «Даниловцы» и о позитивном влиянии добровольцев на ребят, совершивших тяжкие преступления.
Когда-то я жил исключительно для себя. Увлекался путешествиями. Был в 60 странах. Объездил почти всю Европу. Посетил Индию, Китай, Непал, Марокко и др. Был в Южной и Центральной Америке. Много ездил по России. Меня больше интересовали не природные красоты, а разные города, особенно храмы: буддийские, индусские, китайские и всякие другие. Нравились готические соборы и древнерусские памятники архитектуры.
Оказался в Греции. Это была единственная православная зарубежная страна, в которую меня занесло. Так получилось, что попал в Метеоры. Это горы необычной формы и наверху – монастыри. Меня там все поразило. Тишина и покой, для туристов был не сезон. Я ходил, впитывал атмосферу места, вошел в храм и как-то непроизвольно стал креститься, хотя не был крещен на тот момент. И стало казаться, что всё это мне близко. Сидел на горе, передо мной была такая красивая панорама, и вдруг что-то почувствовал. Пришло понимание, что Бог существует. До этого были отвлеченные теоретические познания. Какой именно Бог и какой дьявол – не разбирался. А там вдруг осознал, где искать Истину.
В Салониках зашел в собор, увидел довольно развязных туристов, и они мне как-то не понравились. Но я понял, что и сам такой, с фотоаппаратом и в шортах. А рядом были совершенно другие люди, которые не стеснялись показывать свою веру, поклонялись святым, заботились о душе. Потом поехал в Стамбул и там случайно познакомился с семьей православных из России. Они рассказали, что отправились на экскурсию в Айа-София. Турок-экскурсовод стал рассказывать какую-то ересь, мать семейства возмутилась, и они отделились от группы. Мы решили ходить по городу вместе. Неожиданно появился русскоговорящий грек, который предложил экскурсию по православным местам Стамбула. Меня как будто что-то вело за руку тогда, все чудом совпало. Увиденное подтолкнуло меня к пониманию. Такая мусульманская страна, мечети, а внутри – почти подпольное Православие. Там не так, как у нас: стоят храмы красивые, нет. Все они – в узких переулках, в полуподвалах. Заходишь – древние иконы. У нас с этой женщиной произошел разговор. Я рассказал про книгу, в которой прочел, что Христос жил в Индии и похоронен там. А она воскликнула: «Какая могила? Он же Бог!». И тут я задумался: а те ли книги я читал?
Когда вернулся в Москву, моя мама ни с того ни с сего сказала: «Тебе нужно креститься». Она сама тогда Библию не читала и в церковь не ходила. После Крещения у меня было такое состояние, будто на крылышках летал. А я-то думал, что на меня правила не действуют. Откуда-то возникло понимание, что кое-что из музыки и литературы нужно выбросить на помойку, так как они откровенно в сатанизм тянут. Коллекционировал я музыку разную. Хард-рок мог под настроение послушать. Потом как-то противно стало. И книги кое-какие повыбрасывал. «Откровения скинхеда», например, или что-то про оккультизм. Жалко было несколько красивых томов Блаватской выбрасывать. Хотя гадость, конечно. В свое время я и такое почитывал. В Индии много было возможностей уйти в дебри. Когда видел туристов, которых окуривали язычники, мне становилось их жаль. Какие-то они были одурманенные, ушедшие мозгами в далекие дали. Мне же невозможно что-то внушить. К вере подхожу осознанно. В восточных философиях часто практикуется отдание себя какому-то гуру. И ты начинаешь вариться в навязанной тебе каше. Йога тоже вроде бы должна стресс снимать, а мне она ничего не снимает, а наоборот: еще больше напрягает. Наверное, у меня сильный Ангел-Хранитель. В Православии, если правильно подходить ко всему, ты – совершенно свободный человек.
Вскоре стал ходить на богословские лекции. Во время одного из занятий услышал о волонтерском движении «Даниловцы». А мне хотелось общаться с единоверцами. На презентации познакомился с координаторами и волонтерами, выбрал группу переписки с заключенными. Позже сам стал координатором группы волонтеров. Начали посещать Можайскую колонию.
Государство, как известно, отделено от Церкви. И оно не ставит задачу духовного просвещения заключенных. Никто, кроме церковных людей этим заниматься не будет. Это личное дело каждого, находящегося на своем месте (начальника колонии, воспитателя, кого-то из охраны ). Как люди верующие они могут попытаться настроить этих ребят, что существуют рай и ад, добро и зло. А государство действует с точки зрения «нарушил – зло, не нарушил – добро». Поэтому волонтеры – это очень важно. Они – не государственная организация. Это просто люди, которые приходят к заключенным по доброй воле. Помимо государства, мы как христиане, как люди, пытаемся привести заключенных в нормальное состояние и мировоззрение. Такова наша миссия.
Я не говорю, что не нужно проповедовать напрямую. Но для этого в колонии есть храм, есть священник, который приезжает и читает им проповеди. Условия для того, чтобы изучать Евангелие, есть. Другое дело: они могут этого всего не хотеть.
Мы, волонтеры, являемся для них примером людей, которые чего-то достигли. У нас есть некие блага, мы им, например, книги, подарки разные привозим. Мы – люди из другого мира. Одна преподаватель нам сказала: «Ребята могут ничего не вылепить из глины, но уже то, что они её мнут, может настроить их на созидательный лад». В среде маргиналов отношение к труду такое, что это ниже их достоинства. Надо как можно меньше работать и как можно веселее жить. А тут вдруг на мастер-классах им показывают, что труд может быть увлекательным.
Проводили как-то мастер-класс выжигания по коже. Уникальный случай когда, с разрешения администрации, привезли ножи и выжигательные аппараты. Ребята увидели, что они могут сделать вещи, которые потом не стыдно продать и даже заработать на этом. У таких людей ум достаточно практичный. Они думают, на чем заработать, когда выйдешь. Вещи, которые делают заключенные, мы часто забираем и увозим. Например, они делали красивые букеты из бумаги для праздника «Белый цветок» в Марфо-Мариинской обители. То, что они сделали кому-то радость, случается, их окрыляет. И вот это ощущение, что ты кому-то сделал добро, нужно в них развивать.
Православие должно быть в основе духовного развития и воспитания заключенных. Наша поддержка – это работа с душой. В чем суть воспитания? Можно словами говорить: это добро, а это зло. Но судя по тому, к какому опыту ребята пришли, их сложно воспитать какими-то словами. Иисус Христос говорил, что для вас уготовано Царство Небесное. Зароете вы свои таланты или не зароете – это ваше личное дело. К чему в итоге придете – зависит от вас, потому что вы – свободные люди.
Многие заключенные становятся верующими уже по факту того, что они в тюрьму попали. Тюрьма останавливает их беспорядочное движение по жизни, и они начинают задумываться: как я жил. Время заключения нужно тратить не на подавление личности, а на ее развитие. То, что он сделал ужасный поступок, не говорит о том, что он совершенно конченный, и никуда ему дороги нет.
Волонтеры самим фактом своего существования наталкивают заключенных на определенные мысли. Представьте, что человек, никогда не видевший детей, приходит в детский сад. Там он видит детей, которые бегают, радуются, сверкают глазами, и душа начинает возвышаться. Он видит людей относительно чистых или хотя бы стремящихся к чистоте. И не в словах, а на деле. Мы ничего не навязываем, не проповедуем, но если спрашивают, всегда готовы к общению.
Мне удавалось что-то сказать и про таланты. Развитие талантов – богоугодное дело. Хотя евангельская притча о талантах говорит больше о благодарности Богу за Его дары, чем о том, что нужно профессионально развиваться. Когда делаешь что-то хорошее, Господь дает на это силы, если трудишься. Нужно обратить внимание, что одни люди верны Богу, поняли, что Он хочет. А человек, зарывший талант, сказал: «Вот тебе твоё» (Мф. 25:24-25), в смысле: «Ты мне, Бог, не нужен. Я сам по себе». За это он и был наказан. За то, что отвергал Бога. А кто вместе с Богом трудился над собой, чтобы преумножить таланты, получил награду.
Все, к чему нас призывал Христос: идти за Ним в Царство Небесное. Когда делаем добрые дела, то делаем не для себя одного, а для некой общности. Люби Бога и люби ближнего. Эти ребята не знают, что такое добро, зачем оно нужно, зачем делать какие-то добрые дела. Что это за идиоты какие-то, которые делают добрые дела бесплатно? За всё надо деньги получать. И тут им говорят, что добрые дела – это хорошо и вам самим полезно. Умножение талантов – это профессиональный рост. А если глубже понимать – то это о том, что ты должен быть с Богом.
Самое главное во всем, как известно, – любовь. Я переписывался с одним заключенным, а он потом пожаловался, что я как-то не так ему объяснил определенные вещи. Он задавал вопросы из разряда: снимать ли шапку в мороз каждый раз идя мимо храма и можно ли разрезать свечу пополам или нельзя. То есть, много беспокоился о внешним благочестии. А мне наш отец Иоасаф сказал: «Не нужно так много о мелочах, а нужно писать о самом главном – о Любви». Если любите Бога, а ближнего не любите, значит, Бога тоже не любите.
Можно делать добрые дела для удовольствия или тщеславия, но самое главное: чтобы вы это все делали ради Христа. Имели перед собой образ Царствия Небесного. Серафим Саровский говорил: «Лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. Вот почему Господь Иисус Христос сказал: «Всяк, иже не собирает со Мною, тот расточает».
Кто такие баландёры в тюрьме и за что их не любят арестанты
Как вы уже знаете, в следственных изоляторах содержатся подследственные и подозреваемые в совершении преступлений – те, кому ещё не назначено наказание. Люди содержатся в СИЗО до вступления в законную силу приговора, после чего их должны этапировать к месту отбытия наказания – по закону, на отправку даётся 10 дней, но на практике этапа можно ждать месяцами. Но есть в СИЗО и те, кто уже отбывает свой срок – это осуждённые, оставленные в изоляторе для выполнения хозяйственных работ.
«Хозники» убирают снег в прогулочных двориках, выносят мусор, ремонтируют здания, выполняют погрузо-разгрузочные работы и, в том числе, разносят (а иногда и готовят) еду (🗣 «баланду»). Вот, в честь баланды осуждённых их хозотряда и зовут баландёрами.
Несмотря на то, что, казалось бы, баландёры трудятся на благо подследственных и подозреваемых, отношение к ним в изоляторе противоречивое. По понятиям, честный арестант не должен работать и особенно – на администрацию. На зоне само слово «баландёр» является практически ругательством.
Общая камера в тюрьме – кормушка
Тем не менее, баландёры всё же приносят большую пользу арестантам. Минимум трижды в сутки они появляются в «кормушке» – например, могут что-то передать в другую камеру. Записки так передавать опасно, ведь члены хозбанды часто сотрудничают с гражданами начальниками. А вот какие-то продукты, книги или документы – запросто. Сотрудники СИЗО, как правило, закрывают глаза на такие передачи (а в ряде учреждений и сами передают).
Хозобслуга находится в СИЗО, но практически живёт на условиях общего режима, а иногда – почти колонии-поселения. «Хозники» относительно свободно передвигаются по территории изолятора, имеют ряд других поблажек. Формально, баландёры отбывают срок на общем режиме, поэтому и свидания, и передачи им положены, как на общем – в отличие от остальных постояльцев СИЗО.
Ещё одно отличие в том, что лица, оставленные отбывать наказание в изоляторе, обязаны носить тюремные робы (🗣 «положняк») – подследственные и подозреваемые, в основном, ходят в своей (вольной) одежде.
Кто идёт в баландёры
Для того, чтобы остаться отбывать наказание в СИЗО, осуждённый должен соответствовать нескольким обязательным требованиям:
Есть и ещё одно требование. Будущий баландёр сам должен изъявить желание поступить в хозотряд и остаться в тюрьме до конца срока (ну, или до УДО). На практике же, инициатива, в основном, исходит от администрации СИЗО – оперативники присматривают баландёров и вербуют их из числа осуждённых. Зачастую вербовка начинается ещё до вынесения приговора, ведь оправдание подследственного – крайне редкий случай в России.
Что заставляет человека стать баландёром?
Многие остаются «на тюрьме» по географической причине – иногда родственникам удобнее ездить в изолятор, чем добираться до зоны. Особенно если человека могут отправить в другой регион (например, в области нет учреждений общего режима). Несмотря на то, что закон требует оставлять человека отбывать наказание в регионе его проживания, бывает по-разному – из-за лимитов наполнения учреждений людей иногда гоняют по всей стране.
Впрочем, для большинства баландёров хозотряд – всё-таки скорее возможность не ехать в колонию. Кто-то просто боится, кто-то видит за собой грехи, кто-то уже успел нажить врагов внутри системы.В баландёры часто идут люди с неодобряемыми арестантским сообществом статьями – барыги, насильники, а также лица, совершившие преступления против женщин и детей.
Оперативники ловко подливают масла в огонь – могут запугивать как самого баландёра, так и его родственников. Иногда подключают своих осведомителей в камере потенциального работника. В основном, в учреждениях есть дефицит баландёров – вот и стараются.
Ещё один повод остаться на баланде – ощущение увеличения вероятности условно-досрочного освобождения. Сотрудники СИЗО убеждают неоперившегося, запуганного изолятором первохода в том, что он поработает-поработает, и выйдет по УДО. На самом деле, определённая логика в этом есть. Один из основных критериев исправления по УИК – именно отношение к труду. Судья наверняка высоко оценит тот факт, что осуждённый начал работать сразу после вынесения приговора. На зоне ещё будет карантин, а потом вообще неясно, когда удастся устроиться работать.
Дополнительным фактором, положительно характеризующим осуждённого при рассмотрении вопроса об УДО станут и условия содержания. Создать для осуждённых условия, сопоставимые с колонией общего режима в СИЗО не так просто – всё равно это камеры, всё равно это ряд объективных ограничений. Поэтому и важно согласие осуждённого на работу в хозотряде изолятора – в противном случае, оставление его «на тюрьме» было бы существенным ограничением прав.
Кстати, если баландёр захочет всё-таки отправиться на общий режим – его обязаны перевести по заявлению, без вопросов и сложностей. На практике, опять же, так бывает далеко не всегда. С УДО, на самом деле, у хозников тоже случаются сложности. Желающих занять их место не так много, и начальство всячески старается притормозить имеющихся баландёров – пугают, наказывают за пустяки, чтобы были выговоры, другими способами тормозят УДО. Всё это, конечно, незаконно, но инструментов самозащиты у осуждённого немного, особенно в крытом заведении.
Использовать осуждённых на работы в спецотделах, фотолабораториях, радиоузлах запрещено. Нельзя также привлекать зеков к работам по обслуживанию транспорта, а также инженерных средств, средств охраны и связи. На практике, и на такие работы привлекают осуждённых – человек может быть оформлен рабочим кухни, а на деле будет снимать у подследственных отпечатки пальцев или даже вести учёт каких-то спецсредств, переносить с регистраторов сотрудников видеозаписи или даже работать с документами.
Осуждённые – это дешёвая рабочая сила. Когда среди них оказываются образованные люди, с подходящим образованием – грех не использовать их в интеллектуальном труде. Вот и вписываются в риск утечки информации. К сожалению, большинство осуждённых после одсидки стараются забыть всё, что с ними было – не публикуют попавшую в их руки информацию.
Баландёры – между молотом и наковальней
Осуждённые из хозяйственного отряда – те же зеки. Свои люди в коридоре СИЗО (🗣 «на продоле»), способные перекинуть записку (🗣 «маляву») или посылку (🗣 «бандяк») туда, куда не ведут дороги. Знакомый баландёр накинет побольше мяса, в целости донесёт передачу, предупредит о готовящемся обыске (🗣 «шмоне»).
Когда подследственным выгодно, хозник – свой человек и лучший друг. Но бывает и по-другому, ведь он работает на администрацию. Начальство считает, что баландёрам хорошо живётся, и взамен требует соответствующего отношения – главным образом, доносов. Переданные через баланду письма, скорее всего, проходят через оперотдел. Опытные арестанты не отправляют таким образом никакого «палева».
Сами баландёры обычно затрудняются ответить – красные они или чёрные, больше арестанты или больше сотрудники учреждения, «наши» или «ваши». Зависит от того, кто задаёт вопрос и кто присутствует при этом разговоре. Большинство хозников готовы переобуться легко и быстро.
За это их и не любят. Отношения сотрудников изолятора с баландёрами бывает разным. В каких-то учреждениях их считают почти сотрудниками, в иных – постоянно чморят или даже бьют. Достаётся и от подследственных. Случается через «кормушку» прилетает кулак, стакан воды или даже кипящего масла.
Вместо послесловия
Эта статья собрана из рассказов тех, кому довелось побывать в СИЗО и тюрьмах нашей необъятной Родины. Мы знаем, что много бывших арестантов и среди наших читателей. Если вы заметили неточность или можете дополнить эту статью чем-нибудь интересным – пишите в комментарии или на znbm.ru@yandex.ru. Уверены, ваши знания помогут многим читателям не попасть впросак, если доведётся заехать в тюрьму.
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен, ставьте лайки и оставляйте комментарии, делитесь постами в социальных сетях.Все заработанные средства вкладываем в общественные инициативы – превращаем слово «справедливость» в нечто большее, чем пустой звук, эффективно защищаем праваподследственных, осуждённых и бывших арестантов в российских и международных судах.Всем добра!
Волонтеры в помощь заключенным
Информационный портал «Приходы» опубликовал статью о работе с несовершеннолетними правонарушителями волонтеров Добровольческого движения «Даниловцы«.
«Когда-то я был абсолютным эгоистом, все делал для себя. Работал в рекламе и катался по всему миру», — вспоминает Константин Ренжин, координатор группы волонтёров, посещающих Можайскую воспитательную колонию для несовершеннолетних. Константин рассказал о том, как пришел к Православию, поступил в «Даниловцы» и о позитивном влиянии добровольцев на ребят, совершивших тяжкие преступления.
Когда-то я жил исключительно для себя. Увлекался путешествиями. Был в 60 странах. Объездил почти всю Европу. Посетил Индию, Китай, Непал, Марокко и др. Был в Южной и Центральной Америке. Много ездил по России. Меня больше интересовали не природные красоты, а разные города, особенно храмы: буддийские, индусские, китайские и всякие другие. Нравились готические соборы и древнерусские памятники архитектуры.
Оказался в Греции. Это была единственная православная зарубежная страна, в которую меня занесло. Так получилось, что попал в Метеоры. Это горы необычной формы и наверху — монастыри. Меня там все поразило. Тишина и покой, для туристов был не сезон. Я ходил, впитывал атмосферу места, вошел в храм и как-то непроизвольно стал креститься, хотя не был крещен на тот момент. И стало казаться, что всё это мне близко. Сидел на горе, передо мной была такая красивая панорама, и вдруг что-то почувствовал. Пришло понимание, что Бог существует. До этого были отвлеченные теоретические познания. Какой именно Бог и какой дьявол – не разбирался. А там вдруг осознал, где искать Истину.
В Салониках зашел в собор, увидел довольно развязных туристов, и они мне как-то не понравились. Но я понял, что и сам такой, с фотоаппаратом и в шортах. А рядом были совершенно другие люди, которые не стеснялись показывать свою веру, поклонялись святым, заботились о душе. Потом поехал в Стамбул и там случайно познакомился с семьей православных из России. Они рассказали, что отправились на экскурсию в Айа-София. Турок-экскурсовод стал рассказывать какую-то ересь, мать семейства возмутилась, и они отделились от группы. Мы решили ходить по городу вместе. Неожиданно появился русскоговорящий грек, который предложил экскурсию по православным местам Стамбула. Меня как будто что-то вело за руку тогда, все чудом совпало. Увиденное подтолкнуло меня к пониманию. Такая мусульманская страна, мечети, а внутри – почти подпольное Православие. Там не так, как у нас: стоят храмы красивые, нет. Все они – в узких переулках, в полуподвалах. Заходишь – древние иконы. У нас с этой женщиной произошел разговор. Я рассказал про книгу, в которой прочел, что Христос жил в Индии и похоронен там. А она воскликнула: «Какая могила? Он же Бог!» И тут я задумался: а те ли книги я читал?
Когда вернулся в Москву, моя мама ни с того ни с сего сказала: «Тебе нужно креститься». Она сама тогда Библию не читала и в церковь не ходила. После Крещения у меня было такое состояние, будто на крылышках летал. А я-то думал, что на меня правила не действуют. Откуда-то возникло понимание, что кое-что из музыки и литературы нужно выбросить на помойку, так как они откровенно в сатанизм тянут. Коллекционировал я музыку разную. Хард-рок мог под настроение послушать. Потом как-то противно стало. И книги кое-какие повыбрасывал. «Откровения скинхеда», например, или что-то про оккультизм. Жалко было несколько красивых томов Блаватской выбрасывать. Хотя гадость, конечно. В свое время я и такое почитывал. В Индии много было возможностей уйти в дебри. Когда видел туристов, которых окуривали язычники, мне становилось их жаль. Какие-то они были одурманенные, ушедшие мозгами в далекие дали. Мне же невозможно что-то внушить. К вере подхожу осознанно. В восточных философиях часто практикуется отдание себя какому-то гуру. И ты начинаешь вариться в навязанной тебе каше. Йога тоже вроде бы должна стресс снимать, а мне она ничего не снимает, а наоборот: еще больше напрягает. Наверное, у меня сильный Ангел-Хранитель. В Православии, если правильно подходить ко всему, ты – совершенно свободный человек.
Вскоре стал ходить на богословские лекции. Во время одного из занятий услышал о волонтёрском движении «Даниловцы». А мне хотелось общаться с единоверцами. На презентации познакомился с координаторами и волонтерами, выбрал группу переписки с заключенными. Позже сам стал координатором группы волонтеров. Начали посещать Можайскую колонию.
Государство, как известно, отделено от Церкви. И оно не ставит задачу духовного просвещения заключенных. Никто, кроме церковных людей этим заниматься не будет. Это личное дело каждого, находящегося на своем месте (начальника колонии, воспитателя, кого-то из охраны ). Как люди верующие они могут попытаться настроить этих ребят, что существуют рай и ад, добро и зло. А государство действует с точки зрения «нарушил – зло, не нарушил-добро». Поэтому волонтёры – это очень важно. Они – не государственная организация. Это просто люди, которые приходят к заключенным по доброй воле. Помимо государства, мы как христиане, как люди, пытаемся привести заключенных в нормальное состояние и мировоззрение. Такова наша миссия.
Я не говорю, что не нужно проповедовать напрямую. Но для этого в колонии есть храм, есть священник, который приезжает и читает им проповеди. Условия для того, чтобы изучать Евангелие, есть. Другое дело: они могут этого всего не хотеть.
Мы, волонтеры, являемся для них примером людей, которые чего-то достигли. У нас есть некие блага, мы им, например, книги, подарки разные привозим. Мы – люди из другого мира. Одна преподаватель нам сказала: «Ребята могут ничего не вылепить из глины, но уже то, что они её мнут, может настроить их на созидательный лад». В среде маргиналов отношение к труду такое, что это ниже их достоинства. Надо как можно меньше работать и как можно веселее жить. А тут вдруг на мастер-классах им показывают, что труд может быть увлекательным.
Проводили как-то мастер-класс выжигания по коже. Уникальный случай когда, с разрешения администрации, привезли ножи и выжигательные аппараты. Ребята увидели, что они могут сделать вещи, которые потом не стыдно продать и даже заработать на этом. У таких людей ум достаточно практичный. Они думают, на чем заработать, когда выйдешь. Вещи, которые делают заключенные, мы часто забираем и увозим. Например, они делали красивые букеты из бумаги для праздника «Белый цветок» в Марфо-Мариинской обители. То, что они сделали кому-то радость, случается, их окрыляет. И вот это ощущение, что ты кому-то сделал добро, нужно в них развивать.
Православие должно быть в основе духовного развития и воспитания заключенных. Наша поддержка – это работа с душой. В чем суть воспитания? Можно словами говорить: это добро, а это зло. Но судя по тому, к какому опыту ребята пришли, их сложно воспитать какими-то словами. Иисус Христос говорил, что для вас уготовано Царство Небесное. Зароете вы свои таланты или не зароете – это ваше личное дело. К чему в итоге придете — зависит от вас, потому что вы – свободные люди.
Многие заключенные становятся верующими уже по факту того, что они в тюрьму попали. Тюрьма останавливает их беспорядочное движение по жизни, и они начинают задумываться: как я жил. Время заключения нужно тратить не на подавление личности, а на ее развитие. То, что он сделал ужасный поступок, не говорит о том, что он совершенно конченный, и никуда ему дороги нет.
Волонтёры самим фактом своего существования наталкивают заключенных на определенные мысли. Представьте, что человек, никогда не видевший детей, приходит в детский сад. Там он видит детей, которые бегают, радуются, сверкают глазами, и душа начинает возвышаться. Он видит людей относительно чистых или хотя бы стремящихся к чистоте. И не в словах, а на деле. Мы ничего не навязываем, не проповедуем, но если спрашивают, всегда готовы к общению.
Мне удавалось что-то сказать и про таланты. Развитие талантов – богоугодное дело. Хотя евангельская притча о талантах говорит больше о благодарности Богу за Его дары, чем о том, что нужно профессионально развиваться. Когда делаешь что-то хорошее, Господь дает на это силы, если трудишься. Нужно обратить внимание, что одни люди верны Богу, поняли, что Он хочет. А человек, зарывший талант, сказал: «Вот тебе твоё» (Мф. 25:24-25), в смысле: «Ты мне, Бог, не нужен. Я сам по себе». За это он и был наказан. За то, что отвергал Бога. А кто вместе с Богом трудился над собой, чтобы преумножить таланты, получил награду.
Все, к чему нас призывал Христос: идти за Ним в Царство Небесное. Когда делаем добрые дела, то делаем не для себя одного, а для некой общности. Люби Бога и люби ближнего. Эти ребята не знают, что такое добро, зачем оно нужно, зачем делать какие-то добрые дела. Что это за идиоты какие-то которые делают добрые дела бесплатно? За всё надо деньги получать. И тут им говорят, что добрые дела – это хорошо и вам самим полезно. Умножение талантов – это профессиональный рост. А если глубже понимать – то это о том, что ты должен быть с Богом.
Самое главное во всем, как известно, – любовь. Я переписывался с одним заключенным, а он потом пожаловался, что я как-то не так ему объяснил определенные вещи. Он задавал вопросы из разряда: снимать ли шапку в мороз каждый раз идя мимо храма и можно ли разрезать свечу пополам или нельзя. То есть, много беспокоился о внешним благочестием. А мне наш отец Иоасаф сказал: «Не нужно так много о мелочах, а нужно писать о самом главном – о Любви». Если любите Бога, а ближнего не любите, значит Бога тоже не любите.
Можно делать добрые дела для удовольствия или тщеславия, но самое главное: чтобы вы это все делали ради Христа. Имели перед собой образ Царствия Небесного. Серафим Саровский говорил: «Лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. Вот почему Господь Иисус Христос сказал: «Всяк, иже не собирает со Мною, тот расточает».