Кто такой золотой дембель
Кто такой золотой дембель
«Дедовщина» — печальное явление советской армии сродни воровским понятиям. В этой закрытой системе существовала своя иерархия и собственная система ценностей.
«Дух» заменяет двух»
«Дух» в ВС СССР – это военнослужащий срочной службы, принявший присягу и пребывающий в действующей армии первые 6 месяцев. Российский писатель и историк, собиратель и издатель армейского фольклора Николай Каланов определяет «духа» в контексте казармы (кубрика) как личность бесплотную, бесполую, неумелую и безмозглую, прав у «духа» чаще всего никаких нет, он предназначается лишь для грязной работы.
«Один «дух» заменяет двух» – неполная цитата из армейского фольклора ВС СССР. В данной фразе варьировался только род войск или виды техники, которая использовалась при производстве работ, где задействовались военнослужащие. Из этой же серии: «»Духи»: слава Богу, не убили! «Деды»: день прошел, и черт с ним!».
Кандидат исторических наук Константин Банников в своем исследовании квалифицирует «духов» как «низшую касту, тех, кто только что призван и абсолютно бесправен».
Исключение из правил
В диссертации кандидата социологических наук Дмитрия Клепикова о «дедовщине» как социальном институте «золотой дух» определяется как уникум, попавший в определенную среду – отдельно взятое воинское подразделение (отделение, взвод, рота). «Золотой дух» должен быть именно в единственном числе среди сослуживцев старшего призыва. По правилам «дедовщины», «золотого духа» не нагружают работой, он не прислуживает «дедам» и «дембелям». Гнобить и эксплуатировать «золотого духа» считается дурным тоном, того, кто в этом будет уличен, строго накажут.
Коллективизм «золотым духам» все же свойственен, но он всегда хронологически ограничен: там, где в советской армии бытовала эта традиция, «духи» становились «золотыми», когда у «дедов» сакральный стодневный срок до приказа об увольнении по времени ополовинивался. Этот временной «водораздел» становился «Днем золотого духа»: «деды» «менялись» статусами с «духами» – по идее, старослужащий должен был исполнять все приказания военнослужащих младшего призыва, эта традиция походила на подобие ролевой игры.
На деле «духи», как правило, не злоупотребляли предоставленными возможностями, и привилегиями не пользовались – понимали, что «День золотого духа» скоротечен, и по его прошествии все вернется на круги своя. Самые строгие приверженцы соблюдения правил «Дня золотого духа» скрупулезно следили, чтобы «деды» не отыгрывались на «духах», отмщая им после этой временной «передышки», Когда такие случаи все же отмечались, «золотой день» могли и повторить.
Поделиться:
Полная херня о дедовщине в 78-79 годах. Я музыкант и технарь вставлял люлей конкретных ещё в Тамбовской учебке. На меня после моей ответки шестёркам кинулись сержанты. Пришлось претерпеть от власти армейской чисто издевательство. Сержанты/молокососы учебок бить не умеют или боятся. Ушёл в часть в Казахстан. Ушёл с товарищем из Хабаровского края Виктором Рыбаковым. В одну часть. Виктор был кмс по боксу. Деды в части к нему подкатили и получили с ходу. Ноги отнялись у них на 30 минут не менее. Я как бы гирьки толкал и штангу до армии. Тела черпаков летали метра на 2,5 и прилепали к стене секунды на три. Тимошенко точно помнит мой втык!.Тестировали нас каждого по отдельности. Ссали не дай бог оба спина к спине!. Принимайте эстафету молодые и не очкуйте!.
Конечно в Советской Армии были молодые и старослужащие солдаты, но не было каст, не было деления по национальной принадлежности, по социальной, имущественной, силовой, религиозной и др. Деды не могли трогать новобранцев без желания попасть в дисбат. Что такое дисбат можете найти в инете. Из дисбата в обычные части возвращались дослуживать свой срок не крутые деды, а молчаливые, здоровые, сильные парни, которые молодого призывника мизинцем не тронут. Нарушения устава были, но не критические, кто прогнулся, тот и стирал портянки или носки деду, а кто поставил себя сразу твёрдо, тот пользовался уважением и почетом сослуживцев.
Неуставные звания: особенности неформальной иерархии
Армейскую общину можно с уверенностью приравнять к самостоятельной социальной структуре, где существует определенная иерархия. И речь в данном случае идет не о должностях, присваиваемых военнослужащим на государственном уровне, а о неуставных званиях. Таким образом происходит разграничение военнослужащих на группы относительно срока их службы. Переломным моментом стало сокращение срока до 1 года. Однако это не привело к упразднению неуставных званий в армии – они лишь несколько видоизменились.
Иерархия
Построение армейской дедовщины основано на наличии жесткой неуставной иерархии, которая базируется на продолжительности службы с момента призыва. Сокращение срока службы в армии позволило практически полностью устранить дедовщину, однако определенная градация между ступенями иерархии осталась. И чтобы лучше вникнуть во все ее тонкости, следует рассмотреть каждую ступень более подробно.
Запах
Это первая ступень иерархии, которая не учитывается большинством военнослужащих. После прибытия в часть, большинство военнослужащих ошибочно полагает, что они сразу становятся «духами». Однако это не так. Дело в том, что по армейским меркам призывник, пусть даже и прошедший распределение, еще не является солдатом. По определению, он лишь запах солдата.
После распределительного пункта, призывник может быть отправлен в следующие места:
Как правило, период обучения продолжается не более двух месяцев. Переход на следующую ступень осуществляется лишь после принятия присяги, когда призывник станет полноценным солдатом.
Находясь на карантине, «запахи» приобретают следующие знания:
«Духи» носят данное звание в течение 100 дней. Иногда продвижение по иерархии наступает быстрее. В период пребывания в статусе «духа», солдат узнает обо всех «прелестях» армейской жизни. Речь идет об уборке, и ПХД, нарядах через день и т. д.
Следует заметить, что процесс уборки является отдельным армейским ритуалом. Умение наводить порядок в казарме считается целым искусством, которому духи обучаются с особой тщательностью. Но есть у этого и определенный плюс, ведь солдат на всю жизнь приобретает навык по наведению чистоты в жилом помещении.
Особенностью «духа» является наличие повышенных требований при полнейшем отсутствии прав. Высокие требования предъявляются к гигиене этих солдат. Если «дух» находится не на полевом выходе, а в расположении, то его обувь должна блестеть, он должен быть гладко выбрит и аккуратно подстрижен. За соблюдением данных требований в армии следят с особой тщательностью.
Значительное внимание уделяется и процессу заучивания устава. Речь идет о своде правил, который заучивается военнослужащим наизусть. Устав для «духов» является весьма привычным занятием. Опытные солдаты рекомендуют солдатам в данный период времени держаться вместе, что позволит им легче пережить его.
По истечении 100 дней службы, солдат из бестелесного «духа» становится «слоном». Так начинается новый период в его армейской жизни. Подобное звание свидетельствует о том, что военнослужащего можно нагружать всевозможными поручениями. И основой несения службы в данный период являются хозяйственные работы. Речь идет о следующих действиях:
Звание «слона» в армии закрепляется за солдатом до достижения 160 дня службы. А поскольку слон является выносливым животным, то и поручений в данный период времени будет немало. Однако таким образом закаляется характер бойца.
Рано или поздно в жизни каждого солдата наступает тот момент, когда происходит увольнение всех старослужащих солдат. Оно зависит от времени призыва и символизирует автоматический переход «слона» в «деда». В некоторых случаях данное звание получается уже спустя полгода после начала службы. Однако существует и промежуточное звание, которое «слон» получает в том случае, если увольнения предыдущего состава не наблюдается.
Черпаки или черепа
Приблизительно на 200 день службы, солдат становится «черепом». Другое название у данной должности – «черпак». Наименование выбирается в зависимости от установленных в части правил.
Этот период характеризуется облегчением жизни солдата. Он испытывает меньший контроль со стороны старослужащих, а его обязанности перед ними практически сводятся к нулю. Появляется личная свобода, а былые тяготы армейской жизни начинают переноситься все легче.
Ранее звание «череп» в Российской Армии было одним из основных, наряду с «дедом» и «слоном». Однако в 2008-м году, ввиду сокращения срока службы, прямая необходимость в нем попросту отпала. Поэтому на данный момент солдаты во многих частях становятся «дедами» сразу же после звания «слон».
В армии данное неуставное звание получают те солдаты, которые перешли с предыдущего призыва. Таким образом, они являются в казарме старожилами, оставаясь в этом звании вплоть до увольнения в запас.
Некоторые солдаты становятся «дедами», дослужившись до определенных воинских званий и имея личный состав в подчинении. Считается, что если «дед» скопил за время прохождение службы много негатива, то это непременно отразится на прибывших в подразделение «запахах».
В большинстве случаев приказ приходит дважды в год, за 100 дней до того, как срок службы солдата заканчивается. И несмотря на то, что дедовщина в современной армии уже не является столь явной, как раньше, некоторые ее черты все же сохранились.
Дембель
Это своеобразная вершина армейской иерархии, действующая в современной армии. Солдат становится «дембелем» тогда, когда выходит соответствующий приказ Министерства обороны. Звание сохраняется до того момента, когда солдату вручается военный билет командиром батальона.
При переводе в это звание также имеется своеобразный ритуал. Однако он куда более лояльный, чем в предыдущих случаях. Так, тумаки будущему «дембелю» наносятся нитью. Причем делается это через слой матрасов. При этом солдат должен изображать невероятную боль. Данный ритуал присутствует далеко не во всех частях.
Основной обязанностью «дембеля» является достойное окончание службы. Как правило, солдатам в данном звании предлагаются так называемые «дембельские аккорды». Речь идет о возможности сделать что-то полезное для части, в которой служил «дембель».
Очень важным этапом является подготовка формы. Никто не запрещает военнослужащему ехать домой в «гражданке», однако многие солдаты хотят предстать перед родными во всей красе, продемонстрировав им все знаки отличия.
Что изменилось в последние годы
На данный момент переход между званиями не является столь заметным. Объясняется это в первую очередь коротким периодом службы. Следует заметить, что в некоторых частях и вовсе отсутствует вышеописанный воинский жаргон, а подобным армейским традициям не придается особого значения.
Иногда взводы состоят исключительно из солдат одного призыва, руководство над которыми осуществляется сержантами-контрактниками. Таким образом, армейские традиции постепенно становятся пережитками прошлого. Однако в некоторых подразделениях солдаты, несмотря ни на что, остаются верны им.
Иерархия в Советской армии: от «духа» до «дембеля».
Дедовщина в армии была всегда. Но в конце 1960-х гг. она расцвела махровым цветом, и полностью ее не искоренили до сих пор. Расцвет ее связывают с введением закона о всеобщей воинской обязанности, когда в одну часть попадали физически выносливые крестьяне и вчерашние студенты, неграмотные жители Средней Азии и оленеводы с просторов Чукотки.
Дедовщина — это не просто набор садистских и порой странных приемов воздействия на новобранца, это еще и строгая иерархия, пренебрегать которой решались немногие.
От «дрыща» до «васьки»
Только что оторванный от семьи, обритый и неуверенный в себе новобранец в армии считался существом никчемным и прав не имел. До присяги он именовался «дрыщем», «карантином» или «бесплотным духом». Это длилось от двух недель до полутора месяцев, после чего он принимал присягу и становился «духом», салагой, «зеленым» или «ежом».
Во внутренних войсках таких называли «SOSами» или «чеками», а в стройбате – «васьками». «Васька-дух» прав не имел, у него были только обязанности. Он должен был выполнять пожелания старослужащих, например, доставал водку, сигареты, изображал «поезд», рассказывал сказки или чистил сапоги. Если «зеленый» соглашался с правилами, получал одобрение, если шел против, его избивали, а если не помогало, начинали травить.
«Духи» бывают разными
В изданном в 1991 году сборнике аналитических статей «Дедовщина в армии» (издательство «Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН») отмечается, что «духи» бывают четырех типов. Солдат мог стать «исполнителем» (к таким относились хорошо социализированные молодые люди, принимающие правила игры) или «летуном» (это мягкотелые новобранцы, которых легко сломать, и бунтовщики, которые поначалу сопротивлялись, но потом были все-таки сломлены). Эти два типа «духов» были наиболее многочисленными. Кроме них были «борзые» – те, кто несмотря на побои, отказываются подчиняться преступной системе. Если солдата не удавалось заставить повиноваться, обычно его оставляли в покое.
Были и «стукачи» — в этот разряд попадали те, кто хоть раз пожаловался офицеру на издевательства. Избить стукача мог каждый, не взирая на срок службы. На них сваливали всю самую грязную работу, а в тех частях, где насаждались уголовные порядки, могли изнасиловать, и все два года службы человек оставался «опущенным».
Били меня, теперь бью я!
Как это было на флоте
На флоте на небольших кораблях и подводных лодках дедовщины почти не было: все на виду, офицеров много. Однако на больших кораблях тоже зверствовали старослужащие. Если учесть, что служили на флоте три года, а не два, многоступенчатая иерархия была еще жестче. Прослужившие полгода превращались из «духов» в «карасей», год — в «борзых карасей»; полтора года — в «полторашников». После двух лет службы матроса называли «подгодок», после двух с половиной — «годок», ну а потом он становился «гражданским». Дедовщину на флоте именовали годковщиной, по названию морских «дедов». Ритуалы «перебивания» тут были особыми: «карасей» кидали за борт или окунали в прорубь, причем сделать это надо было неожиданно, а с «гражданского» нужно было в день приказа сорвать и разорвать в клочья всю одежду вплоть до белья.
Золотой дембель
— Ах, ты сволочь такая! – ласково произнёс солдат, обращаясь к здоровенной собаке, сидящей напротив.
Пса звали Ходжа. Это был четырёхлетний кобель восточноевропейской овчарки. Правда, кинологи удивились бы, узнав, что эту зверюгу причислили к данной породе. Дело в том, что восточноевропейская овчарка – собака внешне очень даже симпатичная, а вот Ходжа имел внешность, мягко говоря, непривлекательную. Широкая морда с низко посаженными ушами, одно из которых постоянно провисало, выглядела карикатурно и устрашающе одновременно, а широко расставленные глаза создавали впечатление косоглазия.
Ходжа был очень крупным кобелём на мощных длинных лапах. Хвост его, как положено, не свисал в виде изогнутой сабли, а торчал кренделем. Когда Ходжа во время тренировок шёл на фигуранта, устоять человеку на ногах не представлялось возможным. Пёс в сокрушительном прыжке налетал на убегающего в тяжёлом ватнике и, сбив его с ног, начинал с остервенением трепать словно тряпичную куклу.
Жуткий вид кобеля наводил ужас на местных пастухов, выгоняющих свои отары на береговую отмель пограничного Аракса. В повседневной же обстановке Ходжа был довольно миролюбивой псиной.
Вожатый Ходжы, солдат по прозвищу Бацилла, со дня на день ждал увольнения. Раздолбай и зубоскал Бацилла когда-то носил звание младшего сержанта, но был пойман на пьянке и разжалован в рядовые. На пагонах его вылинявшего камуфляжа до сих пор сохранились следы от споротых лычек. По этому поводу Бацилла не унывал. Куда более серьёзным наказанием для него стало лишение возможности съездить домой. Вначале Бацилла ещё тешил себя надеждой, что его прежний залёт будет прощён и его отпустят на побывку, однако в начале 1992 года обстановка в Закавказье обострилась, и командование отменило все отпуска. Таким образом, бывший младший сержант стал «золотым дембелем». В солдатской среде это неофициальное звание присваивалось тем, кто ухитрялся отслужить два года без отпуска. Такой «чести», как правило, удостаивались или большие залётчики или безнадёжные неудачники.
— Ну, что, скотина безрогая, сидишь? Иди суда, я тебя поглажу, – Бацилла бесцеремонно схватил собаку и притянул к себе. Действие происходило в курилке, где помимо овчарки и её хозяина находилось ещё трое солдат.
— Да у вас прямо любовь, – ехидно произнёс один из бойцов в вылинявшей голубой майке.
— А как же! Самая настоящая суровая мужская любовь, – не стал возражать Бацилла.
— Если ты его так любишь, то почему ты его сволочью и скотиной обзываешь? – спросил другой солдат, с голым торсом.
— А как же я его должен называть, пупсиком или лапочкой?
Такие нежные прозвища применительно к Ходже вызвали у всех усмешку.
— Собаки, чтобы ты знал, смысла большинства слов не понимают. Для них важна интонация. Если она ласковая, то ты, как угодно, его назови – он всё равно будет думать, что ты его хвалишь. Правда, Ходжа?
Сидящий пёс поднял пыль, завиляв хвостом в ответ.
— И тот же самый принцип действует, наоборот. Вот смотри. – Бацилла неожиданно вскочил и грубым голосом рявкнул. – Где зайчик!? Где маленький беззащитный зайчонок?
Произнёс он это таким тоном, словно говорил: «Где чужой?» Кобель сразу же возбуждённо вскочил и кинулся к выходу из курилки. Потом вернулся назад и, встав передними лапами на скамейку, стал тревожно вертеть головой, осматривая местность вокруг. В конце концов, он понял, что его разыграли, и возмущённо гавкнул в сторону третьего бойца.
— Тьфу ты, зараза! Чтоб ты сдох! – перепугано заорал он под дружный хохот остальных. Этот солдат очень любил кошек и не любил собак. Последние платили ему тем же, как будто чувствуя в нём ярого кошатника. За этой обоюдной неприязнью наблюдала вся застава, гадая, покусает ли его какая-то из собак или нет?
На этот раз, Ходжа, довольный произведённым эффектом, вернулся к своему хозяину, так и не тронув любителя кошек.
— Дурак он у тебя, – обижено произнёс тот.
— Ошибаешься. Это умнейшая из собак, – добродушно возразил Бацилла. – Одна только история с Мыхликом чего стоит!
— Мыхлик – это кто? – поинтересовался солдат в майке.
— Это его прежний вожатый. Как, вы не слышали о нём? – удивился Бацилла, уловив немой вопрос в глазах товарищей. – Так я вам сейчас расскажу.
Он достал из нагрудного кармана камуфлированной куртки полупустую пачку сигарет и протянул её сослуживцам. Те тотчас же её разобрали, оставив хозяину последнюю сигарету. Бацилла вытащил её зубами, а саму пачку скомкав бросил в центр курилки, где в качестве урны был вкопан старый обод автомобильного колеса.
— Когда я после сержантской школы попал на заставу, Мыхлик был уже дембелем. Раньше он служил в погранотряде в хозроте и там попался на том, что тырил харчи с продовольственного склада. Его за это, естественно, вздрючили по полной, лишили отпуска, а после сослали к нам на заставу, чтоб, значит, вину свою искупать.
Начальник заставы, зная его прежние заслуги, определил Мыхлика в собаководы. Дали ему Ходжу, но отношения между ними сразу же не сложились. Мне говорили, что Ходжа Мыхлика первое время, вообще, не признавал и его команды не выполнял, а тот, дурак, вместо того чтобы пса к себе как-нибудь привадить, стал его просто бить. Начальник заставы это увидел, ну, и сделал ему хороший втык. Ты, говорит, если мне собаку будешь мучать, то я тебя быстро из питомника выкину, и будешь у меня до самого дембеля туалет драить. Мыхлик, конечно, испугался реально – кому хочется на втором году службы старшим по параше быть. Короче, он к угрозе серьёзно отнёсся и, вроде бы, подобрел, но, как потом оказалось, это только при посторонних он таким добреньким был…
Бацилла на секунду замолчал, прикуривая от сигареты соседа.
— Ну, и что там за история с этим Мыхликом? – напомнил ему один из курильщиков.
— Слушай дальше! – продолжил Бацилла. – Короче, наступило время увольняться их призыву. Выяснилось, что с нашей заставы едет только Мыхлик. Как ни как – золотой дембель.
Ну, Мыхлик к этому был уже готов. Форму он себе отделал – высший класс! Фуражку растянул. Не фуражка, а настоящий авианосец. В погоны плексигласовые вставки вложил. Буквы «ПВ» на погоны из латуни выточил. Шеврон объемный сделал – толстый, как энциклопедический словарь. Раздобыл себе аксельбант, белый ремень и белые перчатки. Знаки нагрудные достал. Кроме «Старшего пограннаряда» у него ещё «Отличник погранвойск» был и классность. Короче, полный иконостас.
Честно говоря, вид у Мыхлика был комичный. Не пограничник, а какой-то карабинер итальянский. Но больше всего он гордился своим дембельским альбомом – ни у кого такого не было. Сразу на первой странице, помню, фотография была приклеена и под ней подпись «Я со своим боевым товарищем». И на ней Мыхлик в обнимку с этим вот красавцем.
Бацилла потрепал пса за холку.
— В общем, Мыхлик к триумфальному возвращению домой был готов. Ему, значит, завтра ехать, а сегодня вечером, по боевому расчёту, осталось сходить последний раз в дозор. Ну, дело пустяковое. Подумаешь, туда пять километров, обратно пять километров. На всё, про всё – часа полтора.
Короче, пошли они. Когда туда шли Ходжа видно почувствовал, что его мучитель скоро уедет и стал вести себя уж слишком борзо – то поводок натянет, рядом идти не хочет, то скакать начинает, что тот сайгак. Пока до конца фланга дошли Мыхлик умаялся. Мне потом его напарник рассказывал, что Мыхлик на стыке с флангом соседней заставы, отпустил Ходжу с поводка, чтоб тот побегал, а когда стал звать его обратно, то пёс его команды проигнорировал. Представьте себе картину… Вожатый верещит, руками машет, матерится, бегает, а собака вокруг его круги нарезает, задрав хвост, а близко не подходит.
Короче, Мыхлик Ходжу всё-таки как-то поймал, выволок на обратную дорогу, ну, и приложился, естественно, от души. Прямо со всей дури как даст Ходже ногой под дых. И тот, чтобы вы думали? Хлобысь, и с копыт свалился. Упал прямо посреди дороги и лапами засучил. Мыхлик к псине, а тот глаза закатил, язык вывалил и всё… Бобик сдох!
Бацилла, увлёкшись рассказом, забыл о том, что курит. Опомнившись, он замолчал и стал усиленно пыхтеть, раскуривая почти затухшую сигарету. Наконец, раскурив, рассказчик глубоко затянулся и, выпустив через ноздри дым, продолжил:
— В общем, Мыхлик в шоке. Связывается он по радиостанции с заставой и сообщает, что так мол и так – собака в коматозном состоянии. Дежурный о случившемся докладывает начальнику заставы, а тот сразу же понял, что к чему. Выходит он на связь с Мыхликом и говорит: «Я знаю, что это ты собаку угробил! Если Ходжа по твоей вине сдохнет – ты у меня с заставы самым последним уволишься, как раз под Новый год. И новогоднюю ночь будешь отмечать не дома в компании пьяных девок, а в зале ожидания на вокзале!»
Мыхлика от этих слов, чуть кондратия не хватила. Казалось бы, вот он дембель долгожданный. До «гражданки» один день остался, и, вдруг, всё рушится. Из «золотого дембеля» он переходит в разряд «чёрного дембеля», то есть, уволенного самым последним.
Начальник Мыхлика ещё немного попугал, а после говорит: «Ты как хочешь, но чтоб собаку на заставу доставил, живую или мёртвую, но для тебя будет лучше, если живую. А я тем временем ветеринара из комендатуры вызову, чтобы, если что, помощь оказал. Это твой единственный шанс на спасение».
Тут Мыхлик духом воспрянул. Схватил он Ходжу на руки как любимую женщину и бегом на заставу.
— Так у этого же барбоса полста кило живого веса! – хохотнул солдат с голым торсом. – Как же он его дотащил?
— А вот так и дотащил. Вначале на руках нёс, как невесту, затем взвалил Ходжу на шею, как барана. Пять километров волок. Правда, последний километр, он уже еле ноги волочил. Пот с него льётся, руки дожат, ноги заплетаются, а он всё равно прёт, не останавливается. Во-о, как домой хотел!
Правда, закончилось всё неожиданно. Мы на заставе к тому времени уже все знали, что случилось, ну и вышли к воротам посмотреть, как Мыхлик будет своего «боевого товарища» заносить. Как раз к этому времени и ветеринар из комендатуры подкатил.
Когда до ворот оставалось шагов двадцать, Ходжа, вдруг, стал очень сильно дрыгать ногами. Мыхлик решил, что это предсмертные судороги и опустил собаку на землю. И тут Ходжа вскакивает на ноги, отряхивается и как ни в чём не бывало радостно бежит на заставу. Бежит, такой весёлый, хвостом виляет, а вокруг него немая сцена.
Он, видать, отлежался на плечах у Мыхлика, ему полегчало, и он тихонько ждал, когда тот его до дома донесёт. Когда до всех это дошло, то ржали от души. Все смеялись, кроме Мыхлика. Тому, сами понимаете, не до смеха было. Причём, отлупцевать Ходжу он, как раньше, уже не мог. Боялся. А ну, тот снова упадёт, язык вывалит, глаза закатит и лапами начнёт дрыгать.
— Ну, и чем всё закончилось, – поинтересовался кошатник.
— На следующий день Мыхлик еле конечностями ворочал, – засмеялся Бацилла. – Пробежать пять километров в таком темпе, да с такой нехилой нагрузкой – это вам не хухры-мухры! У него крепатура в мышцах была такая, что он, когда уезжал, то в кузов машины залезть не мог. Мы его подсаживали.
Бацилла докурил сигарету и метким щелчком отправил окурок в урну.
— Ну, что, Ходжа, пошли я тебя в вольере закрою, а то мы тут засиделись.
В этот момент из здания заставы выскочил по-уставному подтянутый и застёгнутый на все пуговицы дежурный сержант с красной повязкой на рукаве и, остановившись посреди небольшого плаца, стал озабоченно вглядываться в сторону курилки. За дежурным на крыльцо вышли ещё двое солдат расхристанного вида. Все трое были «дембелями». Бацилла свистнул им. Вся троица замахала руками.
— Пляши, Бацилла! Ты едешь домой! – радостно закричали расхристанные. Они подбежали к сослуживцу и стали толкать его в плечо и обнимать, хлопая по спине.
Ходжа вскочил на ноги, не понимая причину ажиотажа. Подошёл дежурный по заставе:
— Только что получена телефонограмма. Завтра первая партия дембелей уезжает. С нашей заставы едешь только ты. Учли, что ты золотой дембель.
Только тут до Бациллы дошёл смысл услышанного.
Он швырнул кепку высоко вверх и стал отплясывать, смешно взбрыкивая ногами. Из курилки вышли солдаты. Все улыбались. Хлопали счастливого Бациллу по плечам. Ходжа, видя всеобщее возбуждение, звонко залаял.
Вдоволь наобнимавшись, все стали расходиться. Сияющий, слегка обалдевший от радостной вести Бацилла с собакой ещё оставался стоять на плацу, соображая, что ему делать дальше, когда дежурный по заставе вернулся и, уже сухо, по-деловому, сказал:
— Да, кстати, ты не забыл – тебе с Ходжой сегодня вечером ещё в дозор идти? Так что не расслабляйся.
Бацилла медленно повернулся к овчарке и внимательно посмотрел на неё. Образ несчастного Мыхлика снова возник в его памяти…