Секвестировать бюджет что это такое
Секвестр
Секвестром в экономике называют сокращение расходов, обусловленное объективными причинами. Как правило, речь идёт о сокращении бюджетных расходов, то есть, пересмотре бюджета в сторону его сокращения. Говоря доступным языком, процедуру секвестирования можно сравнить с «урезанием» расходной части бюджета. Сокращение расходов в большинстве случаев затрагивает весь госбюджет. В числе причин, которые могут привести к необходимости принимать подобные меры – всевозможные непредвиденные обстоятельства и форс-мажоры, а также ошибки, допущенные при расчёте и составлении бюджетного плана.
Секвестр бюджета – это
сокращение расходной части бюджетного плана. Такая мера является вынужденной и принимается в том случае, если возникшие в государстве непредвиденные финансовые трудности не позволяют следовать уже принятому и утверждённому бюджету. В экономических науках существуют и другие формулировки. Так, можно сказать, что секвестр бюджета – это пропорциональное уменьшение всех расходный статей на определённое значение, применяемое государством для искусственного снижения бюджетодефицита. В свою очередь, дефицит возникает в таких случаях, когда расходная часть превышает доходную.
Секвестр расходов
Как уже было сказано, снижение или секвестр расходов предполагает пропорциональное сокращение расходных статей госбюджета за исключением так называемых защищённых статей, которые, согласно законодательству, не подлежат пересмотру и не могут изменяться в сторону уменьшения. Такая необходимость может быть вызвана экономическим кризисом, недостаточной эффективностью финансовой системы, ростом коррупции в госсекторе или различными чрезвычайными (форс-мажорными) обстоятельствами – стихийными бедствиями, масштабными катастрофами, войнами, политическими кризисами.
Секвестр (хранение)
Термин также имеет другие значения. В юриспруденции секвестром называют добровольную или принудительную передачу имущества доверенному управляющему (хранителю). В свою очередь хранитель сберегает такое имущество до того момента, пока будет разрешён спор о том, кому оно принадлежит. Секвестр (хранение) может быть договорным или судебным (в том случае, если спорное имущество передаётся на сохранение третьему лицу по решению судебных органов, а не по договорённости участников). При этом стороны заключают между собой договор, детально оговаривающий все условия, на которых передаётся на хранение спорная вещь.
Договор секвестра
Договором хранения спорной вещи называют документ, на основании которого две или более сторон передают в распоряжение третьего лица движимое или недвижимое имущество до момента установления законного права на него. Договор секвестра обязывает посредника, принимающего вещь на временное хранение, после разрешения спора возвратить её владельцу – то есть, стороне, которой имущество будет присуждено по решению суда или по соглашению спорящих сторон. Все положения, касающиеся договоров хранения, их участников и имущественных объектов, регулируются 926-й статьёй ГК РФ и ст. 86 федерального закона №229-ФЗ.
Секвестр не для всех: кому выгодно урезание расходов бюджета
Казалось бы, новость о том, что Минфин предложил провести оптимизацию расходов федерального бюджета в виде сокращения расходов более чем по 50 так называемым незащищенным статьям бюджета, не должна удивлять. Все-таки все видят, что происходит: экономика сильно просела, цены на нефть ощутимо снизились, объем сырьевого экспорта упал. Удивительно ли при всем этом задуматься о срезании бюджетных расходов, когда доходы упали?
Тем не менее эта новость, первоисточником которой стала опубликованная Минфином Методика расчета предельных базовых бюджетных ассигнований на 2021-2023 годы, если и не вызывает удивления, то по крайней мере обращает на себя внимание. Дело в том, что подобное решение говорит об очень важных особенностях бюджетной политики на ближайшую трехлетку.
Итак, в чем будет заключаться оптимизация расходов? Отметим в скобках, что «оптимизация» по-минфиновски — это всегда сокращение. Вы когда-нибудь слышали, что бы говорили об оптимизации, подразумевая не снижение, а увеличение ассигнований? Уверен, что нет. Но давайте называть вещи своими именами: будет секвестр, то есть урезание бюджетных расходов.
Как собираются секвестрировать? Отказаться от индексации зарплат чиновникам, перенести реформу оплаты федеральных госслужащих, сократить на 5% финансирование Государственной программы вооружений и пр. Минфин надеется, что за счет всех этих урезаний удастся сократить расходную часть бюджетов на 856,4 млрд рублей в 2021 году, на 846,7 млрд рублей в 2022 году и на 833,2 млрд рублей в 2023 году. Если же учесть еще и планируемый ежегодно перенос части бюджетных расходов, то суммарное сокращение расходной части бюджетов будет еще более значительным. К примеру, в 2021 году оно должно составить 1,428 трлн рублей.
Ожидать сегодня подобных предложений от Минфина, безусловно, следовало, так как дефицит федерального бюджета по итогам 2020 года оценивается им в величину около 5% ВВП. Понятно, что вступать с таким же, или даже меньшим уровнем бюджетного дефицита в следующую бюджетную трехлетку, не корректируя запланированные ранее бюджетные обязательства, было трудно. И тем не менее вопрос есть: надо ли было так резать расходную часть бюджета? И если против урезания каких-то статей расходов трудно возражать (например, против отказа от индексации зарплат чиновников), то есть ведь и достаточное количество расходный статей, уменьшение которых вряд ли благотворно скажется на экономике. К примеру, есть план отказаться от выплаты дотаций региональным бюджетам за выполнение главами регионов установленных для них KPI. Цена вопроса — 150 млрд рублей в 2021–2022 годах. А ведь эти деньги очень сильно пригодились бы региональным экономикам.
Да и со снижением на 5% расходов федерального бюджета по Государственной программе вооружений тоже не все так просто. Мы же не можем при оценке данного предложения руководствоваться только чистым популизмом — не тратим денег на вооружение, значит все очень хорошо. За этими деньгами, не будем об этом забывать, стоят вполне определенные предприятия с трудовыми коллективами, которые производят современную продукцию, конкурентоспособную, как известно, и на мировом рынке.
В такой ситуации встает естественный вопрос: а стоило ли так раздувать эту самую оборонку? Известно ведь, сколь значительно у нас росли расходы на нее в недавнем прошлом. Увы, у нас об этом не думают. Не думают, что случаются кризисы, даже и такие необычные, как нынешний коронавирусный. И тогда приходится резать, что называется, по-живому.
Так надо или не надо резать расходы?
Начнем с того, что в кризис значительное урезание расходов, даже по самым что ни на есть подходящим для этого статьям, плохо сказывается на экономике. Кто, если не государство, сможет поддержать экономику деньгами? Бизнес поиздержался, а у кого и есть деньги, в условиях высокой неопределенной экономической ситуации тоже инвестировать не будут. Вот здесь-то и должно государство бюджетными деньгами поддержать экономику. Отсюда, разумеется, и все эти программы денежного стимулирования (количественного смягчения) в кризис, которые стали популярными в развитых странах начиная с мирового экономического кризиса 2008-2009 годов.
Но мы сейчас не говорим о подобного рода программах для российской экономики, речь именно о бюджетных расходах, и их, конечно, резать в кризис крайне нежелательно.
Разумеется, может возникнуть ситуация, когда без этого совершенно нельзя обойтись. Но такая ли ситуация сейчас? По-моему, нет, далеко не такая.
Дефицитный бюджет? Можно увеличить госдолг, занимая деньги для выполнения ранее взятых бюджетных обязательств. Пусть будут уже не недавние 14% (госдолг к ВВП), а 20%, но все равно это будет очень приличный, по нынешним меркам, показатель. Еще вариант — расходовать Фонд национального благосостояния (ФНБ). Почему мы этого не хотим делать, чтобы не урезать бюджетные расходы? Да-да, именно не хотим. Судите сами: на 1 апреля 2020 года в ФНБ было 12,9 трлн рублей, а на 1 июля 2020 года там оставалось совсем немногим меньше — 12,1 трлн рублей. А ведь еще в апреле 2020 года министр финансов Антон Силуанов заявлял, что в ФНБ к концу года останется 7 трлн рублей, то есть фонд должен был достаточно активно расходоваться. Очевидно, власти решили всеми правдами и неправдами экономить средства ФНБ.
То есть получается, что сегодня отдано предпочтение урезанию бюджетных расходов, в то время как без этого еще вполне можно было бы обойтись. Чревато это тем, что быстрого восстановления экономики после кризиса не будет.
Допускаю, что ФНБ сохраняют не просто так, а потому, что после того, как он в начале года превысил планку 7% от ВВП, расходовать его на крупные проекты стало проще. И тут происходит коронавирусный кризис. Некоторое время власти были в замешательстве. У них, образно говоря, уже выстроилась очередь за средствами ФНБ, а тут так некстати этот кризис. Сначала, похоже, решили, что без средств ФНБ не обойтись, а проекты могут и подождать. Однако потом, по всей видимости, оценка перспектив изменилась и решили, что лучше уж резать бюджетные расходы, но ФНБ пока сохранить с прицелом расходования его средств на определенные проекты.
Так что для кого-то предстоящий период может быть даже очень хорошим. Однако в целом экономика от предстоящего секвестра расходов пострадает. Между тем, мы вполне пока еще могли обойтись без него.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
Забытое слово «секвестр»: на что не хватило денег правительству
Проект закона о федеральном бюджете на 2021 год и на плановый период 2022 и 2023 годов вновь заставляет вспомнить некогда популярное слово «секвестр». Само это слово, разумеется, нигде в документах проекта бюджета и официальных комментариях не встречается. Но секвестр, то есть урезание расходов, есть. Как и следовало ожидать, названо это более политкорректно — «оптимизацией». Однако «оптимизация» на языке правительственных финансистов давно означает только одно — урезание расходов. Так что речь идет именно об уменьшении ранее запланированных бюджетных трат.
Почему встал вопрос об уменьшении расходов — очевидно. Денег не хватает. Экономика переживает серьезный кризис. Мировые цены на нефть далеки от уровней, на которых они были в начале года. Понятно, что в обозримой перспективе до прежних уровней они не восстановятся. Мало того, еще и объем сырьевого экспорта в натуральном выражении резко упал. В результате в стоимостном выражении Россия потеряла уже очень много экспортных доходов и будет терять дальше.
Так, в первом полугодии 2020 года экспорт нефти упал на 34,8% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года, а экспорт газа и вовсе обвалился на 51,2%. Это колоссальный провал, который еще не закончился, а потому бюджет на 2021 год и последующие годы должен учитывать эту реальность. В результате суммарно бюджетные расходы должны быть сокращены в 2021 году на 927 млрд рублей, в 2022 году на 970 млрд рублей, в 2023 году на 900 млрд рублей. Но бюджет все равно останется дефицитным. Дефицит, конечно, будет не таким, как в 2020 году (ожидается 4,4% от ВВП), но все равно значительный: в 2021 году — 2,4% ВВП, в 2022 и в 2023 годах — около 1% ВВП.
Чтобы сбалансировать и без того дефицитный бюджет, правительство предлагает, во-первых, снизить на 10% финансирование так называемых незащищенных статей бюджета и, во-вторых, сократить на 5% финансирование госпрограммы вооружений в 2021-2023 годах. В результате расходы на национальную оборону снизятся до 2,7% ВВП в 2021 году (2020 году они должны составить 2,9% ВВП). Продолжится снижение расходов на оборону и в 2022 году — до 2,6% ВВП, в 2023 году — 2,5% ВВП.
Сокращение оборонных расходов является знаковым в нынешней ситуации. Конечно, будут говорить о том, что программа перевооружения российской армии завершена, а потому все идет по плану. Но я бы сказал по-другому. Планировали, что оборонные расходы должны начать потихоньку снижаться, и понятно почему: они и так много лет устойчиво росли, в какой-то момент должна была случиться коррекция. Но вряд ли предполагалось это снижение ускорять. Так что реальность такова, что объявленного 5%-го сокращения госпрограммы вооружения в 2021-2023 годах все-таки ранее не планировали.
Сокращение оборонных расходов — это всегда болезненно. Страна уже переживала в 90-е годы прошлого века сокращение оборонки. То, что еще недавно казалось незыблемым приоритетом, тоже оказалось подвержено пресловутой оптимизации. И это в условиях, когда геополитическая обстановка ухудшается. Безусловно, пока ситуация в экономике и в государственных финансах намного лучше, чем было почти три десятилетия назад, но все равно это сокращение будет чувствительным: от подобных вещей просто банально отвыкли.
Отвыкли и от 10%-го секвестра по «незащищенным» статьям. Оно означает, что должно быть сокращено все, за исключением так называемых защищенных статей, то есть урезание не коснется судебной системы, дотаций региональным бюджетам, расходов на исполнение публичных нормативных обязательств (пенсии военнослужащим, социальные пособия, стипендии и т. д.), трансфертов внебюджетным фондам (трансферт Пенсионному фонду России, к примеру, должен составить в 2021 году 3,5 трлн рублей), расходов на обслуживание госдолга.
Неприятная новость есть и для госчиновников: в 2021 году индексации их зарплат не предусмотрено. В целом за счет переноса реформы денежного содержания федеральных чиновников хотят сэкономить 118,5 млрд рублей. Неудивительно, что с учетом этого Минфин России предложил и снизить расходы на обеспечение деятельности органов управления внебюджетных фондов.
О чем это говорит? О том, что дела в государственных финансах идут неважно. Успокоимся пока тем, что мы еще только в начале этого ухудшения. Очень может быть, что будет хуже, но потом. Последствия коронавирусного кризиса, падение цен и спроса на углеводороды, рост вероятности новых антироссийских санкций явно недооцениваются. Так что 5-10%-е сокращение — это немного.
Тревожат не эти сокращения, — беспокоит то, что будет дальше, когда уже сокращать станет особо нечего. Примерно такая ситуация и была в России в 90-х годах прошлого века. Сегодня до этого пока далеко, ситуация другая — это очевидно. Но вот поди ж ты, слово «секвестр» вспомнить пришлось.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
«Выбор простой: либо секвестировать, либо дополнять бюджет из закромов родины…»
Михаил Мишустин распорядился составить предложения по обеспечению стабильности на рынке труда, по ограничению экспорта лекарств, продуктов питания и товаров первой необходимости Фото: government.ru
На сайте российского кабмина сегодня утром опубликованы поручения премьер-министра РФ Михаила Мишустина нескольким министерствам и ведомствам по итогам антикризисного совещания, которое прошло в субботу, 21 марта. В частности, глава правительства распорядился составить предложения по обеспечению стабильности на рынке труда, по ограничению экспорта лекарств, продуктов питания и товаров первой необходимости. В адрес минэкономразвития и минфина России даны поручения по импортозамещению, поддержке МСП и реструктуризации долгов регионов. Но самое интересное: до 26 марта поручено подготовить предложения по «приоритизации» расходов федерального бюджета. Источники «Ведомостей» в федеральных структурах заверили, что это первый шаг к секвестру федерального бюджета, то есть принудительному сокращению расходов бюджета страны, или при ином сценарии — перераспределению расходов внутри бюджета.
Ранее глава минфина России Антон Силуанов заверял, что государство выполнит все свои обязательства по расходам, не сократив ни одну из статей бюджета Фото: government.ru
«СИГНАЛ ЭКОНОМИКЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ НЕ В ТОМ, ЧТО ПРАВИТЕЛЬСТВО СТАНЕТ ЗАТЯГИВАТЬ БЮДЖЕТ…»
Финансовый и биржевой аналитик Степан Демура не сомневается, что секвестр бюджета обязательно последует, и предсказывает, что это произойдет после «сакрального голосования» по поправкам в Конституцию. «Начнется сокращение бюджета по всем социальным статьям, как это обычно бывает после выборов, когда сначала обещают с три короба, а потом все урезают. Что они, силовиков станут „резать“, что ли? Нет, конечно. У них три войны на руках, а война — это святое», — иронично заметил в беседе с нашим корреспондентом Демура. По его словам, в первую очередь под секвестр попадут самые расходные социальные статьи: медицина, образование и наука «как бесполезная», а сами сокращения будут довольно серьезными.
Впрочем, бо́льшая часть опрошенных «БИЗНЕС Online» экспертов считают разговоры о секвестре бюджета преждевременными. «Провести инвентаризацию целесообразно, а секвестировать бюджет в условиях, когда экономика столкнулась с краткосрочным шоком, может быть достаточно опасно», — считает главный экономист Альфа-Банка Наталья Орлова, называя поручение Мишустина упреждающей мерой: правительство хочет понять, есть ли какой-то резерв, возможность сокращения неэффективных расходов и увеличения эффективных.
С точки зрения поддержки экономики самым лучшим сигналом был бы анонс поддерживающих мер, а не секвестра бюджета. Это могут быть налоговые каникулы, социальные выплаты, увеличение мер по поддержке безработных, считает эксперт. «В любом случае речь должна идти об увеличении расходов бюджета, а не о секвестре», — говорит Орлова, напоминая, что средства в ФНБ консолидировались именно на случай форс-мажорных обстоятельств, которые наступили. «Сигнал экономике должен быть не в том, что правительство станет затягивать бюджет, а в том, что оно начнет купировать последствия кризиса и помогать экономике», — отмечает эксперт.
«С точки зрения поддержки экономики, самым лучшим сигналом был бы анонс поддерживающих мер, а не секвестра бюджета» Фото: «БИЗНЕС Online»
С этим согласен и ведущий экономист АНО «Неоэкономика» Александр Виноградов. По его словам, сейчас экономике сначала необходимы налоговые льготы и каникулы для малого и среднего бизнеса и несырьевых отраслей в целом. «Я сегодня с утра ознакомился с ситуацией по сетям кафе в Москве. У нас очень много этого малого и среднего бизнеса просто умрет. А это выброшенные на улицу люди, безработица, рост преступности», — отмечает Виноградов. А предложения по приоритизации в первую очередь обернутся еще бо́льшим давлением за расходование ФНБ, считает он. «На самом деле выбор простой: либо секвестировать, либо дополнять бюджет из закромов родины, то есть ФНБ. Либо какая-то комбинация. Вариант полного эмиссионного финансирования бюджета я рассматривать не буду как абсолютно трешевый», — говорит эксперт.
«Я считаю, что запасы фонда национального благосостояния на сегодняшний день, а он в целом и создавался для этого, вполне достаточны. В том числе и ликвидные запасы ФНБ. Они достаточны для того, чтобы обеспечить все расходы в течение нескольких лет, несмотря на объективно плохую конъюнктуру, которая складывается на рынках, — уверен депутат Госдумы РФ Айрат Фаррахов. — В целом по разным подсчетам этот фонд обеспечит необходимые расходы примерно на 6 лет. И в первую очередь по замещению всех необходимых социальных выплат, определенных законодательством определенных пособий, выплат, компенсаций и так далее. Поэтому я абсолютно исключаю секвестр бюджета, думаю, что до этого не дойдет».
По словам Фаррахова, в случае текущей экономической ситуации есть необходимость отказаться пока от каких-то долгосрочных инвестиционных проектов, но ни в коем случае от проектов, связанных с занятостью, социальными пособиями или заработной платой граждан. «[Антикризисный] фонд составляет примерно 300 миллиардов рублей, и я уверен, что это не последний фонд. Государственная Дума предоставила право правительству без внесения изменений в закон определять эти расходы, использовать данные деньги. 300 миллиардов рублей — это дополнительные деньги, которые будут направлены на закупку лекарств, дополнительную заработную плату врачам, сотрудникам Роспотребнадзора и так далее. То есть это те деньги, решение по которым правительство будет принимать самостоятельно, Государственная Дума ему такое право дала…» — отмечает Фаррахов.
«Есть два пути развития: или сокращать расходы, или распечатывать кубышку, — рассуждает генеральный директор ГУП „Агентство по государственному заказу РТ“ Яков Геллер. — У нас ведь есть фонды всех будущих поколений, национальных благосостояний. Я считаю очень правильной формулировкой „приоритизацию“. Надо выбрать приоритетные направления. Очевидно, нужно сокращать проекты, связанные со стройкой. Конечно, приоритет — это здравоохранение и вообще социальные расходы бюджета. Я бы поступил так. Обеспечить социальные обязательства бюджета, а все остальное по мере возможности сокращать».
Айрат Фаррахов: «Не скажу, что бюджет Республики Татарстан зависит от цены на нефть. Безусловно, определенная зависимость есть, но она не очень высока» Фото: предоставлено Айратом Фарраховым
КАК БЫТЬ ТАТАРСТАНУ?
Татарстанские власти вопросы, связанные с корректировкой бюджета, пока детально не комментируют. В четверг на своем брифинге пресс-секретарь президента РТ Лилия Галимова, отвечая на вопрос «БИЗНЕС Online», предложила дождаться пресс-конференции министра экономики Мидхата Шагиахметова. Но, как уточнила сегодня, всю информацию по этому поводу озвучил министр в минувшую субботу на совещании у Рустама Минниханова. Там Шагиахметов только сообщил, что в соответствии с республиканским планом (большая часть которых совпадает с федеральным) предусмотрена «оценка угроз и рисков выпадающих доходов консолидированного бюджета республики». Но, по всей видимости, к субботе оценка еще не была закончена, так как ничего более об этом министр не сказал.
Ранее, на пресс-конференции 13 марта, он заявил, что минэкономики мониторит и анализирует эту ситуацию. «По ценам вчера была встреча с нефтяными компаниями у министра энергетики РФ, там определены меры», — заметил Шагиахметов. Он не стал конкретизировать, какую цену на нефть допускает пессимистичный сценарий.
Серьезных проблем в сложившейся ситуации не видит Фаррахов. «Не скажу, что бюджет Республики Татарстан зависит от цены на нефть. Безусловно, определенная зависимость есть, но она не очень высока. От стоимости нефти чрезвычайно зависит федеральный бюджет, — поясняет он. — Все доходы от нефти поступают именно в федеральный бюджет. Республиканский бюджет, бюджеты субъектов строятся в большей степени от НДФЛ и налога на прибыль. Мы зависим [от цены на нефть] только в том плане, что в складывающихся условиях прибыль организаций существенно снизится. И, следовательно, снизятся те налоги, которые выплачиваются в бюджеты субъектов. Поэтому, если сравнивать зависимость федерального бюджета и бюджетов субъектов, они совершенно разные».
В целом, как докладывал в конце прошлого года министр финансов Радик Гайзатуллин, объем консолидированного бюджета Татарстана на 2020 год составит 330 млрд рублей, из которых 291 млрд рублей — собственные доходы, а 39 млрд — поступления из федерального бюджета. При этом 36% собственных доходов приходится на налог на прибыль, а в его составе 65% — это налоги от предприятий нефтедобычи, переработки и нефтехимии.
«Налог на прибыль, который поступает в бюджет республики, в этой своей части, безусловно, пострадает. По химпродуктам определенный сглаживающий эффект будет, там волатильность не такая большая, как у нефти, но тем не менее объем и спрос будут падать, они уже падают», — говорит заместитель председателя комитета по экономике, инвестициям и предпринимательству Госсовета РТ Марат Галеев. По его словам, падение доходов бюджет ощутит не сразу, а по итогам первого полугодия.
«Мы увидим определенный недобор и бюджет, будет сейчас переориентироваться в основном на социальную поддержку, — считает депутат. — Потому что социальные статьи считаются неприкосновенными в первую очередь. Ну и нам придется очень активно работать по агросектору и пищевой промышленности. С тем, чтобы активно провести сев и гарантировать урожай 2020 года. Потому что во многом субъекты Федерации будут идти на выживание. У нас здесь возможности есть, и это сектор, который всегда нас станет выручать. Значимость агросектора возрастает».
Секвестр Минфина: Глупость или вредительство?
Сокращение расходов бюджета в кризис аукнется коллапсом экономики
Минфин предложил сократить на 10% незащищенную часть расходов федерального бюджета в 2021—2023 годах. Причина такого шага — дыра в доходной части, которая образовалась в результате обвала нефтяных цен и карантинных мер из-за эпидемии. Об этом 21 июля сообщило РБК.
План урезания выглядит так.
— отказаться от индексации зарплат чиновников и поощрений регионам за выполнение KPI;
— перенести реформу оплаты труда федеральных госслужащих за пределы 2023-го;
— сократить ассигнования на государственную программу вооружений на 5%.
По расчетам Минфина, суммарное сокращение бюджетных ассигнований в 2021 году составит 1,428 трлн. рублей. В 2022 году оно оценивается в 1,892 трлн., а в 2023-м — в 1,364 трлн. В итоге дефицит бюджета за три года сократится с 5% в 2020 году до 0%.
Если рассмотреть предложенный план более детально, на 10% расходы бюджета намечено снизить более чем по 50 статьям — за исключением дотаций региональным бюджетам, расходов на исполнение публичных нормативных обязательств (социальные пособия, пенсии военнослужащим), содержание судебной системы, обслуживание госдолга и межбюджетные трансферты внебюджетным фондам.
Кроме того, на те же 10% Минфин предлагает «оптимизировать» расходы на «обеспечение деятельности органов управления внебюджетных фондов», то есть административные расходы руководства фондов.
Последний раз подобное сокращение проводилось в 2016 году, после падения цен на нефть. Но теперь ведомство Антона Силуанова пошло на беспрецедентный шаг — сокращение еще и оборонных расходов.
Денежный объем сокращения госпрограммы вооружений в методике Минфина не указывается. Из документов, отмечают эксперты, можно сделать вывод только о суммарном снижении нерасписанных расходов — к ним относятся и расходы на вооружения. В 2021 году такое снижение составит 258,2 млрд рублей, в 2022-м — 192 млрд, в 2023-м — 198,2 млрд.
Отдельно имеет смысл остановиться на отказе от индексации окладов госслужащих в 2021 году. К такой мере Минфин прибегал и раньше — индексация приостанавливалась во время кризиса 2014−2017 годов. Затем в течение трех лет с 1 октября зарплаты чиновников ежегодно увеличивали на уровень инфляции за предыдущий год.
Средняя зарплата госслужащих в федеральных органах власти в 2018 году достигла 126,6 тыс. рублей (данные за 2019-й Росстат не представил). Самыми высокооплачиваемыми федеральными чиновниками стали сотрудники аппарата правительства (240,4 тыс. рублей в 2018-м) и администрации президента (236,7 тыс.).
Минфин не проводит общую оценку экономии бюджетных средств от пропуска индексации зарплат чиновников в 2021 году. Отказ же от повышения зарплат госслужащих, занятых в сфере обеспечения обороноспособности страны, сэкономит госбюджету 15,2 млрд рублей в 2021—2022 годах.
Что стоит за секвестром Минфина, насколько предлагаемые меры адекватны ситуации?
— Дефицит бюджета РФ связан не только с тем, что на мировом рынке упали цены на нефть, но и с сокращением нефтедобычи, — отмечает президент Союза арендаторов и предпринимателей России Андрей Бунич. — Замечу, добыча нефти в мире будет и дальше оставаться ниже привычного уровня — это необходимо, чтобы поддерживать текущие цены на энергоносители. Это значит, складывается ситуация, при которой России будет трудно продавать прежние объемы энергоносителей за рубеж, и по той же цене, что в предыдущие годы.
Надо понимать: превышение предложения нефти и газа над спросом на мировом рынке — уже устойчивый феномен. Возможно, тренд на годы вперед. Поэтому перед российским правительством ребром встает вопрос: как жить в таких условиях?
«СП»: — Минфин предлагает выход из трудного положения?
— Стратегия Минфина, я считаю, никак не отвечает на вопрос: как жить в этом новом мире? Адекватный ответ, по идее, связан со структурной перестройкой российской экономики, активным инвестированием в новые сферы, развитием проектов, загрузкой имеющихся мощностей.
Минфину все это чуждо и непонятно — о перестройке экономики и развитии бизнеса там даже не думают. Финансовое ведомство занимается латанием Тришкина кафтана, причем в самой примитивной форме.
«СП»: — Почему вы так считаете?
— Сокращение расходов в кризисной ситуации — на мой взгляд, полнейшая глупость. Во всем мире расходы в кризис пытаются сохранить, а при возможности еще и наращивают. Это является одной из мер стимулирования экономики — элементом ее возврата на нормальную траекторию развития.
Минфин России, напротив, устраивает секвестр. Мало того, наши финансовые власти искусственно укрепляют рубль, начиная с апреля — с момента, когда ситуация в российской экономике стала ухудшаться.
«СП»: — Чем плох крепкий рубль?
— При нынешнем раскладе это создает дополнительные серьезнейшие проблемы с бюджетом. Рубли при таком подходе вымываются из финансовой системы. В результате, денег в экономике становится меньше, и они идут на спекулятивные операции, а не в проекты развития.
Секвестр в такой обстановке, честно говоря, больше смахивает на вредительство. На мой взгляд, в сложной ситуации финансовые власти демонстрируют неадекватные реакции. Возможно, они просто не хотят предлагать какие-то новые меры, и пытаются поддерживать прежнюю парадигму — вопреки объективным обстоятельствам.
В итоге, повторюсь, рублей в системе становится меньше, а исполнять бюджет становится все труднее. Если бы курс оставался на уровне 80−85 руб./доллар, все проблемы решались бы гораздо проще — не нужно было бы секвестра.
В частности, курс должен обеспечивать сбалансированный бюджет, адекватный уровень инвестиций, рост экономики, а также необходимый уровень конкурентоспособности, снижающий издержки внутри страны. Ничего подобного нынешний курс рубля не обеспечивает.
Мало того, укрепляя национальную валюту, финансовые власти ухудшают ситуацию — ведь другие мировые игроки печатают денег столько, сколько захотят. В результате такого ухудшения, добавлю, снижаются доходы населения России, падает занятость, и драматически падает уровень деловой активности.
Если же, напротив, понизить курс рубля, дыра в бюджете станет меньше, и легче будет делать заимствования. Только матерый спекулянт купит сегодня долговые обязательства РФ — учитывая, что национальная валюта не на равновесном уровне. Спекулянт купит российские бумаги на короткий срок, чтобы сыграть на повышение и сбросить. Сроком на год затовариваться российским долгом никто не будет, понимая, что курс может скакнуть в другую сторону.
«СП»: — Чем в итоге обернется секвестр Минфина?
— Он будет только вгонять экономику России в депрессивное состояние. Эта не просто вредная политика. Она — отражение факта, что экономический блок правительства не в состоянии предложить новую стратегию развития страны, которая сейчас жизненно-необходима. Без такой стратегии России нечего делать в том мире, который сейчас формируется. И чем быстрее понимание этого факта дойдет до высшего руководства страны — тем лучше.