Сайва в трудно быть богом что такое
Что такое сайва в трудно быть богом
САЙВА вост. сиб. срубец на столбах в лесу, в котором кочевники хранят съест. и др. запасы.
Статьи и публикации
вост., сиб. срубец на столбах в лесу, в котором кочевники хранят съест. ·и·др. запасы. Толковый словарь Даля. В.И. Даль. 1863 1866.
САЙВА. вост. сиб. срубец на столбах в лесу, в котором кочевники хранят съест. и др. запасы. Вы можете поставить ссылку на это слово:.
Снова о загадках книги «Трудно быть богом».
1. «Когда Румата миновал могилу святого Мики — седьмую по счету и последнюю на этой дороге…»
2. «Был это, ясно, сам святой Мика еще до приобщения к вере, многоженец, пьяница и сквернослов.»
Румата, как продукт научно-технического общества, видит в вышеприведённых образцах мышления арканарских крестьян всего лишь темноту, примитивность и невежество. Ему намного ближе простой, как двуручный меч, барон Пампа или же строгий логик, учёный Будах. Окружающие его аристократы примитивны, но вполне понятны. Как и монахи-бюрократы. Хотя последнее уже должно было бы насторожить любого настоящего историка: бюрократический стиль мышления с его приоритетом писаных инструкций над реальностью на самом деле является продуктом высокоразвитого общества. В реальной Европе он получил распространение лишь в XIX веке.
Чёрные боевые монахи в представлении современных киношников. Чёрные боевые монахи в представлении современных киношников.
Вернёмся к парадоксам святого Мики из вышеприведённых цитат. Согласно первой, Мика мог умереть и оставить после себя могилу неоднократно — аж до семи раз (как тут не вспомнить крестражи Волдеморта, которых было столько же), и это только на одной дороге. По второй цитате, Мика мог являться не только в виде святого облика, но и в более раннем варианте своей личности. Между тем, обе эти идеи крайне нетривиальны и чтобы их воспринять (не говоря уже о том, чтобы до такого додуматься) требуется не просто высокоабстрактное, но ещё и парадоксальное мышления. Практически, постижение дзена.
Однако в книге эти две идеи принадлежат явно не церковникам, а обычным крестьянам, мышлению которых в реальности свойственна предельная конкретность. Кстати, выходцами из простонародья явно являются такие гениальные арканарские самоучки, как тот самый отец Кабани, которого видели в Пьяной Берлоге, Вага Колесо и пресловутый дон Рэба. Последний, будучи агентом Святого Ордена, разумеется, получил соответствующее образование. Но ведь и природные задатки у него заведомо имелись.
Кстати о Святом Ордене. Он показан как организация, в которую набирают не просто выходцев из низов, но в том числе всяких калек с убогими. Причём не просто кормят их из милости, но относятся к ним так же, как к обычным людям. А вот представителей аристократии среди орденских мы не видим, что крайне странно. В реальной средневековой Европе церковные ордена были в первую очередь аристократическими организациями. Да и церковная иерархия в целом наполнялась выходцами из дворянских семей. Епископом обычно становился какой-нибудь второй сын графа или даже герцога. А вот в якобы феодальном Арканаре ничего подобного нет, церковь там совершенно обособленная структура, и её элита состоит из талантливых выходцев из низов.
То, что реальности Арканара не соответствуют земному Средневековью, что западному, что восточному, отмечалось критиками неоднократно. И очень странно, что историки-наблюдатели с Земли, которые занимаются изучением этого мира уже не один десяток лет, этого почему-то не замечали. По тексту книги, они упорно сводят всё, ими увиденное, к некоей «Базисной теории феодализма». Хотя даже далеко не гениальный Антон-Румата, поварившись в местных реалиях, если не мозгами осознал, то шкурой почуял неладное. Но сформулировать, в чём оно заключается, и донести своё мнение до коллег, не сумел.
Подводя итог вышесказанному. Феодальная «надстройка» арканарского общества мало чем отличается от земного Средневековья. А вот местный крестьянский «базис», и опирающиеся на него религиозные структуры — крайне нетривиальны и прямых земных аналогов не имеют. Нечто общее можно найти разве что на Дальнем Востоке с его дзен-буддизмом и боевыми монахами. Но и эта аналогия будет неполной, поскольку китайские и японские чиновники во-первых думали иначе, чем европейские (а в книге менталитет арканарского чиновничества показан вполне европейским), а во-вторых были вполне светской структурой, жестко завязанной на государство, а не на религию.
Поэтому загадку Арканара приходится признать далёкой от разрешения. Мы по-прежнему не знаем, почему местные крестьяне владеют настолько сложным стилем мышления. Откуда взялась уникальная местная культура. Как развивалась местная церковь, почему она настолько нетипична и почему действует методами, освоенными земными спецслужбами не раньше середины XX века. К сожалению, земных исследователей в книге все эти интереснейшие вопросы совершенно не интересовали, что также вызывает вопросы — как вообще могли профессиональные историки не заметить всех вышеприведённых крайне странных фактов?
Морфология
Трудно ли быть богом? Немного философии от Стругацких.
И от этого контраста действительно становится дурно. Мы можем спросить себя: «А кем были бы мы в этой истории?». И почему-то мне не кажется, что мы бы стали плечом к плечу к богоподобным.
«Трудно быть богом»: история заговора против короля
» Дон Рэба, дон Рэба! Не высокий, но и не низенький, не толстый и не очень тощий, не слишком густоволос, но и далеко не лыс. В движениях не резок, но и не медлителен, с лицом, которое не запоминается, которое похоже сразу на тысячи лиц. Вежливый, галантный с дамами, внимательный собеседник, не блещущий, впрочем, никакими особенными мыслями…
Три года назад он вынырнул из каких-то заплесневелых подвалов дворцовой канцелярии, мелкий, незаметный чиновник, угодливый, бледненький, даже какой-то синеватый. Потом тогдашний первый министр был вдруг арестован и казнен, погибли под пытками несколько одуревших от ужаса, ничего не понимающих сановников, и словно на их трупах вырос исполинским бледным грибом этот цепкий, беспощадный гений посредственности. Он никто. Он ниоткуда. Это не могучий ум при слабом государе, каких знала история, не великий и страшный человек, отдающий всю жизнь идее борьбы за объединение страны во имя автократии. Это не златолюбец-временщик, думающий лишь о золоте и бабах, убивающий направо и налево ради власти и властвующий, чтобы убивать. Шепотом поговаривают даже, что он и не дон Рэба вовсе, что дон Рэба – совсем другой человек, а этот бог знает кто, оборотень, двойник, подменыш… «
Не проверил. Как не обратил внимания и на другие тревожные моменты. К примеру, на трактат прокуратора Патриотической школы, созданной попечением дона Рэбы еще за 2 года до начала действия повести, создать в Арканаре государство наподобие Области Святого Ордена.
Или вот размышления Антона о Будахе:
» Высокоученый доктор Будах. Коренной ируканец, великий медик, которому герцог Ируканский чуть было не пожаловал дворянство, но раздумал и решил посадить в башню. Крупнейший в Империи специалист по ядолечению . Автор широко известного трактата «О травах и иных злаках, таинственно могущих служить причиною скорби, радости и успокоения, а равно о слюне и соках гадов, пауков и голого вепря Ы, таковыми же и многими другими свойствами обладающих». Человек, несомненно, замечательный и настоящий интеллигент, убежденный гуманист и бессребреник: все имущество – мешок с книгами. Так кому же ты мог понадобиться, доктор Будах, в сумеречной невежественной стране, погрязшей в кровавой трясине заговоров и корыстолюбия? «
Держу пари, что для Антона в характеристике Будаха ключевым словом было слово «медик». А вот должно было стать слово «яд».
Задал ли этот вопрос Антон? Нет. Ему это даже в голову не пришло. Человек, пришедший в Аранар из доброго и светлого мира, оказался не способен заподозрить преступление. Обычное зверство средневекового мира было более или менее понятно, хоть и отвратительно, но вот заговор.
Наверное, это один из самых ярких примеров того, насколько наблюдатели далеки от реалий средневекового мира, насколько им трудно его понять. Но причина заключается не только в том, что они пришли из мира светлого и доброго. Вопрос еще в несоответствии скорости мышления наблюдателей по отношении к скорости изменения окружающей реальности.
Как уверял дон Кондор, единица времени у историков не секунда, а век. И, действительно, в обычных исследованиях историку некуда торопиться, все уже произошло и можно неспешно пытаться понять, что именно случилось. Вот только для наблюдателя нужны умения прямо противоположные. В результате люди, профессиональные навыки которых направлены на неспешное и въедливое исследование, сбор полного спектра источников, должны мыслить и действовать очень быстро при постоянном дефиците времени и информации.
Не получается? А вы как думали! Это и у политиков-то не всегда получается, так что же говорить о людях, у которых такой подготовки просто нет?
Можно приучиться есть из тарелки, вылизанной собаками. Не отворачиваться, когда рядом бьют, пытают и убивают. Но вот научиться быстро думать гораздо трудней. И еще трудней научиться мыслить подло.
Ни Румата за свои пять лет в Арканаре, ни дон Кондор за пятнадцать лет в Соане так и не набрались опыта, чтобы просчитать дона Рэбу. А ведь в повести показан вовсе не мелкий авантюрист и дурак, а умный и страшный человек, который давно и последовательно готовил захват королевства (и вспомните, как просто и быстро он получил от Будаха яд). К тому же мелкий дурак и политический хулиган, как назвал его Румата, который запутался в интригах и бросился спасаться к Ордену, не получил бы от Ордена титул боевого магистра, т.е. главы Арканарской области.
Румата опять ошибся. Даже беседа с Рэбой после ареста, более всего напоминающая избиение младенца (при этом младенцем выступал Румата), не изменила его мнения. Зато тот факт, что именно Рэба подготовил всю операцию по захвату Арканара, и именно он был реальным боевым магистром Ордена, а вовсе не мелким жуликом, должен внушать читателям определенный оптимизм, т.к. опровергал слова Антона: » Через полгода его зарежут, а Орден останется «.
И дело даже не в том, что Рэба погиб через день, а в том, что не будучи жуликом и дураком, он и правда имел немалое влияние и власть в Ордене. Его гибель должна была нанести Ордену серьезный урон и существенно понизить шансы удержаться. Совершенно случайно, но Антон смог поразить спрута если и не в сердце, то куда-то близко.
Трудно быть богом
Десять лет назад, составляя план курса «Введение в экономику» для студентов Совместного бакалавриата ВШЭ-РЭШ, я добавил, в качестве дополнительного чтения, роман Стругацких «Трудно быть богом». Чтобы рассказывать о том, как трудна задача помощи прогрессу. Hа том занятии мы обсуждали книгу нью-йоркского экономиста Уильяма Истерли про провалы проектов развития и проектов помощи развитию во второй половине ХХ века.
Провал двадцатилетнего проекта построения современного государства в Афганистане – ещё один пример. Американцы взялись за него не по своей воле – им пришлось уничтожить прежнюю, совершенно средневековую, власть Талибана* (организация запрещена в РФ и признана террористической) из-за поддержки террористов, ответственных за 11 сентября 2001 года. На что стоит обратить внимание – американскому проекту строительства государства никто, в сущности, не мешал. За двадцать лет до этого США помогали моджахедам бороться с советским проектам, но нынешний провал, 2001-2021, реально ставит вопрос – была ли помощь США важна для провала советского проекта? Потому что в 2001 году США поддерживал весь мир (Россия в том числе), да и потом никаких серьёзных противников извне у США не было. На проект были потрачены гигантские ресурсы – прежде всего внутри США, конечно, но и на строительство больниц, дорог, школ, линий электропередач, интернета и всей мыслимой инфраструктуры были потрачены миллиарды. И они были построены, и сотни тысяч афганцев прошли разного рода подготовки и тренинги. Грамотность – особенно среди женщин, здоровье и уровень жизни афганцев выросли.
Это всё – в дополнение к тому, что американская оккупация и марионеточные правительства Афганистана – это период гораздо более мирный, чем советская. См. приложенный график – за двадцать лет американской оккупации погибло примерно столько же афганцев, сколько гибло за один год войны во время советской. Оценки на графики – не единственные возможные и в 1980-е они были куда менее точными. Тем не менее, потери мирного населения тогда были в разы выше. Население Афганистана упало почти на 10% во время советского периода и выросло на 100% за время американского – это хороший показатель того, как обстояли дела в гуманитарной сфере. (Ещё раз – в 1980-е Афганистан был, среди прочего, полем столкновения сверхдержав, в 2000-е – американский проект поддерживался, в разной степени, всем миром. Смерти пошли на спад не от вывода советских войск, а от смены политики при приходе к власти Наджибуллы.) Несмотря на то, что советские власти строили школы и больницы на (относительно небольшой) контролируемой территории, американцы построили в разы больше. Но это к чему? Это всё НЕ ПОМОГЛО построить в Афганистане современное (да хоть какое-то) государство. Ковровые бомбёжки не помогают, но и мирная поддержка не помогает. Трудно быть богом.
Трудно быть богом
| « | Пусть они режут и оскверняют, мы будем спокойны, как боги. Богам спешить некуда, у них впереди вечность | » |
| — Мысли Руматы (с гневным сарказмом) | ||
| « | — Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой. | » |
| — Диалог с книгочеем Будахом | ||
«Трудно быть богом» — одно из самых известных произведений Стругацких из цикла «Мир Полудня». Повесть написана в жанре Планетарный романс и отличается увлекательным сюжетом. Неудивительно, что она была экранизирована, причём дважды.
Содержание
Сюжет [ править ]
История написания [ править ]
В процессе работы этот роман претерпевал изменения весьма существенные. «…Повесть о нашем соглядатае на чужой феодальной планете. …Получается остросюжетная штука, может быть и очень веселой, вся в приключениях и хохмах, с пиратами, конкистадорами»
«…Существует где-то планета, точная копия Земли, можно с небольшими отклонениями, в эпоху непосредственно перед Великими географическими открытиями. Абсолютизм, веселые пьяные мушкетеры, кардинал, король, мятежные принцы, инквизиция, матросские кабаки, галеоны и фрегаты, красавицы, веревочные лестницы, серенады и пр. И вот в эту страну …наши земляне, давно уже абсолютные коммунисты, подбрасывают „кукушку“ — молодого здоровенного красавца с таким вот кулаком, отличного фехтовальщика и пр. Собственно, подбрасывают не все земляне сразу, а скажем, московское историческое общество. Они однажды забираются к кардиналу и говорят ему: „Вот так и так, тебе этого не понять, но мы оставляем тебе вот этого парнишку, ты его будешь оберегать от козней, вот тебе за это мешок золота, а если с ним что случится, мы с тебя живого шкуру снимем“. Кардинал соглашается, ребята оставляют у планеты трансляционный спутник, парень по тамошней моде носит на голове золотой обруч с вмонтированным в него вместо алмаза объективом телепередатчика, который передает на спутник, а тот — на Землю картины общества. Затем парень остается на этой планете один, снимает квартиру у г-на Бонасье и занимается тасканием по городу, толканием в прихожих у вельмож, выпитием в кабачках, дерется на шпагах (но никого не убивает, за ним даже слава такая пошла), бегает за бабами и пр. Когда он лазает по веревочным лестницам, он от скромности закрывает объектив шляпой с пером. …Это можно написать весело и интересно, как „Три мушкетера“, только со средневековой мочой и грязью, как там пахли женщины, и в вине была масса дохлых мух». «…Мне хотелось создать повесть об абстрактном благородстве, чести и радости, как у Дюма»
Вся эта переписка шла на весьма интересном внутриполитическом фоне. …Стало ясно. …Нами управляют жлобы и враги культуры. И если для нас коммунизм — это мир свободы и творчества, то для них коммунизм — это общество, где население немедленно и с наслаждением исполняет все предписания партии и правительства. Вся задуманная нами «веселая, мушкетерская» история стала смотреться совсем в новом свете. Мушкетерский роман обязан был стать романом о судьбе интеллигенции, погруженной в сумерки средневековья.
По совету И. А. Ефремова нам пришлось добавить сцену, где Арата требует у героя молнии. Поразительно, что роман прошел через все цензурные рогатки без каких-либо особых затруднений. То ли тут сыграл роль либерализм тогдашнего «молодогвардейского» начальства, то ли точные действия замечательного редактора, а может быть, дело было в том, что шел некий откат после недавней идеологической истерики.
Роман удался. Одни читатели находили в нем мушкетерские приключения, другие — крутую фантастику. Тинэйджерам нравился острый сюжет, интеллигенции — диссидентские идеи и антитоталитарные выпады. На протяжении доброго десятка лет по всем социологическим опросам роман этот делил первое-второе рейтинговое место с «Понедельником». А среди зарубежных изданий он до сих пор занимает прочное второе место сразу за «Пикником».» (Б. Стругацкий, «Комментарии к пройденному»).
Мир Цуринаку [ править ]
Навозные века — во все поля. «У всех как у людей, только у нас с выдумками. Где это видано — в двух сосудах мыться. В отхожем месте горшок какой-то придумали… Полотенце им каждый день чистое… А вот дон Рэба и вовсе никогда не моются. Сам слышал, их лакей рассказывал» (Уно). «Румата натягивал нейлоновую майку. Мальчик смотрел на эту майку с неодобрением. Когда он надевал трусы, мальчик отвернул голову и сделал губами движение, будто оплевывал нечистого». Педаль в асфальт в последней экранизации.
Первые 4 государства входят (или входили) в Проливную империю.
Ряженые: королевство Арканар напоминает сразу несколько стран.
Система обращений в Арканаре и сопредельных странах [ править ]
Б. Стругацкого не раз просили объяснить систему обращений в данной вымышленной культуре, поскольку в тексте этот вопрос не прояснён до конца. Писатель сообщал следующее:
В случаях экстремальной разницы между статусами говорящих имеет место быть и о тебе в третьем лице: «Не скажет ли благородный дон, что в городе? Я кузнец Кикус, по прозвищу Хромач, мне в кузню идти, а я боюсь…»
Герои [ править ]
Неудобных точек зрения нет: все книгочеи, вся наука, все выдающиеся произведения искусства — исключительно светские. Нет в Арканаре ни монахов-учёных, ни местного аналога Сикстинской капеллы, и вообще ничего, кроме мракобесия, от Святого Ордена не происходит. Вызвано ли это авторскими предубеждениями, советской конъюнктурой или просто чтобы не переусложнять сеттинг, но церковь (точнее — всё тот же орден) на Цуринаку гораздо мракобеснее исторической земной, особо склонна к тоталитарной теократии, да ещё и воинствует так, как земному Ватикану и не снилось. Впрочем, в тексте есть упоминание о трёх (!) «официальных церквях империи». Одной религии или разных и к какой именно церкви относится пресловутый Святой Орден — не говорится, но наличие одновременно трёх церквей говорит о некоторой веротерпимости. Да и прямо говорится, что по крайней мере религиозным фанатизмом люди здесь не поражены. Фанатиками являются конкретно члены Ордена.
А в отношении «чёрно-белой картины мира» — как раз аверсия: и земные коммунары-наблюдатели не вполне эффективны и не во всём правы (именно из-за них так и не ликвидировали когда было нужно дона Рэбу), и жители Цуринаку (в том числе Арканара) показаны достаточно сложными.
Хорошие [ править ]
Не очень хорошие [ править ]
Плохие [ править ]
Тропы в книге [ править ]
Тропнеймеры [ править ]
Просто тропы [ править ]
— И что же ты ему сказал? — А что я мог сказать? Он бы не понял. И я рассказал ему, что люди Ваги Колеса, изловив осведомителя, вспарывают ему живот и засыпают во внутренности перец… А пьяные солдаты засовывают осведомителя в мешок и топят в нужнике. И это истинная правда, но он не поверил. Он сказал, что в школе они это не проходили. Тогда я достал бумагу и записал наш разговор. Это нужно было мне для моей книги, а он, бедняга, решил, что для доноса, и обмочился от страха…
Они спустились к свалке и, зажимая носы, пошли шагать через кучи отбросов, трупы собак и зловонные лужи, кишащие белыми червями. В утреннем воздухе стоял непрерывный гул мириадов изумрудных мух. Дон Тамэо, сильно забрызгавшись, въехал ногой в желто-зеленую лужу и, чтобы не свалиться, ухватился за Румату. — Отвратительная вонь, — с чувством сказал Румата. — Да, ужасная. Но зато как вольно дышится в возрожденном Арканаре!
Тропы в прологе [ править ]
Тропы вокруг книги [ править ]
— Вечером я буду рассказывать ребятам «Трудно быть богом», роман братьев Стругацких. Давно обещал. — Каким еще богом? Это что, религиозная пропаганда? — Да что вы! Совсем наоборот, атеистическая.
| « | — Выстребаны обстряхнутся, — говорил он [Вага], — и дутой чернушенькой объятно хлюпнут по маргазам. Это уже двадцать длинных хохарей. Марко было бы тукнуть по пестрякам. Да хохари облыго ружуют. На том и покалим сростень. Это наш примар… Дон Рэба пощупал бритый подбородок. — Студно туково, — задумчиво сказал он. Вага пожал плечами. — Таков наш примар. С нами габузиться для вашего оглода не сростно. По габарям? — По габарям, — решительно сказал министр охраны короны. — И пей круг, — произнес Вага, поднимаясь. | » |
| — Книга | ||
В самом тексте книги нет ни сноски, ни разъясняющих намёков. Б. Стругацкий так перевёл это на общепонятный язык по просьбе румынского переводчика книги:
| « | ВАГА: Мои ребята подготовятся и [поздней] ночью [сильно] ударят по штурмовикам. Это — двадцать отборных моих сотен. Хорошо было бы ударить и по дворцовой страже. Но мои ребята на это не согласятся. Таким вот образом давайте и договоримся. Это — наши условия. РЭБА: Не слишком-то это для нас выгодно. ВАГА: Именно таковы наши условия. Вам с нами ссориться, вроде бы, ни к чему. По рукам? РЭБА: По рукам. ВАГА: Ну вот и славно. | » |
| — Из письма Б. Стругацкого | ||
Надо полагать, «оглод» — это «кодла, шобла» (т. е. группировка), а «ружевать» — то же, что на реальной фене называется «менжеваться» (т. е. «отказываться от чего-либо, поскольку это представляется слишком опасным и не способным окупиться»). «Студно», по всей видимости, означает «довольно-таки», а «туково» — «невыгодно, неприятно» (поскольку «тукнуть» — «ударить», наш (цензурный) аналог был бы «хреново» и «хренакнуть», соответственно). Ну а «облыго», очевидно, происходит от «облыжно», т. е. в данном контексте — всей массой, без исключений
Альтернативный перевод диалога (не забыв при том озаботиться весьма объёмным обоснованием) приводит Михаил Харитонов:
Цитаты [ править ]
Альтернативная трактовка [ править ]
Антон-Румата — «хороший»… нет, ПРЕКРАСНЕЙШИЙ: умный, смелый, сильный, пренебрегающий неподмытыми благородными шлюхами и трепетно любящий милую простолюдинку, ловкий резидент-приключенец и талантливый учёный-практик, предвидевший феодально-фашистскую реакцию в Арканаре (да вот беда — ничего не сделавший, чтобы её предотвратить). Дон Рэба — главный гад и фашист, ничтожный маленький человечек, который сумел непостижимым образом обвести вокруг пальца земной Институт экспериментальной истории и его агентов, вооружённых базисной теорией феодализма…
Такова канонiчная трактовка ТББ. Однако внимательное прочтение открывает у романа второе дно…
Дон Румата — никакой резидент. Резидент должен быть добротно укоренён и, не привлекая нездорового внимания, работать по заданию Центра. У дона Руматы всё наоборот. Его «легенда» рассыпается в прах после запроса из одной средневековой канцелярии в другую. Благо сам он делает всё, чтобы разрушить в глазах арканарцев стереотипный образ богатого родовитого вертопраха и навлечь на себя подозрения (а затем — и проверку). Сто двадцать шесть бескровных победных дуэлей не могли не вызвать пристального интереса. Хуже этого — только десятки свиданий с благородными дамами, кончившиеся ничем якобы по причине руматиной брезгливости. А вот это провал ©. Потому что оскорблённая невниманием женщина — страшный враг. И никакие усилия агентов по распусканию выгодных слухов не помогли бы скрыть тот факт, что благородный дон в общении с дамами проявляет себя… странно. Репутация импотента или шифрующегося мужеложца никак не способствовала бы укоренению резидента. На это дону Румате указывали даже его коллеги:
| « | «…меня тошнит от этого!» — «Эксперименту нет дела до твоих переживаний. Не можешь — не берись». — «Я не животное!» — «Если Эксперимент требует, надо стать животным». — «Эксперимент не может этого требовать». — «Как видишь, может». | » |
| — | ||
Дон Румата не пользуется авторитетом у братвы, но и в структуре власти королевства он никто. Его почётная обязанность — натягивать туфлю на правую стопу короля. А между тем все земные агенты пробились на ведущие роли на своих участках. Генеральный судья и Хранитель больших государственных печатей республики. Постельничий герцога. Друг-конфидент тирана. Командир роты арбалетчиков. Шаман при вожде. Даже торговец шерстью — важная фигура: много странствует, общается со множеством людей, много видит и слышит. Положение земных агентов, их полномочия и авторитет позволяют вести наблюдения, собирать информацию и при необходимости эффективно влиять на происходящее, не прибегая к откровенному читерству. На фоне коллег благородный бездельник дон Румата — не учёный и не наблюдатель, а попаданец-приключенец, который играет в мушкетёров и спасает еретиков от инквизиции, о чём мечтал любой нормальный пионер. А в финале устраивает бессмысленную кровавую мясорубку.
Антон-Румата — не просто никакой резидент. Он, скорее, никакой не резидент.
А наиболее вероятный резидент ИЭИ в Арканаре — орёл наш дон Рэба.
Он «появился из ниоткуда» и удачно сделал карьеру, из мелкого канцеляриста став первым министром. Поначалу наляпал множество ошибок и даже проиграл пару войн, но сумел выпутаться (не без помощи земных резидентов, что отмечено в романе), сохранил королевство и себя на руководящей должности.
А утвердившись во власти, дон Рэба начинает борьбу за общественный прогресс. Стремится уменьшить влияние родовой аристократии и возвысить «третье сословие». Создаёт «Серые роты», бюргерское ополчение, усиленное офицерами из мелкопоместных рыцарей: формально оно служит королю, но фактически подчиняется самому дону Рэбе. Одновременно тайком поддерживает мятежных крестьян «на случай возможных осложнений с баронами». Разгоняет никчёмных с точки зрения «прогресса» грамотеев (поэтов, артистов, антикваров), но тех, которых считает полезными, принимает на службу: одних отправляет преподавать в Патриотической школе (первое в этом мире светское учебное заведение), других — трудиться в «шарашках» в Весёлой башне.
Однако он скоро понимает, что в рамках феодального государства всё это полумеры. Что весь «новый порядок» держится на нём, и, если с ним что-то случится, аристократы быстро откатят систему ко временам прошлого регентства, попутно сделав отеческое внушение «вонючим мужикам». Тогда орёл наш дон Рэба переходит к плану «B»: организует интервенцию Святого Ордена.
А теократия — это необязательно торжество мракобесия и религиозного фанатизма. В реальной земной истории многие религиозные ордена занимались народным образованием и научными изысканиями. Постригшись в монахи, простолюдин мог сделать карьеру, о которой не смел бы и мечтать «в миру», разделённом непреодолимыми сословными перегородками (судьба патриарха Никона, происходившего из нижегородских крестьян, тому подтверждение).
Очевидно, что теократическое государство, возглавляемое агентами-прогрессорами — идеальная площадка для индоктринации идей и практик в подопытное общество.
И очевидно, что авантюру со вторжением Святого Ордена дон Рэба организовал по меньшей мере с ведома коллег из ИЭИ, а скорее всего — с их помощью. Переброска двадцатитысячной десантной армии требует организации и логистики на уровне, превышающем средневековый. И не могла остаться незамеченной землянами, которые вели наблюдение в том числе со спутников и патрульных дирижаблей. Почему коллеги-резиденты не поставили в известность благородного дона Румату — остаётся только гадать. Лишнее подтверждение того, что он — никакой не резидент.
Кстати, Антон aka благородный дон Румата, всю дорогу со свойственной ему проницательностью считал дона Рэбу глупцом, ничтожеством и мелким интриганом, за которым не стоит никакой силы. (Научно-исследовательский институт галактической сверхдержавы, подумаешь, силёнка…) Опустим же занавес милосердия…
Адаптации и фанфики [ править ]
V. 0, «Без оружия» [ править ]
АБС сами написали киносценарий/пьесу под таким названием. Сюжет и герои частично совпадали с первоисточником.
V. 1, 1989, реж. П. Фляйшман [ править ]
Суть передана верно — в основном за счет работы оператора, но обладает вконец картонными спецэффектами и реквизитом. А главное — режиссёр превратил книгу с серьезной философской составляющей в примитивный и пошлый боевичок. Снимал порнорежиссёр, и это чувствуется.