Сенатор изместьев за что дали пожизненное
Пожизненный сенатор Бывшего сенатора от Башкирии посадили пожизненно
В Мосгорсуде завершился процесс по делу бывшего сенатора от Башкирии Игоря Изместьева. Его признали предводителем банды, совершившей более десяти убийств, и приговорили к пожизненному заключению. По мнению сторонников Изместьева, его дело было фальсифицировано с подачи окружения экс-президента Башкирии Муртазы Рахимова.
Помимо назначения срока, Изместьева оштрафовали на 4,5 миллиона рублей. Бывший сенатор в последнем слове отказался признавать свою вину и просил о справедливом приговоре.
Кроме Изместьева к различным срокам заключения были приговорены еще 12 членов возглавляемой им банды. В частности, «бригадиры» группировки Сергей Финагин и Имран Ильясов получили соответственно 23 года и 20 лет колонии строгого режима. Еще девяти подсудимым дали сроки от четырех до 18 лет колонии строгого режима. Кроме того, некий Валентин Бар-Бирюков был освобожден от наказания по некоторым статьям в связи с истечением срока давности, но ему все равно придется сидеть за совершение ряда убийств.
Всего обвиняемым инкриминировалось 24 эпизода преступной деятельности, в том числе два теракта, 14 убийств, пять покушений на убийство. По мнению следствия, банда специализировались на заказных убийствах, в том числе и на устранении конкурентов Изместьева по бизнесу, и действовала по 2004 год.
В частности, расследование выявило причастность Изместьева к организации убийств замдиректора Новоуфимского нефтеперерабатывающего завода Салавата Гайнанова, бизнесмена Олега Булатова, главного бухгалтера «Башнефтехимторга» Валерия Сперанского, московского нотариуса Галины Перепелкиной и председателя правления компании «ВСМ-Октан» Василия Хитаришвили. Кроме того, к счастью для жертв неудачей закончились покушения на бизнесменов Юрия Бушева (убитый нотариус была его женой) и Михаила Орлова. Банду Изместьева также обвинили в подготовке покушения на сына президента Башкирии Урала Рахимова.
Обвинение в терроризме появилось в деле в связи с подрывом в ноябре 2003 года заминированного автомобиля. В результате погибли два охранника компании «Башнефтехим». Следователи посчитали, что мишенью убийц был Урал Рахимов и преступление было призвано дестабилизировать обстановку в Башкирии накануне выборов президента республики.
К началу 2000 года Изместьев уже был влиятельным бизнесменом, а в 2001 году стал сенатором от парламента Башкирии. Правоохранительные органы обратили на него внимание, расследуя дело о неуплате налогов компанией «Корус», которую Изместьев возглавлял в досенаторские времена. В декабре 2006 года бизнесмена изгнали из сенаторского корпуса за деятельность, несовместимую со статусом законодателя, а в январе 2007 года его задержали в Бишкеке и этапировали в Москву. Вскоре выяснилось, что недавний сенатор промышлял убийствами, о чем следствию поведали участники его банды Иванов и Финагин.
Процесс по делу Изместьева был закрытым из-за наличия в деле неких секретных документов. В августе 2009 года экс-сенатора начали судить присяжные, однако в мае 2010 года коллегия была распущена, а дело передано на рассмотрение трех профессиональных судей. Причиной этого решения стало наличие в деле статьи о терроризме, которую присяжным рассматривать нельзя.
Во-вторых, присяжным показалось странным то, что никто из членов банды, за исключением Финагина и Иванова, никогда не слышал до суда фамилию своего главаря. При этом все они указывали как на своего босса на бывшего владельца столичного клуба «Манхэттен-экспресс» и председателя совета директоров банка «Российский капитал» Георгия Сафиева, которого застрелили в США в 2001 году.
Третий момент: никто из бизнесменов, ставших, по мнению следствия, жертвой Изместьева, не имел с ним никаких дел и, более того, не был с ним знаком. Зато, как писали СМИ, все пострадавшие от «кингисеппских» находились в конфликте с Муртазой или Уралом Рахимовыми.
В комитете «За гражданские права» преследование Изместьева связывают с тем, что на сенатора решили свалить серию убийств, произошедших во время приватизации топливно-энергетического комплекса Башкирии, ключевые должности в котором с 1990-х годов занимает Урал Рахимов. При этом руководитель башкирского отделения движения «За права человека» Ильдар Исангулов рассказал, что отец следователя Юлии Сафиной, которая вела дело Изместьева, а затем представляла в суде обвинение, много лет тесно сотрудничал с семьей Рахимовых.
Примерно такие же аргументы о заказном характере преследования Изместьева приводятся на сайте его сторонников. Между тем сам подсудимый и его защита избегают упоминания Рахимовых и разговоров о политико-финансовой подоплеке дела.
Примечательно, что незадолго до того, как у Изместьева начались неприятности, появилась информация о конфликте между сенатором и тогдашним президентом России Владимиром Путиным. СМИ писали, что коттедж Изместьева был расположен рядом с резиденцией главы государства, чьей семье якобы мешали шумные праздники, которые устраивал член Совета Федерации.
Сенатор не согласился с претензиями. Он сказал, что никаких бесчинств на принадлежащей ему территории не происходит и к тому же он там почти не живет. Тем не менее, управление делами президента предложило Изместьеву выкупить у него дом, и сенатор согласился на продажу, но за 47 миллионов евро. Цена предложения не устроила чиновников, и в итоге сенатор лишился дома по решению суда, который признал незаконным сделку по приобретению участка.
Между тем сторонники Изместьева организовали сбор подписей в интернете в его защиту. Мать осужденного Тамара Изместьева попросила через Twitter президента Дмитрия Медведева обратить внимание на нарушение закона во время следствия и судебного разбирательства. По словам адвоката бывшего сенатора Сергея Антонова, представленные в суде доказательства не подтверждают вины его подзащитного. Юрист отметил, что Финагин, на словах которого построено обвинение, несколько раз менял свои показания, а затем и вовсе отказался от них. Антонов собирается обжаловать приговор в Верховном суде и жалеет о том, что не удалось довести процесс до конца при участии присяжных.
Не помог ни ЕСПЧ, ни Путин: Суд сохранил пожизненный приговор экс-сенатору Изместьеву
Верховный суд России отказался отменить пожизненный приговор экс-сенатору от Башкирии Игорю Изместьеву. Так, адвокаты бывшего политика в 2019 году добились в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) решения об отмене приговора, а также компенсации в 12 тысяч евро.
В частности, европейский суд установил, что во время следственного процесса права осуждённого экс-сенатора на справедливый суд и охрану частной жизни были нарушены.
На основании вердикта ЕСПЧ адвокаты Изместьева обратились в Верховный суд России, запросив отмену приговора и возвращение дела в суд первой инстанции с заменой осуждённому меры пресечения на домашний арест или залог в 10 миллионов рублей.
По их словам, решение ЕСПЧ было принято в связи с закрытостью судебного процесса и установкой скрытого наблюдения в камере СИЗО, где сидел экс-сенатор.
К слову, это не первая попытка Изместьева выйти на свободу — в 2018 году легендарная правозащитница Людмила Алексеева обратилась с просьбой к президенту Владимиру Путину помиловать экс-сенатора. Глава государства на это ответил, что сначала подумает, а затем, при повторном обращении Алексеевой, пообещал: «Не сразу, но я сделаю, ладно?». Изместьева даже включали в список на помилование, но на свободу бывший политик так и не вышел.
Экс-сенатора Игоря Изместьева приговорили к высшей мере наказания на основании противоречивых откровений бандитов и странных умозаключений прокуроров
Пожизненные показания
В канун нового, 2011 года Мосгорсуд приговорил бывшего сенатора от Башкирии Игоря Изместьева к пожизненному сроку заключения. Такой финал уголовного процесса, который по количеству белых пятен может соперничать со скандально знаменитым делом ЮКОСа, шокировал не только родных и близких подсудимого. 1 февраля в Екатеринбурге на заседании Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при президенте России члены совета передали Дмитрию Медведеву обращение, в котором рассказали о вопиющих нарушениях гражданских и процессуальных прав, которые сопровождали следствие и судебный процесс по делу Игоря Изместьева. Адвокаты предпринимателя уже направили в вышестоящую судебную инстанцию кассацию на незаконный, по их мнению, приговор. Как заявил журналистам адвокат Сергей Антонов, приговор в отношении Игоря Изместьева «стал не торжеством правосудия, а торжеством мракобесия». Изучив некоторые материалы дела, корреспонденты «Нашей Версии» в целом согласились с такой оценкой.
За делом Игоря Изместьева «Наша Версия» внимательно следит с момента ареста бывшего сенатора в январе 2007 года.
По закрученности сюжета уголовное дело могло легко составить конкуренцию лучшим произведениям детективного жанра. Сенатора сначала обвинили в уклонении от уплаты налогов, затем в даче взятки, чуть позже – в организации серии заказных убийств и покушений. Апофеозом же работы следствия стало обвинение Изместьева в терроризме.
Дело в том, что Игорь Изместьев в то время являлся политическим союзником и деловым партнёром семьи президента республики. В частности, по просьбе Муртазы Рахимова он выставил свою «техническую» кандидатуру на президентских выборах 2003 года с целью оттянуть часть голосов у оппозиции. В канун выборов, по поручению Рахимова, от участия в них он отказался и отдал голоса в пользу действующего президента. Словом, мотивы и логику предъявленных обвинений понять было трудно. Поэтому наблюдатели с нетерпением ожидали начала судебного процесса.
Присяжные заседатели склонялись к оправдательному вердикту
Но процесс, который стартовал летом 2009 года, решили проводить за закрытыми дверями. Официальной причиной стало то, что, дескать, в материалах уголовного дела содержатся материалы, содержащие государственную тайну. Как нам удалось выяснить, в многотомном деле вся гостайна занимала несколько страниц – это были сопроводительные письма с грифом «совсекретно» к совсем несекретным материалам прослушки телефонных переговоров. Причём перед направлением в суд и они, как того и требует закон, были рассекречены. Каким образом они вдруг снова стали секретными, суд уточнять не стал.
По ходатайству защиты и обвиняемого рассмотрение уголовного дела проводилось коллегией присяжных. Но в мае 2010 года, когда до оглашения вердикта оставались считанные дни, коллегию по решению председательствующей судьи Мосгорсуда Елены Гученковой распустили.
Официальной причиной очередного фокуса с правосудием стало то, что в ходе слушаний присяжные постоянно выбывали и на момент принятия решения о роспуске коллегии заседателей осталось только 11 человек, тогда как по закону для кворума необходимо 12 присяжных. При этом у суда не осталось ни одного запасного присяжного.
«Наша Версия» заинтересовалась этой историей. Мы решили разыскать отодвинутых от правосудия присяжных, чтобы разобраться в истинных причинах произошедшего. Опрошенные нами заседатели были единодушны в оценках: коллегию распустили потому, что присяжные склонялись к оправдательному вердикту, так как следствие не смогло представить убедительных доказательств причастности Изместьева к преступлениям. Причём, как выяснилось, оснований на роспуск коллегии у суда не было. Все 12 присяжных на самом деле были готовы участвовать в процессе.
Управление Следственного комитета по Алтайскому краю завершило расследование уголовного дела в отношении бывшего ректора Ленинградского госуниверситета и экс-сенатора Вячеслава Скворцова. Ему инкриминируется растрата в особо крупном размере, совершённая группой лиц.
«…На суде нам сразу показалось, что обвинение выдвигает неубедительные доводы, некоторые обвинения были, как говорится, «пришиты к делу». Нам совершенно не были понятны мотивы Изместьева. Никто не объяснил, зачем ему надо было убивать всех этих людей…»; «…общее моё впечатление, что обвинение было подготовлено из рук вон плохо и дело шло к достаточно мягкому вердикту присяжных по отношению к большинству подсудимых…» – рассказали нам участники процесса.
Кстати, интервью с присяжными появились и во влиятельной американской газете The New York Times. Одна из присяжных призналась, что в ходе процесса с ней плотно беседовали оперативные сотрудники спецслужб, которые уговаривали её отказаться от участия в процессе, так как она склонялась к оправдательному вердикту.
Известие о роспуске коллегии присяжных правозащитное сообщество восприняло с большой настороженностью. Тем более что уголовное дело теперь решили рассматривать тройкой профессиональных судей. В 2008 году Госдумой был принят запрет на рассмотрение судом присяжных дел обвиняемых в терроризме. Шансы на объективное рассмотрение дела «тройкой» адвокаты расценивали как минимальные. Но такого жестокого приговора не ожидал никто.
Гособвинитель Юлия Сафина в 2003 году во взрывах в Уфе обвиняла совершенно других людей
Кто же стоял за этими затейливыми манипуляциями с засекречиванием дела с рассекреченными материалами и роспуском коллегии присяжных? По нашему мнению, безусловно, ключевую роль здесь сыграла судья Мосгорсуда Елена Гученкова, которая и принимала эти решения.
Вообще, в адвокатском сообществе госпожа Гученкова пользуется неоднозначной репутацией. Есть мнение, что Гученкова специализируется исключительно на делах, исход которых заранее предопределён. Кроме того, её считают человеком непреклонным, жёстким и даже жестоким.
Весьма характерной стала недавняя история с вице-президентом компании «Евросеть» Борисом Левиным, которого обвинили в вымогательстве и заключили на время следствия в изолятор. За время нахождения в СИЗО состояние здоровья Левина значительно ухудшилось. У него был диагностирован приобретённый в тюрьме гепатит, а также обострилось заболевание позвоночника. Защита Левина просила судью Елену Гученкову не продлевать ему меру пресечения в виде содержания под стражей.
Однако «железная леди» столичной Фемиды была непреклонна. «Каких-либо новых объективных данных о том, что по состоянию здоровья Левин не может находиться в условиях СИЗО, не представлено. Испрашиваемый следователем срок содержания под стражей разумен и справедлив», – посчитала судья Гученкова и продлила срок ареста Левина ещё на два месяца.
Образ судьи Гученковой даже нашёл отражение в современной литературе. Обвинённый в покушении на Чубайса Иван Миронов в своей книге «Замурованные. Хроники Кремлёвского централа» так описывает ощущения от пребывания в боксе Мосгорсуда для подсудимых: «От давящего безделья принимаюсь разбирать надписи на «шубе». Большими красивыми буквами над тормозами – «Позор России! Заказные дела – 80 %», «Судья Гученкова – палач м. ц. х. 404».
Что же касается второй по значимости фигуры в суде над Игорем Изместьевым – государственного обвинителя Юлии Сафиной, то вокруг её персоны на процессе сложилась почти анекдотическая ситуация. Дело в том, что, перед тем как перебраться в столицу на работу в Генпрокуратуру, Юлия Сафина долгое время трудилась в прокуратуре Башкирии.
И что парадоксально, в 2003 году госпожа Сафина, будучи прокурором Кировского района Уфы, так же самоотверженно обвиняла в инкриминируемых сегодня Изместьеву взрывах совершенно другого человека – некоего Вячеслава Сенина. Он работал охранником главного конкурента Муртазы Рахимова на президентских выборах – башкирского предпринимателя Сергея Веремеенко.
Бывшая солистка группы «Ленинград» Алиса Вокс намерена взыскать с лидера «Ленинграда» Сергея Шнурова 19,5 млн рублей за нарушение исполнительских и смежных прав.
Кстати, сам Веремеенко неоднократно заявлял, что Игорь Изместьев не имеет никакого отношения к взрыву машины с охранниками Урала Рахимова. По его мнению, этот «теракт» был не более чем провокацией, которая позволила Рахимовым убрать главного конкурента на выборах в его лице. По нашему мнению, прокуроры в лице госпожи Сафиной тогда им сильно помогли.
Впрочем, судя по всему, прокуратура помогла Рахимовым и сейчас. Ведь, по мнению экспертов, за судилищем над Изместьевым могут стоять именно люди из окружения бывшего главы Башкирии.
Но, несмотря на такие семейные и деловые хитросплетения уголовного процесса, предельно понятно, что «спецоперацию» с пожизненным приговором Игорю Изместьеву отдельно взятые прокуроры и судьи «втихую», без санкций свыше, провернуть бы не смогли.
«В деле Изместьева с самого начала было очевидно, что дело заказное, что оно имело политическую подоплёку и что здесь трудно ждать справедливости, – считает руководитель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева. – Надежда была на суд присяжных, потому что суд присяжных гораздо труднее поддаётся давлению, чем наши профессиональные судьи».
Но что же произошло на процессе? Почему на повторном рассмотрении дела мнение профессиональных судей вдруг так резко разошлось с мнением присяжных, склонявшихся к оправдательному вердикту? Может, летом 2010 года у обвинения появились какие-то сверхвесомые доказательства его вины?
Изместьева обвинили в терроризме на основании предположения следствия
«Никаких новых доказательств на повторном рассмотрении представлено не было, процесс стал ещё более формальным, – рассказывает «Нашей Версии» руководитель «Комитета за гражданские права» Андрей Бабушкин. – Вся доказательная база обвинения базировалась, как и в суде с присяжными, только на показаниях участников кингисеппской банды Сергея Финагина и Александра Иванова».
Напомним, что, по версии обвинения, все свои «кровавые дела» Игорь Изместьев вершил руками якобы созданной им же кингисеппской банды киллеров.
Мотивы давать выгодные следствию показания против Изместьева у бандитов, как теперь выясняется, были очень существенные. Так, в суде была доказана причастность Финагина к организации 14 убийств, на счету киллера Иванова – 8 трупов. А за это, надо полагать, им светил пожизненный срок.
Однако суд во главе с судьёй Еленой Гученковой обошёлся с матёрыми бандитами на удивление гуманно. Финагина приговорили к 23 годам лишения свободы, а киллера Александра Иванова – к 13 годам колонии. Меньше чем два года за каждое убийство… Перед такой альтернативой можно оговорить хоть папу римского.
«Показания Финагина и Иванова против Изместьева прямо противоречили друг другу и материалам уголовного дела, – неоднократно заявляли адвокаты обвиняемого, – но суд не придал этому никакого значения».
Например, очень интересная ситуация сложилась с доказательствами о причастности Игоря Изместьева к «терактам» в Уфе. Судя по противоречивым показаниям киллеров Финагина и Иванова, терактами эти акции назвать ну никак нельзя. «Была конкретная цель – напугать владельца нефтеперерабатывающих предприятий Башкирии…» – заявили они на суде.
И где же следователи усмотрели здесь террористические мотивы? Ведь теракты проводятся с целью «нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угрозы совершения указанных действий».
Впрочем, обвинение попыталось заполировать эту явную несостыковку.
Елена Паткина, занимавшая должность заместителя главы Федерального агентства по управлению государственным имуществом, приговорена к 7,5 года колонии и штрафу за растрату 154 миллионов рублей. Женщина была задержана в конце 2017 года и находилась под домашним арестом.
«Согласно обвинительному заключению взрывы, к которым якобы был причастен Изместьев, были признаны терактами на основании того, что сам Изместьев после взрывов назвал в интервью СМИ их терактами», – рассказывает «Нашей Версии» руководитель башкирского регионального отделения «За права человека»* Эльдар Исангулов.
Получается, что главное обвинение в терроризме на Изместьева «повесили» лишь на основании странных умозаключений следователей? И теперь становится уже совершенно понятно, почему присяжные таким «доказательствам» не поверили и почему коллегию понадобилось ликвидировать. А между тем именно обвинение в терроризме позволило суду приговорить Изместьева к пожизненному сроку. И впрямь мракобесие…
«Чем больше мы изучали это дело, тем в больший ужас приходили, видя, как можно передёрнуть, перевернуть факты, как можно из совершенно ясных доказательств невиновности делать какие-то фантастические выводы, – рассказывает лидер «Комитета за гражданские права» Андрей Бабушкин. – Через мои руки прошло несколько тысяч уголовных дел, но я впервые видел обвинение, где, например, следователи, взрослые люди с высшим юридическим образованием, утверждают, что человек приказал поставить машину около офиса, на этой машине написали «взрывчатка», машина простояла там несколько недель и что всё это свидетельствует не о чём ином, как о попытке совершения теракта. Такого уровня абсурда, такого уровня цинизма и издевательства над здравым смыслом я ни в одном уголовном деле не видел».
Свидетелям защиты обещали большие неприятности
Что же касается свидетелей защиты, то к ним суд, как утверждают участники процесса, прислушивался с гораздо меньшим вниманием, чем к помогавшим обвинению кингисеппским киллерам.
На некоторых свидетелей, чьи показания не вписывались в линию обвинения, судья Елена Гученкова оказывала воздействие. Так, 27 сентября 2010 года в суде по ходатайству защиты был допрошен бывший директор компании «Башволготанкер» Владимир Коряков (на момент допроса он отбывал наказание в колонии). Коряков дал показания, которые противоречили выводам следствия о причастности Игоря Изместьева к убийству в 1999 году сотрудника компании «Ронекс» Олега Булатова. Показания настолько возмутили судью Елену Гученкову, что она указала свидетелю, что теперь он не может рассчитывать на своё условно досрочное освобождение. Может, судье Елене Гученковой, которая фактически расписалась в том, что рассматривает дела на стороне обвинения, пора задуматься о переходе на работу в прокуратуру? Ведь там куда больший простор для выполнения карательных функций, чем, казалось бы, в непредвзятом и беспристрастном суде.
Не случайно многие правозащитники современную практику рассмотрения уголовных дел тройками профессиональных судей сравнивают с печально знаменитыми «тройками НКВД», которые фактически выполняли приказы о вынесении приговоров «врагам народа». Правда, тогда делалось это намного честнее: на расстрельных списках стояли печати и резолюции с конкретными фамилиями. А вот инициаторы бессмысленного и беспощадного судилища над Игорем Изместьевым скорее всего останутся в тени. Хотя эксперты высказывают однозначное мнение об истинной природе этого процесса.
По мнению председателя Национального антикоррупционного комитета Кирилла Кабанова, за расправой над Изместьевым могли стоять люди «совершившие хищение из госсобственности всего нефтяного комплекса Башкирии».
«Данное хищение состоялось при участии и попустительстве группы должностных лиц Республики Башкортостан, – говорит Кирилл Кабанов. – По этим хищениям даже было уголовное дело, которое в итоге пропало. Дело Изместьева – это попытка закопать основные преступления, которые совершались в Башкирии за долгий промежуток времени при старом руководстве республики, поставившего на все финансовые потоки своих родственников. Насколько мне известно, Изместьев неоднократно пытался говорить на следствии о преступных действиях этих лиц. Но эти люди, которые похитили миллиарды, сейчас спокойно живут в Австрии и США. По моему предположению, они могли занести большие суммы в оперативные службы и эти службы имеют влияние как на следствие, так и на судебный процесс».
Впрочем, заказными уголовными делами с чётким экономическим и политическим подтекстом сегодня уже вряд ли кого удивишь. И «басманное правосудие», как видно, успешно осваивает всё новые и новые технологии в вынесения «правильных» решений в интересах третьих лиц.
Хотя если посмотреть на все схожие по природе с делом Игоря Изместьева уголовные дела, то в них всё-таки можно проследить некий компромисс между сторонами процесса. Они обычно заканчивались достаточно мягкими обвинениями и мягкими приговорами. На пожизненное заключение по таким делам ещё не отправляли никого. Кто следующий?
* Российское правозащитное общественное политическое движение «За права человека» внесено Минюстом в перечень НКО, выполняющих функции иностранного агента
Сидящий пожизненно экс-сенатор Изместьев раскрыл тайны своего дела
«Фейерверков возле резиденции Путина я не устраивал»
Президент тогда, при встрече, обещал с оговоркой: «Не сразу, но я сделаю, ладно?» С этого момента прошло полтора года. Не стало Алексеевой, а Изместьев по-прежнему в тюрьме.
Дело Изместьева изначально было засекречено, и мало кто понимал — в чем вообще его суть? Может, пришла пора ее раскрыть? Хотя бы в память о Людмиле Алексеевой и в напоминание о ее последней просьбе.
Обозреватель «МК», член СПЧ попыталась разобраться в трагической криминальной истории и попросила рассказать о ней самого главного героя.
«Я ночами о нем думаю»
«Он 12 лет сидит, и двенадцатый год я по ночам просыпаюсь и думаю о нем. » — эти слова Алексеева говорила Путину про Изместьева. На сайте Кремля до сих пор есть распечатка их разговора. В самом конце, после всех поздравлений Алексеева снова вернулась к своей просьбе: «Владимир Владимирович, только не забудьте про Изместьева». — «Не забуду». — «Будьте добры. Сделайте это доброе дело. Это нам обоим на том свете зачтется, потому что это будет христианский поступок».
Алексеева, пожалуй, так ни за кого не просила.
Примерно через месяц после этой встречи Путина и Алексеевой я нашла Изместьева в московском СИЗО №1 («Кремлевский централ») во время проверки. «Раз уж этапировали сюда из колонии для пожизненно осужденных «Белый лебедь», значит, не за горами освобождение», — подумала я тогда. И ошиблась.
Помню ту встречу во всех деталях, черты лица Изместьева, напряжение мышц.
Спокойный, на приход людей «с воли» он все же реагирует остро — чувствуется как легкий электрический разряд. Возможно, это оттого, что каждый «вольный» может быть источником каких-то новостей, в его случае судьбоносных. А возможно, дело в том, что приход кого-то — это вторжение в вынужденное одиночество. Изместьев на тот момент провел в камере-одиночке в общей сложности 3 года. Это, конечно, не тотальное одиночество — регулярны встречи с адвокатом, каждый день заглядывают надзиратели. И все же, каково это, когда засыпаешь и просыпаешься совершенно один в «каменном мешке»?
— Можно начать разговаривать самому с собой. И сойти с ума, — ответил мне тогда, грустно улыбнувшись, Изместьев. — Если хочешь сохранить себя как личность, то нужно полностью себя загружать от подъема до отбоя. Я освоил комплекс гимнастики цигун (повезло, в тюремной библиотеке нашлась книга о нем). Читаю литературу на английском (со словарем это непросто, но времени занимает много, что в моем случае хорошо). А чтение газет и научно-популярной литературы позволяет не только разгрузить психику, но и быть адекватным для современного мира человеком. В общем, я понимаю, когда говорят, что в тюрьме времени не хватает.
Я тогда спросила у Изместьева, надеется ли он на освобождение, все-таки президент пообещал. «Я не могу себе позволить надеяться», — ответил он тогда после долгой паузы. И я поняла, что в его случае несбывшаяся надежда равносильна смерти.
В конце декабря 2018 года Изместьева из Москвы этапировали в соликамскую колонию «Белый лебедь». Он сейчас, по словам адвокатов, еще в пути. Значит ли это, что никакого помилования не будет?
Еще одна неприятность — прокуратура отказалась пересмотреть дело Изместьева ввиду новых открывшихся обстоятельств. Адвокаты экс-сенатора подали жалобу в суд на отказ. Но одновременно два этих события (да еще оба произошли после смерти Алексеевой) надежд точно не прибавляют.
Фото: Геннадий Черкасов
Конверты со смертью
Родители Изместьева сидят передо мной в столовой редакции. У отца дрожат руки, чай проливается. Мать держится лучше, хотя тоже заметно волнуется. Она сама была потерпевшей в нескольких уголовных делах: мошенники (в числе которых известные персоны) обещали свободу ее сыну в обмен на сумасшедшие суммы. После этого на нее саму посыпались обвинения — мол, как можно было ходить по кабинетам и разносить деньги. Но у меня лично обвинять Тамару Федоровну в том, что любыми способами пыталась спасти сына, язык не повернется.
— Он единственный сын и очень хороший, — твердо говорит она, будто сразу ожидает услышать что-то плохое от меня про Игоря Изместьева.
Рассказывает, что он с детства был принципиальным и честным. В школе, где он учился, она работала заместителем директора.
— Он мне сказал: «Ведем себя так, будто ты меня не знаешь, и я тебя не знаю». За все десять лет я ни разу не поинтересовалась его оценками, а он был у меня в кабинете лишь однажды, накануне выпускного. Зашел и растерялся, не знал, как ко мне обратиться. А когда в институт пошел, заявил, что будет служить в армии как другие, хотя там была военная кафедра. За его порядочность он и приглянулся президенту республики.
Тут надо сказать, что вся история Изместьева разворачивалась в Башкирии, которая входит в состав РФ. «С Россией мы едины — и всегда процветай, Башкортостан» — поется в гимне Республики Башкортостан.
— Мы русские, но уже пятое поколение живет в Башкирии, — объясняет отец. — В 1990-е там с русской фамилией тяжело было, но сын сделал блестящую карьеру. Талантливый экономист. Ему партнеры верили безоговорочно, он был человеком слова. Помню момент: я зашел к нему в кабинет и услышал, как он попросил на развитие судоходства (за которое тогда отвечал) миллион долларов. Ему их сразу, без всяких вопросов, перечислили. Я потом спросил: «Сынок, а почему никаких бумаг не потребовали оформить, почему без всяких обязательств?». А он ответил: «Пап, я же дал слово».
Его уход в нефтяной бизнес стал роковым. Он был одним из основных бизнес-партнеров Урала Рахимова, сына действующего на тот момент президента Башкирии. Успех всех сделок зависел исключительно от воли и настроения Рахимова-младшего. Ведь именно он единолично распределял квоты на переработку нефти в республике. Конечно, Игорь зачастую был вынужден исполнять его поручения, и это очень дорого ему обошлось. Когда ему говорили, что нужно передать конверты с деньгами тому-то и тому-то, мой сын это делал без задней мысли. Это потом окажется, что там, помимо денег, была и информация о неких людях (речь идет об убитых. — Прим. авт.).
Для того чтобы понять историю Игоря Изместьева, нужно иметь хотя бы примерное представление о том, что происходило в республике. Снижение рейтинга президента Муртазы Рахимова на фоне грабительской приватизации (почти 300 миллиардов рублей было похищено из бюджета РФ, что достаточно для возбуждения уголовных дел против руководства республики), общее ухудшение жизни в Башкирии. В этот же период там появились вооруженные бригады под названием «Серые волки», стали бесследно пропадать люди.
Изместьев-старший связывает все это с действиями местной власти:
Владимир Изместьев волнуется, как будто раскрывает некую большую тайну. Но про это написаны целые книги. Урал Рахимов в федеральном розыске, прячется за границей. Российская Федерация неоднократно пыталась экстрадировать его из Австрии, но пока безуспешно.
СПРАВКА «МК»
Следственный Комитет РФ, проводивший расследование нашумевшего уголовного дела в отношении руководителя ПАО «АФК «Система» Владимира Евтушенкова, в 2015 году подтвердил, что именно Изместьев И.В. помог следствию вернуть России акции ПАО «АНК «Башнефть» стоимостью 260 миллиардов рублей (!). Напомним, что «Башнефть» перестала быть собственностью государства в 90-е после приватизации, затем акции перешли в собственность компаний, подконтрольных семье Рахимовых, а впоследствии были проданы структурам АФК «Система».
Но случилось интересное. Главный свидетель по делу Изместьева, киллер Финагин, на показаниях которого экс-сенатора осудили как руководителя банды, организатора убийств и терактов, признал, что оговорил его. У меня на руках есть протокол очной ставки, которая состоялась спустя 5 лет после того, как был вынесен приговор. Цитирую Финагина: «Да, я признаю, что оговорил Изместьева». А еще он дал показания в отношении человека, от которого непосредственно получал задания на убийства. И даже опознал его. Так вот, этот человек являлся сотрудником Управления охраны объектов государственной власти РБ при МВД Башкирии и осуществлял личную охрану президента республики Муртазы Рахимова и членов его семьи. Уже после этого Финагин много раз давал те же самые показания, все подтверждал, рассказывал новые детали и подробности. Важный момент: ни предварительному следствию, ни суду это лицо известно не было, в материалах дела не фигурировало. Казалось бы — разве это не основание для пересмотра?
Более того — есть заключение специалистов ФГБОУВО «Всероссийский государственный университет юстиции» (среди них три заслуженных юриста РФ, почетные сотрудники прокуратуры, профессора, зав. кафедрой уголовного права и криминологии и т.д.). Оно гласит: есть новые обстоятельства, которые должны быть рассмотрены. Но Генеральная прокуратура РФ наотрез отказалась рассматривать эти документ со ссылкой: оснований для прокурорского реагирования нет. А почему — не разъяснила. Может, честь мундира дороже, а может, пересмотр этого громкого дела приведет к непредсказуемым последствиям и заденет чьи-то интересы. Сейчас это решение прокуратуры оспаривается в суде.
«Ни фейерверки, ни теракты я не устраивал»
Вопросы для Изместьева я передала в декабре 2018 года за решетку через его адвоката. Несколько дней он надиктовывал ответы. И вот что получилось.
— Зачем вы устраивали фейерверки возле резиденции Президента России?
СПРАВКА «МК»
По одной из версий, Изместьев привлек к себе внимание тем, что мешал Людмиле Путиной (в то время супруге Президента РФ) спать. Поскольку он жил рядом с резиденцией, то фейерверки, которые запускал у себя, тревожили покой первой леди.
— Это ложь, которая, к моему удивлению, до сих пор используется определенными людьми. Изначально это делалось специально и глубоко продуманно для моей дискредитации и создания имиджа совершенно неуправляемого, загульного человека, который устраивает пьяные дебоши, мешает жить обычным гражданам и не побоится даже президента.
Расскажу все по порядку. Я купил земельный участок, который расположен вдоль берега реки Москвы. У меня и мысли не возникало, что это какое-то особое место. Я не знал, что напротив, на другом берегу реки, находится резиденция Президента РФ. Как бы там ни было, я получил разрешение на строительство, начал стройку дачи. Но дом так и не был готов, так что там никто не жил. Иногда там ночевал сторож, а так охраняли участок две овчарки. Теоретически можно предположить, что именно овчарки запускали фейерверки, но практически они это сделать не могли.
Кстати, с момента, когда стали тиражировать эти сплетни о фейерверках, я почувствовал, что меня начали систематично уничтожать.
— Самое страшное, в чем вас обвиняют, — теракты. Зачем вы их организовывали?
— Я этого не делал. Мое дело носит гриф «совершенно секретно». Не раскрывая деталей, скажу так: я никогда не совершал террористических актов и не имел никаких мотивов для этого. Ни следствие, ни суд не смогли установить главное — зачем бы мне было это нужно? Террористические акты, которые указаны в обвинительном приговоре, на самом деле были провокациями, спланированными режимом бывшего президента Башкортостана Рахимова с целью сохранения и удержания власти. И связано это было с предвыборной кампанией в президенты Республики Башкортостан, проходившей в 2003 году.
Если я в чем и виновен, то однозначно не в том объеме, за что меня осудили. Приговор не соответствует моей роли в преступлениях. Суд присяжных меня бы оправдал. Почему я так думаю? Мне об этом сообщили в свое время сотрудники правоохранительных органов, которые осуществляли оперативное сопровождение моего дела. Опасаясь, что по делу будет вынесен оправдательный вердикт, они предприняли меры, чтобы была распущена коллегия присяжных, которая изначально слушала мое дело. После этого дело слушалось «тройкой» федеральных судей в закрытом режиме. Закрытость, надуманная секретность судебного процесса обычно ведет к предвзятому отношению, к приговору с явным обвинительным уклоном.
— Но ведь вы признались в совершении преступлений! Следствие об этом громко заявляло.
— Такой момент действительно был в моей жизни. Но хочу подчеркнуть, что речь шла не о всех преступлениях, а лишь об одном эпизоде. Я был вынужден оговорить себя в минуту слабости, а один из моих защитников, присутствовавший на том действии, плохо выполнил свою работу и не предпринял всех мер, чтобы зафиксировать нарушения. Меня методично подводили к этому — мучили в СИЗО, угрожали расправой над семьей… Я долго держался. А когда вывезли из «Лефортово» в Бутырку, процесс обработки стал намного примитивнее и эффективнее, если можно так выразиться. Были подключены даже воры в законе. В какой-то момент я был сломлен. В деле есть протокол, где стоит одна роспись. О том, что все было подготовлено заранее, говорит уже тот факт, что он напечатан на машинке, а не написан от руки, как обычно делали в то время.
Спустя несколько дней я и мои защитники обращались в разные инстанции и говорили о том, что показания были добыты незаконными методами, под сильным психологическим давлением… Все было тщетно. К сожалению, даже в суде нам не удалось признать протокол недействительным. Но еще раз — в нем нет признаний по всем преступлениям, за которые я был осужден.
Нужно сказать, что истинный виновник известен (имеется в виду Урал Рахимов. — Прим. авт.). Для меня совершенно очевидно, что если будет принято волевое решение, то этого человека немедленно экстрадируют и будут судить в России за совершенные им преступления.
— Что испытали, когда огласили приговор?
— Отчаяние. Как будто все остановилось, померкло.
Еще во время суда я понимал, что высока вероятность именно обвинительного приговора. Более того, во время предварительного следствия сотрудники правоохранительных органов постоянно твердили мне о таком результате. Но по-настоящему к этому подготовиться нельзя. Чудовищный, страшный, несправедливый приговор просто оглушил меня.
— Страшно именно потому, что срок не конкретный, а пожизненный?
А еще мучительнее она становится от того, что ты понимаешь, что никогда не увидишь близких, детей, друзей. От того, что тебе придется жить с осознанием того, куда привели твои поступки, с чувством вины перед своей семьей. Но больше всего тяготит именно несправедливость.
— Как вас приняли в колонии для пожизненно осужденных?
— Прибывают в такие колонии «новенькие» не каждый день. Это вызывает неподдельный интерес, и, как правило, собирается намного больше сотрудников, чем это нужно. Все смотрят на тебя. Чувствуешь себя как в каком-то зверинце. Не могу сказать, что это приятно. Но через это нужно просто пройти. Я проходил дважды — в Мордовии и Соликамске. Колонии сильно отличаются друг от друга.
В Мордовии, например, считалось, что если осужденные в одной камере притерлись друг к другу — то их не следует часто менять. В соликамском «Белом лебеде», наоборот, меняют соседей по два-три раза в месяц, поэтому чаще встречаешь разных людей. Да, это обычно люди, осужденные по статье «Убийство», которых полно и в колониях строгого режима, но с какими-то кровожадными и жуткими личностями, маньяками и подобными, я не сталкивался. Их не так много, и с ними, как правило, сидеть вместе в камере никто не хочет.
В обеих колониях много людей, которые реально психически нездоровы, и их состояние вызывает опасение даже у заключенных. Зачастую они прибывают в колонию с установленным диагнозом, и их надо лечить. Они мучаются сами, мучают тех, кто рядом с ними. Зачем это делается? Мне кажется, что это самое ужасное в таких местах.
А так дни тянутся однообразно и медленно. В Мордовии принято, чтобы люди работали, за исключением инвалидов и пенсионеров. Существует план выработки, поэтому день проходит быстро, незаметно. Свободного времени совсем немного. В «Белом лебеде» в Соликамске все иначе. Там мало работы, можно сказать, что ее нет вообще.
— Что вы почувствовали, когда Людмила Алексеева попросила о вашем помиловании президента?
— Я был потрясен этой просьбой. Я, конечно, знал, что Людмила Михайловна Алексеева занимается моим делом, она видела все нарушения и несправедливость. Но я никак не ожидал, что в свой юбилей она обратится к самому президенту с такой просьбой.
Людмила Михайловна ушла… Невозможно выразить словами чувство безмерной благодарности за все, что она сделала для меня, а также для многих других людей за долгие годы своей благородной правозащитной деятельности. Если мне будет суждено когда-нибудь выйти на свободу, я обязательно преклоню колени перед ее могилой.
— Пути на свободу два — помилование и пересмотр дела. Насколько я знаю, во втором вам все время отказывают?
— Да. Генеральная прокуратура РФ не принимает во внимание факты и доказательства, полученные в результате кропотливой длительной работы защитников, получившей подтверждение в ходе последующих следственных действий. Я столкнулся с полным нежеланием что-либо проверять. Просто глухая стена. Получаю одни и те же формальные отписки и, что самое грустное, подписанные одними и теми же людьми в погонах.
— И все-таки, что это за новые факты?
— В первую очередь, это признание в оговоре меня со стороны человека, на показаниях которого основан приговор. Это факт, установленный сотрудниками Следственного комитета РФ по результатам следственного действия, в проведении которого нам раньше постоянно отказывали. Во время него Финагин неожиданно попросил у меня прощения и протянул деревянный крестик. А потом признался в оговоре и объяснил, почему он это сделал. И это все отражено в протоколе. Финагин рассказал о человеке, который причастен к преступлениям, сотруднике МВД Башкирии, эта фамилия мне была неизвестна, никогда в ходе следствия и процесса это лицо не упоминалось. Это, безусловно, новые факты. Были также получены дополнительные факты, подтверждающие причастность ко многим преступлениям Урала Рахимова, факты, доказывающие, что терактов не было, а были провокации, устроенные Рахимовыми, чтобы поднять рейтинг и дискредитировать конкурентов на выборах, факты, доказывающие, что у меня никогда не было и не могло быть мотивов для совершения ряда преступлений, как это указано в приговоре. Все эти факты были установлены уже после вынесения приговора и были неизвестны суду, когда он давал оценку моим действиям.
По закону я могу рассчитывать на новое справедливое и объективное судебное разбирательство по делу, а значит, и вынесение в отношении меня иного приговора суда.
Лишать человека надежды — дело неблагодарное, но случаев, когда прокуратура пересматривала бы дела пожизненно осужденных, единицы. С другой стороны, за последние годы и помилованных тоже единицы. Выходит, оба пути на свободу малореальны. «Но ведь президент пообещал!» — говорят иные правозащитники. Да, пообещал, но ведь, как он выразился, «не сразу». Главное, чтобы это «не сразу» не превратилось в «слишком поздно». Алексеева до этого часа так и не дожила.