Скажите ей что я погиб
Скажите ей что я погиб
Сегодня вместе, а завтра никто.
И знаешь кто сейчас со мной это только мой кот.
Я замерзаю от этих ветров,
Спасает только чай и этот горячий биток.
Я знаю точно что ты не придешь,
Но буду все равно не спать.
Холодное утро, и холодный душ,
Я помню, как вчера твои слезы размазали тушь.
Будь рядом. Мне так легче.
Да и время не врач, ведь оно не лечит.
И мы с тобою рубили с плеча,
Те бестолковые ссоры и тупая печаль.
Я отошел, и если что, то ты знай я готов,
Мы будем веселиться как тогда, и потом,
Может станем, снова кем-то друг другу.
Начнем все заново с тобой, но если я умру вдруг
Скажите ей, что я погиб
Скажите ей, я улыбался
Я буду вечно помнить миг
Который так забыть пытался
Скажите ей, что я любил
Скажите, что я много грезил
Я та лишь тень, голов и спин
Я тот, который ноги свесил
Давай откроем с тобою все окна,
Дома жарко, потеют все стекла.
Мы с тобою не спали так долго,
Давай еще одно сделаем фото..
Отеки под глазами, всю ночь чем-то заняты,
И я бы щас поспать упал бы замертво.
Рядом с тобой мое дыхание замерло,
Осталось убедиться в том, что дверь сейчас заперта.
А это хоть и было то месяц назад,
Я все вспоминаю только как закрываю глаза.
Вспоминаю день-ночь включая песню нервов.
Еще хочу, как был тогда, так и остаться первым. твоим.
К черту ссору. ты знай я готов.
Мы будем веселиться, как тогда, и потом.
Может станем снова кем-то друг другу,
Начнем все заново с тобой, но если я умру вдруг.
— Скажите ей, что я улыбался. (0)
Владимир Высоцкий. Она была в Париже. Рус. Бел
Наверно, я погиб: глаза закрою — вижу.
Наверно, я погиб: робею, а потом
Куда мне до неё — она была в Париже,
И я вчера узнал — не только в нём одном!
Какие песни пел я ей про Север Дальний!
Я думал: вот чуть-чуть — и будем мы на ты,
Но я напрасно пел «О полосе нейтральной» —
Ей глубоко плевать, какие там цветы.
Я спел тогда ещё — я думал, это ближе —
«Про юг» и «Про того, кто раньше с нею был»…
Но что ей до меня — она была в Париже,
И сам Марсель Марсо ей что-то говорил!
Я бросил свой завод — хоть, в общем, был не вправе, —
Засел за словари на совесть и на страх…
Но что ей до того — она уже в Варшаве,
Мы снова говорим на разных языках…
Приедет — я скажу по-польски: «Прошу, пани,
Прими таким как есть, не буду больше петь…»
Но что ей до того — она уже в Иране,
Я понял: мне за ней, конечно, не успеть!
Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осло…
Да, я попал впросак, да, я попал в беду.
Кто раньше с нею был и тот, кто будет после, —
Пусть пробуют они, я лучше пережду!
Пэўна, я загіну: вочы закрою — бачу.
Пэўна, я загінуў: баюся, а потым
Куды мне да яе — яна была ў Парыжы,
І я ўчора пазнаў — не толькі ў ім адным!
Якія песні спяваў я ёй пра Поўнач Далёкую!
Я думаў: вось ледзь-ледзь — і будзем мы на ты,
Але я дарма спяваў «Пра паласу нейтральную» —
Ёй глыбока пляваць, якія там кветкі
.Я праспяваў тады яшчэ — я думаў, гэта бліжэй —
«Пра поўдзень» і «Пра таго, хто раней з ёю быў»…
Але што ёй да мяне — яна была ў Парыжы,
І сам Марсэль Марсо ёй штосьці казаў!
Я кінуў свой завод — хоць, увогуле, не маў права, —
Засеў за слоўнікі на сумленне і на страх…
Але што ёй да таго — яна ўжо ў Варшаве,
Мы зноў які гаворыцца на розных мовах…
Прыедзе — я скажу па-польску: «Прашу, пані,
Прымі такім як ёсць, не буду больш спяваць…»
Але што ёй да таго — яна ўжо ў Іране,
Я зразумеў: мне за ёй, вядома, не паспець!
Бо яна сёння тут, а заўтра будзе ў Осла…
Так, я ашукаўся, так, я патрапіў у бяду.
Хто раней з ёю быў і той, хто будзе пасля, —
Хай спрабуюць яны, я лепш перачакаю!
Построчный перевод на белорусский язык Максим Троянович
Скажите ей что я погиб
Скажите ей что я улыбался
Я буду вечно помнить миг
Который так забыть пытался
Скажите ей что я погиб
Скажите ей что я улыбался
Я буду вечно помнить миг
Который так забыть пытался
Я улыбался и улыбаться буду
Что там приводилось
Подожди вы минуту
Знаю эти краски
Не сойдут как то однажды
Этот свет яркий
Будет вести дальше
Катим по накатанной
Я летаю в облаках
Ночью в своих снах
Ты везде всегда и рядом
Время повернешь ты вспять
Под жизнь я венец
Своего всего и вся
Перегребу я моря
Высушу я окен
Найду тебя
я где то позади
смотри
Еще немного немного, подожди
Полюбил природу
Я очень доволен
Говорит дела нормально
Но внутри ведь злится
Не надо так
По проще лица
Есть куда кому стремиться
Надо научить влюбиться
Чувства в мелкое ситце
Люди!
по меньше не надо злиться!
по меньше не надо злиться.
Скажите ей что я погиб
Скажите ей что я улыбался
Я буду вечно помнить миг
Который так забыть пытался
Скажите ей что я любил
Скажите что я много грезил
Я тальшь тень голов и спин
Я тот который ноги свесил
Хочу любви сильнее
Хочу тепла, весна
Хочу тебя во снах
Видеть постояно зай
Давай возьмемся за руки
и вместе полетаем
Проснемся рано утром
Повидаем тех окраин
Мы ведь в жизнь так играем
Порассуждаем что неправильно
чувства вверх направим
Мани меня взглядом
Тяни меня как только можно
с чувствами поосторожней
Любовь рядом рад зарядом
Время позабудим, врят-ли
И снова солнце весна
Проблемы за глаза
Сколько в нас тайн
Время не вернуть назад
Что то произойдет
Время приведет нас рай
Космос ты это знай
Эмоций больше прибавляй
Скажите ей что я погиб
Скажите ей что я улыбался
Я буду вечно помнить миг
Который так забыть пытался
Скажите ей что я люблю
Скажите что я много грезил
Я тальшь тень голов и спин
Я тот который ноги свесил Tell her that I died
Tell her that I’m smiling
I will forever remember the moment
Who so forget trying to
Tell her that I died
Tell her that I’m smiling
I will forever remember the moment
Who so forget trying to
I smile and smile will
What’s cited
Wait a minute, you
I know these colors
Do not descend like one day
This light is bright
Will carry on
Katim on thumb
I fly in the clouds
At night, in my dreams
You all always near
Time you turn you back the
By life, I crown
His all and all
I Sea Peregrebu
I dried Auken
Will find you
I’m somewhere behind
look
A little bit, wait
loved nature
I am very glad
Tell her that I died
Tell her that I’m smiling
I will forever remember the moment
Who so forget trying to
Tell her that I loved
Say that I’ve dreamed of
I talsh shadow of the head and back
I’m the one who swung his legs
I want to love more
I want heat, spring
I want you in my dreams
See postojano Zai
Let us join hands
and at Surfing
We wake up early in the morning
To see those margins
We are after all in life so play
We speculate what is wrong
feelings send up
Mani me look
Pull me as soon as possible
careful with feelings
I love alongside glad charge
Forget time-whether vryat
And again the sun spring
for eye problems
How many of us in the mysteries
Time will not turn back
What will happen
Time will bring us paradise
Cosmos did you know
Emotions longer adds
Tell her that I died
Tell her that I’m smiling
I will forever remember the moment
Who so forget trying to
Tell her that I love
Say that I’ve dreamed of
I talsh shadow of the head and back
I’m the one who swung his legs
Смерть поэта
Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.
Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой.
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Убит. К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… Он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей.
И прежний сняв венок — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи.
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
Раскинулось море широко.
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали…
Товарищ, мы едем далёко,
Подальше от нашей земли.
Не слышно на палубе песен,
И Красное море шумит,
А берег суровый и тесный,-
Как вспомнишь, так сердце болит.
Там русские спят адмиралы
И дремлют матросы вокруг.
На них вырастают кораллы,
На пальцах раскинутых рук.
Когда засыпает природа,
И яркая светит луна,
Герои погибшего флота
Встают, пробуждаясь от сна.
Они начинают беседу,
Со дна разговоры слышны.
О жизни матросской — нелегкой
Всю ночь говорят моряки.
«Товарищ, я вахты не в силах стоять,-
Сказал кочегар кочегару,-
Огни в моих топках совсем не горят;
В котлах не сдержать мне уж пару.
Нет ветра сегодня, нет мочи стоять,
Согрелась вода, душно, жарко.
Термометр поднялся аж на сорок пять,
Без воздуха вся кочегарка.
Пойди, заяви всем, что я заболел
И вахту, не кончив, бросаю.
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил, умираю!»
Товарищ ушел, он лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило.
Лицо его, плечи, открытая грудь,
Пот с них струившийся градом,
Но если б кто мог в них туда заглянуть,
Назвал кочегарку бы адом.
Котлы паровые зловеще шумят,
От силы паров содрогаясь,
Как тысячи змей пары же шипят,
Из труб кое-где пробиваясь.
А он, извиваясь пред жарким огнем,
Лопатой бросал ловко уголь;
Внизу было мрачно: луч солнца и днем
Не может проникнуть в тот угол.
Окончив кидать, он напился воды,-
Воды опресненной, нечистой,-
С лица его падал пот, сажи следы.
Услышал он речь машиниста:
«Ты, вахты не кончив, не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен;
Ты к доктору должен пойти и сказать,-
Лекарство он даст, если болен!»
За поры он слабо хватая рукой,
Вверх он по трапу забрался:
«Пойду за лекарством в приемный покой,
Снемог от жары, задыхаюсь».
На палубу вышел, сознанья уж нет.
В глазах у него всё помутилось…
Увидел на миг ослепительный свет…
Упал… Сердце больше не билось.
К нему подбежали с холодной водой,
Стараясь привесть его в чувство,
Но доктор сказал, покачав головой:
«Бессильно здесь наше искусство…»
Внезапно механик вскричал — Подлецы!
Задам я ему притворяться! —
И, ткнувши ногою в бок мертвеца,
Велел ему тотчас убраться.
— Не смейтесь вы! —с ужасом доктор вскричал,—
Он мертвый, совсем застывает!
Механик смущенный тогда отвечал:
— А чёрт же их душу узнает!
Я думал, что он мне бессовестно врет,
Он не был похож на больного…
Когда бы я знал, что он в рейсе умрет,
То нанял в порту бы другого.
Всю ночь в лазарете покойник лежал
В матросскую робу одетый.
В руках он дешевую свечку держал,
Воск таял, жарою согретый…
Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара,
Последний подарок ему поднесли —
Колосник горелый и ржавый.
К ногам привязали ему колосник,
Простынкою труп обернули,
Пришел корабельный священник-старик,
И слезы у многих сверкнули.
Был тих, неподвижен в тот миг океан
Как зеркало воды блестели…
Явилось начальство, пришел капитан,
И вечную память пропели.
Доску приподняли дрожащей рукой,
В саване тело скользнуло,
В пучине безвестной, глубокой, большой
Блестнув, и навек утонуло.
И в шуме морского прибоя звучит
Готовьтесь к великому бою
За нас — моряков отомстите своих
Врагам пусть не будет покоя.
Напрасно старушка ждет сына домой,
Ей скажут — она зарыдает.
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает…
Создана не позднее грани XIX—XX веков на основе популярного в годы Крымской войны 1853-56 гг. романса «После битвы» («Не слышно на палубе песен…», сл. Н. Щербины, 1843, муз. А. Гурилёва, 1852, там же см. первоначальную мелодию). Романс был очень популярен на флоте. Основной сюжет песни «Раскинулось море широко» — новый, не связанный с первоначальным романсом. Автор обработки текста — поэт-любитель Г. Д. Зубарев. Народные варианты короче авторского: реально бытуют 12-15 куплетов из первоначальных 21.
Изысканно-грустная первоначальная мелодия Гурилёва в песне стала значительно проще. Видимо, романс, попав во флотскую среду во время Крымской войны, продолжал изменяться, и к началу 1900-х итогом этих изменений стала песня «Раскинулось море широко».
Версия 2
Написана по реальному случаю, поэтом-любителем Фёдором Предтеча в 1906 году на пароходе «Тигр». На нём плыли матросы сбежавшие с Броненосца «Потёмкин».
После смерти кочегара Василия Гончаренко, друзья Василия попросили Фёдора написать прощально-поминальное стихотворение. Первыми он написал строки:
Далее, после прибытия домой, Предтеча обработал свой текст и добавил остальные куплеты. Через несколько лет о его песне узнал Юрий Морфесси который в 1912 году сделал граммзапись песни.