Сильная диктатура лучше чем слабая демократия
Что эффективнее: диктатура или демократия? И что есть демократия?
Но слабость диктатуры в преемственности власти, как показала история.
Диктатору как всегда «нет альтернативы». Но он смертен. Иногда внезапно смертен.
А по закону Паркинсона каждый последующий начальник слегка глупее предыдущего. Таковы условия его подбора, основанные на генетически заданных психологических основах поведения человека (Этология) Пока на трон в конце концов не сядет отборный глупец, который всё и развалит.
Мы это наблюдали в России.
Как с этим бороться, на протяжении всей истории многие страны эксперементируют, но пока никто проблему не решил. Интересен опыт китайцев. Но только время покажет результат.
В демократии нет проблемы преемственности власти. Скамейка запасных в демократических странах безмерна. Гениев демократия не рождает, но и откровенные дураки во власть не проходят. Поэтому на длительном историческом периоде демократия эффективней диктатуры с генерируемой этой системой власти взлётами и падениями государства с таким управлением.
Теперь надо определить, что такое демократия.
Это не власть народа и никогда ею не была. Особенно теперь при мощнейших средствах манипулирования обществом. Сейчас и всегда, демократия, это борьба элитных кланов. Систему сдержек и противовесов обеспечивают не инструменты в виде пресловутого разделения властей. А единство и борьба противоположных интересов элитных кланов. В том числе (Но не только) с использованием и разделения властей).
В настоящее время у власти на какой то период становится клан, который лучше других манипулирует населением с использованием медийных, финансовых, административных и силовых технологий.
Потом все проигравшие кланы объединяются против победителя, свергают его в конце концов и во власти становится другой клан или кланы. И всё повторяется.
Именно результат этого манипулирования и выдаётся за глас народа-глас божий.
Новое в блогах
О том, почему диктатура лучше демократии
Хочу продолжить объяснение своего видения перспектив страны. А также объяснить, почему считаю ту или иную форму самодержавия или диктатуры наиболее вероятной в ближайшее десятилетие, а совсем не в далёком будущем. И ещё почему не собираюсь бороться за «права и свободу», а даже напротив, поддержу подобное развитие ситуации.
Предвижу обвинение как «справа», так и «слева». Вероятно, мою позицию назовут «антинародной», а возможно, даже «рабской». Попробую поспорить. Буду рад, если меня переубедят, поскольку открыт для других мнений и не претендую на истину, а лишь объясняю по-своему то, что вижу вокруг, и прогнозирую, в меру своих способностей.
Чтобы понять, что нас ждёт в ближайшем будущем, надо понимать, что мы имеем в настоящем. В качестве вводных предлагаю условия, которые очевидны.
Первое. Мы живём в стремительно расслаивающемся обществе, где вектор разделения проходит по роду занятий и по достатку. Соответственно поляризованы и интересы представителей этих слоев.
Те, кто владеет крупной собственностью или имеет выход к денежным потокам, давно связывают свою судьбу с более благополучными обществами. Во-первых, поскольку уже попробовали комфорт существования, который эти общества способны обеспечить; во-вторых, поскольку чувствуют антагонизм со стороны низших слоев нашего общества; в-третьих, поскольку понимают, что легитимность их собственности не слишком крепка. Сложности на пути достижения ими своих целей тоже есть – это неприятие со стороны западного общества и местных элит (поэтому стараются завести местный легальный бизнес, встроиться в жизнь этих обществ покупкой спортивных клубов и значимых активов), а так же осознание того, что экономическое и общественное благополучие Запада сталкивается с осязаемыми проблемами.
Те, кто кормится на обслуживании крупной собственности и денежных потоков, имеет хлебные, но не ключевые должности, и встроенный в бюджетную систему бизнес. Они тоже чувствуют себя вполне комфортно, считают своё благополучие результатом своих способностей, также пренебрежительно относятся к не добившимся успеха и также попробовали комфорт западных обществ (с поправкой на меньшие возможности). Однако они теснее связаны со страной, так как имеют родственные и дружеские связи в разных слоях общества и источник их дохода находится здесь.
Те, кто имеет хороший достаток, работая в устойчивых компаниях или бюджетных отраслях, или имеет небольшой, но успешный бизнес. Это по-настоящему самостоятельные люди, добившиеся благополучия своим трудом, критически настроенные к высшим слоям общества, склонные надеяться на собственные силы и живущие здесь.
Наёмные работники и живущие за счёт дотаций и пенсий – самая многочисленная часть общества, в средствах существования полностью зависимая от стоящих выше слоёв, недовольная своим положением в степени, пропорциональной амбициям и способностям. Судьба этих людей неотделима от страны.
Я сознательно не стал разделять доходы этих групп нашего общества по степени легальности, лишь указав источники, чтобы избежать дискуссий о том, кто у кого украл и кто кому должен. Я опустил также описание складывающихся корпоративных/сословных связей (корпорация медработников, корпорация педагогов, корпорация правоохранителей, торговый бизнес и т. д.), поскольку эти группы имеют интересы и доходы в рамках описанных групп и не существенны в данном приближении. Существенным является то, что переход из одной группы в другую почти невозможен и не зависит от способностей человека, а зависит только от связей (родственных, дружеских, корпоративных). А значит, мы имеем дело с почти сложившимся сословным обществом, где законы и правила неодинаковы для всех. Хочу так же обратить внимание на то, что не даю оценку этой системы, поскольку она сложилась так, как сложилась, и любая система отражает действительность.
Второе. Мировая экономика ожидает изменений, которые отразятся и на экономике нашей страны, как части глобальной и встроенной в неё. В связи с этим следует ожидать изменений денежных потоков, перераспределения их направлений и, как следствие, изменение статуса заинтересованных в них групп. Отечественные высшие слои общества прекрасно это понимают. Только этим пониманием объясняются заявления о модернизации и реиндустриализации, так как без ожидаемых изменений в них не было бы необходимости. Однако, как и мировая элита, наша пока не готова проводить масштабных изменений (надеюсь, что ошибаюсь), так как это потребует изменения текущей структуры распределения ресурсов. А отказаться от своих интересов добровольно довольно сложно, пока система эти интересы удовлетворяет.
Теперь о том, как могут развиваться события. На мой взгляд, возможны два варианта, но, как мне кажется, с одним результатом (выданным в качестве прогноза Госдепом США на 2015 г.).
Оптимистичный вариант. Центральная власть под влиянием объективных экономических обстоятельств начинает реальную политику поддержки отечественных производств, увеличивает капвложения в инфраструктурные проекты, науку, оборонную промышленность; начинает создавать условия для замещения импорта и стимулировать внутренний спрос; успешно договаривается с элитами о временном уменьшении ренты с подконтрольных сфер и территорий для получения средств на перечисленные выше преобразования. Результат: увеличивается внешнее давление со стороны игроков, вытесняемых с отечественного рынка; усиливаются конфликты внутри элиты в связи с перераспределением денежных потоков; увеличивается лояльность к центральной власти населения и отраслей, получивших перспективу развития. Надо понимать, что внешнее давление и внутренние конфликты – факторы динамические, т. е. заинтересованные стороны не будут сидеть сложа руки, а будут активно действовать в своих интересах. Противодействие этим факторам центральной власти приведёт к усилению изоляции (как защите от внешнего давления) и усилению репрессий (как средстве борьбы с обделёнными доходом элитами). Формы внешнего давления могут быть как экономическими (противодействие экспорту и другой внешнеэкономической деятельности), так и политическими (объявление нас диктатурой, ужесточение визового режима, активные информационные мероприятия, направленные на граждан, прямое финансирование оппозиционных/деструктивных сил). Формы внутреннего давления будут только политическими (от прямых попыток смены центральной власти до дестабилизации ситуации путем разжигания конфликтов групп населения, в т. ч. по национальному/территориальному признаку). В случае если власть будет последовательна, мы получим государственно-ориентированную диктатуру, вынужденную постоянно подавлять беспорядки, отменить выборы (как источник беспорядков), мириться с имиджем «государства-изгоя» и забыть про личные финансовые интересы. В способность власти на это я хотел бы надеяться, несмотря на отсутствие в системе кадров, способных решать эти задачи. Нынешние кадры (включая представителей репрессивного аппарата), способны к деятельности, простимулированной только личной финансовой заинтересованностью.
Пессимистичный вариант. Центральная власть продолжает балансировать между интересами элит, интересами внешних сил и развитием страны (на мой взгляд, именно этим она занимается последние 11 лет). По объективным экономическим причинам уровень доходов государства падает, сокращается уровень жизни населения, продолжается общее падение производства (может быть, за исключением отдельных направлений, стимулируемых как приоритетные), сокращается объем элитной ренты. Результат: увеличивается недовольство населения, увеличивается борьба элит (в попытках перераспределить сокращающиеся денежные потоки в свою сторону), внешнее давление остаётся на нынешнем уровне. Чтобы сохранить баланс сил, центральной власти придется жестко подавлять акции недовольства, идущие снизу общества; принять интересы доходных отраслей и регионов-доноров приоритетными по отношению к социальным расходам и выплатам в дотационные регионы (возможно, сказав целым отраслям и автономиям – «выкручивайтесь сами»). Всё это на некоторое время сохранит доход основных элит, но приведёт к беспорядкам, поддерживаемым местными элитами, обделёнными рентой (всё с теми же попытками разыграть национально-территориальные противоречия и смену власти). Регионы-доноры и добывающие отрасли вынуждены будут бороться за свои интересы, сначала с помощью центрального репрессивного аппарата, а затем с помощью суверенитетов от дотационных областей. Их борьба будет поддержана «мировым сообществом», также заинтересованном в контроле только за прибыльными отраслями экономики, с возможным признанием суверенитетов. Центральная власть покинет тонущий корабль Российской государственности. Представители центральной власти войдут в советы директоров суверенных отраслей или отправятся писать мемуары в Лондон. Уровень жизни населения в добывающих регионах будет достаточно сносным, чтобы избежать нелояльности, безопасность будет гарантирована «мировым сообществом».
Чтобы оценить способности нашей элиты, предлагаю рассмотреть, кто в стране обладает реальной властью, откуда они появились и чего от них можно ожидать. Тем более что никакой другой элиты у нас не существует. Не секрет, что люди, реально управляющие страной, в большинстве своём являются выходцами из спецслужб. Эти люди выбрали профессию ещё в советские времена, некоторые – продолжая династию родителей (и в силу примера отцов, и в силу «допуска», который позволяет легче войти в систему людям проверенным, т. е. биография семьи которых не вызывает сомнений). Даже в советские времена люди, работавшие во всевозможных «органах», немного отделяли себя от «всех остальных» – такова специфика службы. Вслед за отцами они привыкли считать себя чуть лучше, чуть умнее, чуть способней и чуть достойней, чем остальные граждане. К слову, подобное самосознание было и в Советской Армии, с той только разницей, что армейские офицеры объектом работы видели внешние силы, а офицеры «органов» – жителей своей страны, отсюда и антагонизм между представителями этих корпораций.
Я запомнил реакцию своих родственников (вся большая семья так или иначе была связана с армией), когда в 12 лет на вопрос «в какое училище Сашка (то есть я) будет поступать?» отец с плохо скрываемым стыдом ответил, что я не намерен идти в военное училище. Встречный вопрос был: «Он что, работать хочет?»…
Но это я отвлёкся. Так вот, с распадом Союза и последовавшим «праздником непослушания» эти люди в полной мере ощутили и разочарование, и ненужность своей работы, и возвышение тех, кого привыкли видеть объектом своей работы, относясь к ним пренебрежительно, и быстрое предательство бывшей номенклатуры (которая, кстати, как и представители спецслужб, в Союзе жила чуть лучше остальных). Те, кто ушел, приняв новые правила игры, пошли в бизнес. Те, кто остался, работали тоже по новым правилам, приняв новый императив общества, по которому личное благополучие, личная выгода стали главной ценностью, а хозяевами жизни стали детки партийных и мидовских работников вместе с ушлыми комсомольскими кадрами, бывшие цеховики и фарцовщики вместе с братками, которые всю эту компанию обслуживали или стригли. Надо понять, что оставшись в системе или уйдя на вольные хлеба, «сотрудники» не поменяли Родину. Они приняли её такой, какая она есть. Это Родина изменилась. А работать на страну невозможно, не приняв её такой, какая она есть – это приведёт либо к шизофрении, либо к борьбе против страны.
С приходом Путина эти люди сполна отыгрались за прошлые унижения и обиды. Объяснили тем, кого всегда презирали – крупным и мелким олигархам и нуворишам, кто в доме хозяин, истребили братков и загнали их в совсем маргинальные сферы деятельности. Стали отжимать собственность и недвижимость или крышевать бизнес, полагая, что восстанавливают справедливость и убирают с поля людей, недостойных тех благ, которые достались им не по заслугам, а в результате обмана и ограбления страны. И вот прежние хозяева жизни потеснились: Березовские и Гусинские слиняли, Ходорковский не успел, оставшимся пришлось поделиться и не вякать. То, что новые хозяева жизни поступают так же, как прежние – неудивительно, ведь они всего лишь следуют общим правилам игры, согласно которым личное благополучие и успех (со всей сопутствующей атрибутикой в виде машин с мигалкой, недвижимостью, счетами на Виргинских о-вах и детей на обучении в Лондоне) – это и есть ГЛАВНАЯ ЦЕННОСТЬ! Здесь они лишь следуют идеологии всего общества, полагая, что протестуют и возмущаются неудачники. Презрительное отношение к жителям страны происходит из гордости за свои достижения (а большинству из них есть чем гордиться), из традиционного сознания, что «сотрудники» стоят над обществом и из воспоминаний о том, как эти самые жители захотели жить как ТАМ, добиваться личного благополучия, но не смогли (а потому и не достойны).
Вот почему я говорю, что наше общество феодально. Вот почему утверждаю, что только внешняя изоляция заставит нашу элиту связать своё будущее со своей страной. А те, кто окончательно посчитает себя ЛУЧШЕ остальных, либо свалит, либо начнет борьбу за своё нынешнее положение. Вот почему считаю, что любая «революция» развалит страну на части. А единственный выход – та или иная форма тирании, подобной сталинской, уже имевшей место при смене элит при схожих обстоятельствах внешней угрозы. Тогда национально ориентированная элита давила и репрессировала космополитичную, ценой народных жертв поднимала страну и примирилась с ней, только выиграв величайшую в истории внешнюю агрессию. Тогда жители, помня личные обиды и кровь отцов, убивавших друг друга в гражданскую, перед лицом общего врага вдруг поняли, что все в одной лодке в неспокойном море. ВСЕ – и сволочи и мученики, и вертухаи, и заключенные, и кулаки, и голыдьба, и кутаисский вор, и могилёвский портной, и герои, и обыватели, и дворянские потомки, и потомки басмачей, и работяги, и учёные – все ОДИН НАРОД! Очень не хочется, чтобы примириться друг с другом сегодня нас заставила гражданская, репрессии и Отечественная.
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Недавно я получил письмо от группы читателей-европейцев: они утверждают, что по темпам экономического роста страны с диктаторскими режимами уже много лет опережают демократические государства, и если эта тенденция продолжится, стимулы для замены самовластья верховенством закона крайне ослабнут.
Было бы глупо отрицать, что диктаторский режим способен добиться немалых успехов в экономике. Независимо от политического строя устранение части барьеров на пути предпринимательской деятельности, инвестиций и торговли, и определенные гарантии прав частной собственности создают благоприятную экономическую конъюнктуру. Именно к такому результату привели реформы Франсиско Франко в Испании и Ли Кван Ю (Lee Kuan Yew) в Сингапуре в 1960-х гг., Дэн Сяопина в Китае в 1970-х, Аугусто Пиночета в Чили в 1980-х, и аналогичные шаги, предпринимавшиеся в разное время в других странах.
Все это говорит о том, что в долгосрочной перспективе наиболее важными предпосылками экономического процветания являются стабильность и уверенность. В Испании, которая считается эталоном экономического успеха в последние десятилетия, уровень благосостояния с 1985 г. удвоился, однако за последнюю четверть века она ни разу не демонстрировала темпов роста на уровне китайских. Аналогичным образом, объем ВВП США с 1940 г. увеличился в 13 раз, но и там показатели роста были несравнимы с ‘азиатскими’.
Когда ‘среда обитания’ экономики зависит от институтов, а не от воли диктатора или партии, возникающая стабильность и уверенность порождает те самые долгосрочные результаты, которые мы обозначаем понятием ‘развитие’. Возможно, именно этим объясняется тот факт, что после ухода Пиночета Чили добилась более впечатляющих результатов в экономике, чем за годы его правления. Кроме того, не стоит забывать, что экономические успехи диктаторских режимов во многом зависят от технологий, созданных в странах, где за полет творческой фантазии вам не грозит тюрьма.
Другая причина, по которой страны с диктаторскими режимами обгоняют по темпам роста либерально-демократические государства, заключается в том, что многие из последних уже достигли высокого уровня развития. Когда страна начинает двигаться вперед, свободные мощности и нереализованный потенциал позволяют ей двигаться быстрее, чем развитые страны. Более того, если учесть, что на средние экономические показатели для группы несвободных стран огромное влияние оказывает Китай, ее опережающие темпы роста по сравнению с либерально-демократическими государствами не покажутся столь уж удивительными.
На деле последние вполне способны конкурировать с диктаторскими режимами даже в краткосрочной перспективе. Так, в Индии, занимающей по темпам экономического роста одно из первых мест в мире, существует либерально-демократический строй. То же самое можно сказать о Перу, где среднегодовой рост составляет 7%. Конечно, демократия в этих странах еще несовершенна. Но достигнутые ими успехи наглядно свидетельствуют о том, что выборы, свобода печати и собраний вполне совместимы с динамичным развитием экономики.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Диктатура vs. демократия
Юрий Христензен: Построение демократических институций связано с изменениями в головах
update: 30-05-2021 (19:19)
! Орфография и стилистика автора сохранены
В мире не утихают споры о том, какая модель государства лучше. Диктатура, способная быстро мобилизоваться, или демократия с ее постоянными спорами, медлительностью и компромиссами. На первый взгляд, конечно же диктатура. Но наблюдаемая нами действительность упорно твердит обратное.
Изначально в слове «диктатор» не было ничего ругательного. Но потом оказалось, что диктаторы не хотят через полгода уходить. Назначают себе начальника конницы и стремятся остаться у власти. Поэтому через пятьсот лет, уже после смерти Цезаря, в Риме был издан закон, запрещающий диктатуру.
Мы не будем ждать пятьсот лет, а посмотрим на современные страны. В ряде случаев диктатуры могут быть эффективными при продаже ресурсов демократиям или при заимствовании выгодных им демократических институций. Но в вопросах создания эффективных институций почему-то впереди демократии.
Этот парадокс объясняет гипотеза Карла Поланьи: «Выигрывает тот, кому удалось синхронизировать темп изменений с темпом приспособления к ним. Если темп изменений низкий, вы отстаете. Если темп изменений слишком высокий, а темп приспособления низкий, то у вас происходит революция или иные катаклизмы.»
С виду медлительные демократические процедуры позволяют синхронизировать темп изменений со скоростью адаптации общества к ним. А диктатуры вечно пытаются за год выйти в лидеры по выплавке чугуна и одновременно законсервировать общество, или даже развернуть общественное развитие вспять.
В СССР у нас не было элементарных навыков жизни в свободном обществе. Демократию нам показывали, как сплошной обман, коррупцию и эксплуатацию бедных богатыми. Когда мы начали строить демократию, у нас получилось именно то, о чем предупреждали в СССР. И не могло получиться иначе.
Чтобы построить демократию, необходимо синхронизировать принятие демократических законов с изменениями в обществе. Чтобы быстрее построить, нужно не чаще менять законы, а заниматься просвещением и обучением граждан навыкам демократии. Это архисложно, но другого выхода нет.
! Орфография и стилистика автора сохранены
Или лучше диктатура, чем такая демократия?
Только без стеснений, без фальшивой демократии. Диктатура. Натуральная, не игрушечная?
Вот он, допустим, диктатор. Один, который сам лично решает, и всё происходит только по его соизволению. Чисто. Не по велению хрен знает кого за его спиной, не по воле захожих бандитов, не по произволу как интереснее трактующего закон функционера.
Тут ведь сразу что самое главное? А тогда главным становится вопрос «Что за товарищ у руля?». Сразу важно становится для всех: чего именно он хочет, и какими методами? Добра народу? Тогда суши вёсла злодеи, приплыли. Гадостей? Ну, значит, приплыли все остальные. И, кстати, разве не может быть, что диктатор по настоящему отечески настроен к своему народу?! Может, почему… Пятьдесят на пятьдесят.
Одно хреново: многие ребята именно так уже пытались, и в нашей истории, и в не нашей, да всё мимо… «Самодержцами» спортсмены эти назывались. И, именно даже, вроде, намерения у них частенько были самые наилучшие!
Всё. Обдумают, чего хотят, как будут от всех «плохих» и «порченых» избавляться, как народ беречь да пестовать, а тут парадокс: никак самопроизвольно диктатором не стать. Оказывается, много, кто против! Обязательно надо искать, на кого опираться. Как-то надо к власти придти, толпу соратников собирать. И уже морально с этими ребятами связан как то…
Ну, а как такая методика с точки зрения морали? Доброты какой-то? Да, ясно, навряд ли человека, который так с друзьями поступает можно назвать кладезью морали и доброты…
Только не настоящие это были диктаторы… Хотели, может, настоящими–то быть, но.