Святая трапеза что это такое
Три библейские трапезы
Из Библии нам хорошо известны три трапезы: гостеприимство Авраама, принявшего у себя в шатре трех Незнакомцев, пасхальная трапеза и связанная с ней Тайная Вечеря и скудный стол Иоанна Крестителя. Но какие именно блюда были на этих трапезах и почему именно эти?
Гости Авраама
Икона преподобного Андрея Рублева «Троица» знакома всем. Но не всем известно, какое именно событие изображено на ней. На самом деле это приход трех таинственных Странников к Аврааму, о котором мы читаем в 18-й главе книги Бытия. Патриарх сидел у входа в свой шатер, как и положено пожилому бедуину (а он, по сути, и был бедуином), но едва он заметил Троих, приближавшихся к его шатру, как бросился им навстречу и предложил пообедать у него. Разумеется, законы бедуинского гостеприимства требовали накормить всякого встречного путника (в пустыне иначе просто и не выживешь), но Авраам проявил редкую степень гостеприимства, сам побежав им навстречу, ведь он еще не знал, кто они такие.
На иконе мы видим на столе только чашу, что, конечно же, служит символом Евхаристии, как и сами Трое символизируют Отца, Сына и Святого Духа. Но в библейском повествовании мы читаем о целом пире: Авраам велел Саре замесить три меры муки и напечь пресных лепешек, а сам заколол отборного теленка и велел приготовить его. А вот вина у Авраама как раз и не было — он же кочевал со своими стадами, у него не было никаких виноградников, негде было давить виноград, негде хранить бродящий сок.
Естественно, что основной едой в те времена был хлеб, пшеничный или ячменный (рожь в тех краях не растет). Почему речь шла о пресных лепешках? Дело в том, что тогда не существовало дрожжей и квасной хлеб приготавливали с помощью закваски — небольшой части квасного теста, оставшегося от предыдущего замеса. Для того чтобы новое тесто подошло, должно было пройти довольно много времени, которого у Авраама и Сары не было. Вместе с тем Авраам не пожалел потратить на гостей так много муки. Это мы сегодня покупаем муку в готовом виде, в те времена все было иначе. Механических мельниц не было, муку готовили на ручных зернотерках: зерна насыпали на большой плоский камень и растирали их другим, маленьким камнем. Это делали каждый день, потому что в готовой муке быстро заводятся черви, и заготавливать ее впрок не имело смысла. В богатых домохозяйствах (как у Авраама) этим занимались служанки, но в бедных семьях сама хозяйка дома должна была проводить за зернотеркой несколько часов в день (!), чтобы обеспечить хлебом свою семью.
Хлеб — и пресный, и квасной — пекли на очаге, напоминающем нынешний тандыр, или же на противне, под которым разводили огонь. Если не было времени, чтобы намолоть муки, на такой поверхности могли просто поджарить зерна (именно так обедали на скорую руку в поле жнецы Вооза, см. Руфь 2: 14, хотя в Синодальном переводе мы читаем просто «хлеб»).
Точно так же на открытом огне запекали и мясо. Его могли и сварить в котле, но жареное или печеное считалось более вкусным (так, капризные сыновья священника Илия не довольствовались вареным, а обязательно хотели его зажарить, см. 1 Царств 2: 15). Видимо, и в этом случае к столу подали запеченную телятину.
Интересно, что к столу Авраам также подал свежего молока и некий кисломолочный напиток, на древнееврейском языке он называется хем’а (в синодальном переводе — «масло»). В жарком климате Палестины свежее молоко можно пить только сразу после дойки, потом оно скисает. Из скисшего молока делали этот самый напиток хем’а — видимо, похожий на кефир, простоквашу или айран. Делали из молока и сыр, но здесь он не упоминается — сыр в основном брали в дорогу (например, Давид несет его в израильское войско в 1 Царств 17: 18), ведь это был не нежный камамбер, а что-то вроде высушенной соленой брынзы, которая не портится на жаре.
Необычным для нас может показаться тот факт, что у Авраама подавали мясное вместе с молочным, тогда как современные иудеи тщательно избегают этого. Они основываются на запрете из Моисеева Закона: « Не вари козленка в молоке матери его» (Исход 20: 19), трактуя его в таком смысле, что мясная и молочная пища не должны перемешиваться. На самом деле мы не знаем точно, действительно ли Моисей имел в виду, что вообще нельзя употреблять мясную и молочную пищу за одной трапезой (в конце концов, он мог именно так и сказать). Вполне возможно, что изначально запрещалось только приготовление мяса в молоке, ведь точно так же нельзя было сочетать в одной одежде льняные и шерстяные ткани — Моисеев Закон вообще строго следит за «чистотой жанра». В любом случае, этот запрет был дан намного позднее. А в жизни кочевников, каким и был Авраам, именно мясо и молоко были основными видами продуктов.
Авраам предложил гостям самое ценное, что только у него было, но любопытно, что у него не оказалось никакого десерта. На сладкое подавались свежие (в сезон) или сушеные смоквы (инжир), финики или виноград, иногда орехи, изредка — мед диких пчел. Добавляли эти продукты и в мучные кондитерские изделия. Но все это делалось в городах, а не в походных условиях. Авраам же накормил своих Гостей простой и здоровой пищей кочевников, безо всяких изысков.
Пасха Господня
Самая знаменитая трапеза, о которой говорится в Библии, это, разумеется, Пасха и связанная с ней Тайная Вечеря. Первая Пасха была совершена в канун исхода израильтян из Египта, и главным блюдом на ней был пасхальный агнец — годовалый барашек или козленок, которого только что закололи (после строительства Храма в Иерусалиме это стали делать в храмовом дворе). Согласно требованиям 12-й главы книги Исход, его полагалось запекать, а не варить, притом непременно целиком (если какая-то семья была слишком мала, чтобы позволить себе такое, ей следовало объединиться с соседями), съесть его надо было до утра « с пресным хлебом и с горькими травами» и кости его нельзя было ломать.
Конечно, все это имело символическое значение. Агнец был искупительной жертвой Господу, принесенной за избавление израильтян из египетского рабства, и закалывался он как раз в ту ночь, когда у египтян погибло «все перворожденное», от людей до скота. Кровью агнца следовало помазать дверные косяки в знак избавления самих израильтян от этой казни. Горькие травы обозначали горечь египетского рабства, а пресный хлеб — поспешность исхода (некогда было сквашивать тесто), равно как и повеление немедленно доесть все мясо до рассвета. На рассвете израильтяне уже должны были выступить в дорогу… Обрядовая пасхальная трапеза сохранилась у иудеев и по сей день, она называется «седер» (букв. «распорядок»).
Христиане не празднуют ветхозаветную Пасху, но вспоминают Тайную Вечерю, которая, по сути, и была последней пасхальной трапезой Иисуса с Его учениками. Евангелисты, правда, нигде не упоминают пасхального барашка или козленка. Само по себе это не значит, что такого барашка на столе не было, но Таинство Евхаристии, которое совершается теперь в память об этой Вечери, обходится без закалывания жертвенных животных, поскольку Жертва была принесена Христом единожды и навсегда.
Акриды и дикий мед
Если трапеза Авраама с его Гостями и пасхальная трапезы похожи друг на друга, то «меню» Иоанна Крестителя резко от них отличается. Согласно Евангелистам (Матфей 3: 4; Марк 1: 6), в него входили « акриды и дикий мед». Что за странные вкусы были у этого человека?
Акриды — это саранча или кузнечики, и Моисеев Закон разрешал употреблять в пищу этих и только этих насекомых. Вряд ли они бы пришлись нам по вкусу, но в разных странах мира их охотно едят и по сей день, особенно при недостатке другой белковой пищи. Более того, при периодических нашествиях саранчи, когда она пожирала буквально всю растительность в округе, не оставалось ничего другого, как есть саму саранчу — благо хотя бы она тогда бывала в изобилии.
Мед, конечно, выглядит для нас куда привлекательнее. В те времена он тоже высоко ценился, ведь обычных для нас пчелиных пасек просто не существовало — мед добывали у диких пчел. Его не так-то просто было найти, а найдя, у пчел отнять, ведь они собирают его не в улей, где все для того приспособлено. Например, сын Саула Ионафан, найдя диких пчел, ткнул в их соты палкой, а потом облизал ее (1 Царств 14: 27).
Итак, акриды и дикий мед — это пища человека, который живет в пустыне, не занимается ни земледелием, ни скотоводством и ни от кого другого не зависит. Он ест буквально то, что «Бог пошлет» — так пророка Илию, судя по библейскому рассказу, кормили в пустыне вороны (3 Царств 17: 6). Говоря об акридах и диком меде, евангелисты подчеркивают, что Иоанн Креститель продолжил ту же самую традицию.
История православного алтаря святая трапеза
История православного алтаря восходит к тем ранним временам христианства, когда в катакомбных храмах под землей и в наземных базиликах в передней части, отгороженной низкой решеткой или колоннами от остального пространства, ставилась, как святыня, каменная гробница (саркофаг) с останками святого мученика. На этой каменной гробнице в катакомбах совершалось Таинство евхаристии — претворение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы.
В останках святых мучеников с древнейших времен виделось основание Церкви, ее краеугольный камень. Гробница мученика за Христа символизировала гроб Самого Спасителя: мученики потому и умирали за Христа, что знали о том, что они воскреснут в Нем и с Ним. «Яко Живоносец, яко Рая краснейший, воистину и чертога всякаго царскаго показася светлейший, Христе, Гроб Твой, источник нашего воскресения». В этой молитве, совершаемой священником по перенесении предложенных Святых Даров на престол, выражено символическое значение святого престола как Гроба Господня, который в то же время знаменует собою и Рай Небесный, поскольку он стал источником нашего воскресения, знаменует чертог Небесного Царя, имеющего власть воскрешать людей и «судить живым и мертвым» (Символ веры). Поскольку престол является самым святым местом, ради которого существует алтарь, постольку сказанное о престоле относится и к алтарю в целом.
В наше время в антиминсе на престоле непременно присутствуют мощи святых. Вещественные останки небожителей, таким образом, устанавливают прямую и непосредственную связь престола и алтаря земной Церкви с Церковью Небесной, с Царством Божиим. Здесь земное неразрывно и теснейшим образом сопряжено с небесным: под небесным жертвенником, соответствующим нашему престолу, святой Иоанн Богослов видел души убиенных слово Божие и за свидетельство, которое они имели (Откр. 6, 9). Наконец, Бескровная Жертва, приносимая на престоле, а также то, что на нем в дарохранительнице постоянно хранятся Тело и Кровь Спасителя в виде запасных Даров, делает алтарь величайшей святыней.
Естественно, что со временем алтарь со святым престолом стал все более отгораживаться от остальной части храма. В катакомбных храмах (I-V вв. по Р. X.) уже существовали солея и алтарные преграды в виде низких решеток. Затем возник иконостас с царскими и боковыми дверями.
Слово «алтарь» происходит от латинского «alta ara», что означает возвышенное место, возвышение. По-гречески, алтарь в древности назывался «бима», что означало возвышенный жертвенник, возвышение, с которого ораторы произносили речи; судилище, с которого цари возвещали народу свои повеления, творили суд, раздавали награды. Эти названия в общем соответствуют духовному назначению алтаря в православном храме. Но они также свидетельствуют, что уже в глубокой древности алтари христианских храмов устраивались на некотором возвышении по отношению к остальной части храма. Это, как правило, соблюдается и до наших дней.
Если алтарь в целом означает область бытия Божия, то вещественным знамением Самого невещественного Бога является престол, где Бог действительно особым образом присутствует в Святых Дарах.
Первоначально алтарь состоял из престола, который помещался в центре алтарного пространства, кафедры (седалища) епископа и скамей для духовенства (горнее место), располагавшихся против престола у стены в полукружии алтарной апсиды.
Предложение (нынешний жертвенник) и сосудохранилище (ризница) были в отдельных помещениях (приделах) справа и слева от алтаря. Затем предложение стало помещаться для удобства богослужения в самом алтаре, в его северовосточном углу, слева от горнего места, если смотреть со стороны престола. Вероятно, в связи с этим изменились несколько и названия святых мест алтаря.
Престол в древности всегда назывался жертвенником или трапезой. Так называли его святые отцы и учители Церкви. И в наших Служебниках престол именуется и трапезой, и жертвенником.
В древности престолом называлось архиерейское седалище на горнем месте, что вполне соответствует земному значению этого слова: престол — это царское или княжеское возвышенное седалище, трон. С перенесением предложения, на котором совершается приготовление хлеба и вина для Таинства евхаристии, в алтарь оно стало называться в устной традиции жертвенником, а престол стал именоваться горним местом; собственно жертвенник (трапеза) получил название «престол». Имеется в виду, что эта таинственная духовная трапеза является как бы троном (престолом) Небесного Царя. Тем не менее в Уставе и богослужебных книгах по-прежнему жертвенник называется предложением, а престол носит также название трапезы, так как на нем возлежат и с него преподаются духовенству и верующим Тело и Кровь Христовы. И все же прочная традиция чаще всего трапезу именует святым престолом Божиим.
В наши дни, в соответствии с древнейшими традициями, в восточной стене алтаря с внешней стороны храма устраивается полукружие — апсида. Посредине алтаря помещается святой престол.
Вплотную к середине абсиды алтаря против престола сооружается возвышение. В кафедральных архиерейских соборах и во, многих приходских храмах на этом месте стоит кресло для епископа, как знамение престола (трона), на котором невидимо восседает Вседержитель.
В приходских храмах в полукружии апсиды возвышения и кресла может и не быть, но в любом случае это место является знамением того Небесного Престола, на котором незримо присутствует Господь, и называется поэтому горнее место. В больших храмах и кафедральных соборах соответственно алтарной апсиде вокруг горнего места полукружием расположены скамьи для духовенства, сослужащего епископу. Горнему месту обязательно кадят во время богослужений; проходя, кланяются, осеняя себя крестным знамением; на горнем месте непременно возжигается свеча или лампада.
Прямо перед горним местом позади престола помещается обычно семисвечник, который в древности был подсвечником для семи свечей, а ныне чаще всего является разветвленным на семь ветвей от одного высокого столпа светильником, в котором находятся семь лампад, возжигаемых при богослужении. Это соответствует Откровению Иоанна Богослова, видевшего на этом месте семь золотых светильников.
Справа от горнего места и слева от престола расположен жертвенник, на котором совершается проскомидия. Около него обычно стоит стол для поданных верующими просфор и записок с именами людей о здравии и о упокоении.
Справа от престола, чаще всего в отдельном помещении, располагается сосудохранилище и ризница, где хранятся в небогослужебное время священные сосуды, облачение духовенства. Иногда ризница может находиться в отдельном от алтаря помещении. Но в таком случае справа от престола всегда имеется стол, на который полагаются ризы священнослужителей, приготовленные для богослужения. По сторонам семисвечника, с северной и южной сторон престола, принято поставлять на древках выносную икону Божией Матери (с северной стороны) и Крест с образом Распятия Христова (с южной).
Справа или слева от престола помещается умывальник для омовения рук священнослужителей перед Литургией и омовения уст после нее и место, где возжигается кадило.
Перед престолом, справа от Царских врат у южных дверей алтаря, принято ставить кресло для епископа.
Алтарь, как правило, имеет три окна, знаменующих несозданный троический свет Божества, или три вверху и внизу, или три вверху и два внизу (в честь двух естеств Господа Иисуса Христа), или четыре (во имя Четвероевангелия). Алтарь по причине совершаемого в нем Таинства евхаристии как бы повторяет собою ту прибранную, устланную, готовую горницу, где состоялась Тайная вечеря, постольку и в наши дни он содержится в особенной чистоте, устилается коврами, по возможности всячески благоукрашается.
В православном Типиконе и Служебнике алтарь часто называется святилищем. Это, как полагают, происходит оттого, что древние учители Церкви часто именовали алтарь ветхозаветным названием Святая Святых. Действительно, Святая Святых Моисеевой скинии и Соломонова храма, как хранившие в себе ковчег Завета и другие великие святыни, духовно прообразуют собою христианский алтарь, где происходит величайшее Таинство Нового Завета — Евхаристия, хранятся в дарохранительнице Тело и Кровь Христовы.
Трехчастное деление православного храма также соответствует делению скинии и храма Иерусалимского. Напоминание об этом содержится у апостола Павла в Послании к евреям (9,1-12). Но апостол Павел лишь в кратких словах говорит об устройстве скинии, замечая, что об этом не нужно теперь говорить подробно, и поясняет, что скиния есть образ настоящего времени, когда «Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со своею Кровью, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление». Таким образом, то, что в святая святых ветхозаветного храма первосвященник иудейский входил только один раз в год, прообразовало собою единократность Искупительного Подвига Христа Спасителя. Апостол Павел подчеркивает, что новая скиния — Сам Господь Иисус Христос — не так устроена, как древняя.
Новый Завет, следовательно, не должен был повторять устройства ветхозаветной скинии. Поэтому в трехчастном делении православного храма и в названии алтаря святая святых не следует видеть простого подражания Моисеевой скинии и Соломонову храму.
И по своему внешнему устройству, и по богослужебному пользованию православный храм настолько глубоко отличается от них, что можно говорить лишь о том, что в христианстве использован только самый принцип деления храма на три части, что имеет свое основание в новозаветной православной догматике. Употребление учителями Церкви понятия «святая святых» в применении к православному алтарю сближает его с ветхозаветным святилищем не по подобию устройства, а имея в виду особую святость этого места.
Действительно, святость этого места настолько велика, что в древности вход в алтарь был строго запрещен кому-либо из мирян, как женщинам, так и мужчинам. Исключение делалось иногда только для диаконис, а впоследствии для инокинь в женских монастырях, где они могли входить в алтарь для уборки и возжигания светильников.
Впоследствии с особого архиерейского или иерейского благословения в алтарь было дозволено входить иподиаконам, чтецам, а также алтарникам из благоговейных мужей или инокинь, в обязанности которых входит уборка алтаря, возжигание светильников, приготовление кадила и т.п.
На Руси в древности в алтаре не принято было держать иконы с изображением каких-либо святых жен, кроме Богородицы, а также иконы, на которых имелись изображения людей, не причисленных к лику святых (например, воинов, стерегущих Христа или мучивших святых страдальцев за веру и т. п.).
Приход храма Святого Сергия Радонежского
Правила поведения и хорошего тона на праздничной церковной трапезе
В протокольной практике Русской Православной Церкви принята организация торжественных приемов с трапезами — фуршетами, зваными завтраками, обедами и ужинами. Как правило, такие приемы устраиваются в дни больших церковных праздников, юбилеев и памятных дат, а также по случаю прибытия гостей из других Поместных Православных Церквей.
Фуршет является приемом без рассадки, т. е. приглашенные трапезничают стоя. Этот прием продолжается не более двух часов. На фуршете закуски, вина, а также тарелки, бокалы и столовые приборы разложены на одном столе. Гости обслуживают себя сами, поочередно подходя и набирая закуски на тарелку, с которой они потом отходят в сторону.
Обед и ужин являются приемами с рассадкой и обслуживаются официантами. Вопреки светской практике, отводящей для начала званого обеда вечернее время (не ранее 8-ми часов вечера), церковные званые обеды происходят днем, обычно по окончании праздничного богослужения. Напротив, ужины могут проходить и в более поздние часы, чем это предписывается светскими традициями. Самый яркий пример — праздничный пасхальный ужин, на который традиционно приглашаются избранные участники Патриаршего богослужения в Храме Христа Спасителя. Он бывает сразу после Светлой заутрени и Литургии, которая завершается обычно в два-три часа утра.
Приглашения на эти трапезы обычно рассылаются заранее. Если на прием приглашается иностранная делегация, как правило, всем ее членам раздаются папочки с приглашениями (или же они оставляются в номере каждого гостя в гостинице). Обычно такое приглашение бывает красочно оформлено; если прием дается от имени Святейшего Патриарха, то пригласительный билет украшается Патриаршим вензелем. В тексте приглашения типографским способом указывается, кто, когда и по какому случаю приглашает данное лицо, например: Его Святейшество, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II приглашает Вас на Рождественскую трапезу, которая состоится по окончании Патриаршего богослужения в Трапезных палатах Храма Христа Спасителя. Внизу проставляется дата. Если прием следует сразу за богослужением, то время его начала не указывается.
Церковные приемы редко бывают с персональной рассадкой, однако если она предусмотрена, то место каждого гостя обозначается специальными кувертными карточками. На кувертной карточке обязательно указывается сан и имя приглашенного духовного лица, фамилия при этом обычно опускается, за исключением случаев, когда на приеме присутствуют несколько священников в одном сане, носящих одно имя. Это важно и для самого приглашенного, и для его соседа по столу, который будет знать, как к нему обращаться. Для приглашенных мирян указываются фамилия, имя и отчество.
Обычной формой приветствия в церковном обществе является благословение.
Прибывающие на прием гости — как светские люди, так и священнослужители, — подходят под благословение духовных лиц. Некорректно испрашивать благословение у митрополита, архиепископа или епископа в присутствии Патриарха и вообще у младших в иерархическом отношении лиц в присутствии старших. Человек, далекий от Церкви, может приветствовать священнослужителя простым пожатием руки.
В отношении рассадки классическое требование светского этикета — чередовать дам и мужчин — не может соблюдаться, поскольку на таких приемах главенствует иерархический принцип: на самом почетном месте сидит Святейший Патриарх, а в его отсутствие — старейший по хиротонии архиерей. Наиболее почетные места по правую и по левую руку от него также предназначены высшим иерархам Русской Православной Церкви. Соответственно, дальнейшая рассадка производится по нисходящему принципу: члены Священного Синода, митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены, протоиереи, иереи, диаконы. В том случае, если на прием приглашены представители светской власти, наиболее значимому из них, например губернатору региона или мэру города, предоставляется место по правую руку от Святейшего Патриарха. В этом случае духовенство за столом чередуется со светскими лицами, однако опять же в иерархическом порядке. Если рассадка осуществляется за столом П-образной формы, то почетным местом считается стол, образующий верхнюю перекладину буквы «П». В этом случае гости рассаживаются только по наружной стороне стола, поскольку помещать кого бы то ни было напротив Святейшего Патриарха не принято.
Если гости рассаживаются за несколькими отдельно стоящими столами, то сидящие за главным столом должны быть обращены лицом ко всем остальным. При размещении приглашенных также должен соблюдаться иерархический принцип: за одним столом не могут оказаться епископ и иерей.
Трапезы, проводимые Русской Православной Церковью, всегда начинаются с общей молитвы. Если среди их участников есть инославные лица или атеисты, они обязаны в этот момент из уважения к остальным присутствующим сохранять благоговейную тишину.
На дипломатических приемах тосты произносятся либо в самом начале, либо в конце приема, когда специально для этого подается шампанское. Как правило, приветственными речами обмениваются только двое: главный гость и хозяин торжества. В отличие от этой практики на церковных приемах разрешается произносить тосты в течение всей трапезы, а не только в ее конце. Если кто-либо из гостей произносит тост в адрес кого-либо из присутствующих, то по традиции принято завершать его пожеланием «Многая лета!» или аплодисментами. Если звучит тост в адрес Святейшего Патриарха, то его также принято завершать словами «Многая лета!». Вслед за этим песнопение «Многая лета!» троекратно пропевается всеми присутствующими на трапезе гостями, причем в адрес Патриарха «многолетие» обычно поется стоя (иногда к этим словам добавляется фраза: «Спаси, Христе Боже»). Лицо, произносившее тост в честь Патриарха, подходит к Его Святейшеству с бокалом в руке, чокается, а затем целует руку Предстоятелю Церкви. Последний тост на приеме обычно произносится самим Святейшим Патриархом, который благодарит гостей за их участие в церковном торжестве. Этот тост является своего рода сигналом к завершению трапезы.
Несмотря на значительные различия в организации светских и церковных приемов, их участникам необходимо придерживаться тех требований этикета, которые являются универсальными.
Опоздание без уважительной причины на прием является нарушением этикета, однако опоздание на прием с рассадкой – более серьезный промах, чем опоздание на фуршет. В любом случае оно может быть расценено остальными присутствующими как знак неуважения. Первыми на прием должны приходить лица, имеющие низшие иерархические степени; они же обязаны последними покидать зал, где происходила трапеза. Чрезмерно задерживаться на приеме также неприлично.
Садиться за стол в отсутствие главного гостя недопустимо.
Необходима умеренность в употреблении крепких напитков.
Неуважением к присутствующим является громкий разговор, смех и вообще чрезмерно вольное поведение. Не стоит переговариваться через соседа, через стол, тем более вести разговоры с лицом, сидящим в отдалении за соседним столом.
Даже светские правила хорошего тона не одобряют появление на приемах дам в брюках и брючных костюмах, а также в чрезмерно коротких юбках; тем менее допустимо это на приемах церковных. Вместе с тем им совершенно не обязательно сидеть за столом с покрытой головой — это требование относится, главным образом, к посещению храма.
Во всех случаях вежливость, умеренность и аккуратность лица, присутствующего на церковном приеме, будут свидетельствовать о нем как о воспитанном человеке.