Так началась вторая мировая млечин
Тридцать девятый. Так началась Вторая мировая. 5-я серия «Гитлер против Рузвельта»
ТАК НАЧАЛАСЬ ВТОРАЯ МИРОВАЯ
Леонид Млечин: Вторая мировая война, вспыхнувшая 1 сентября 1939 года, не должна была начаться. Немецкие генералы осознавали, что потенциал Германии не сопоставим с возможностями государств, с которыми нацисты решили воевать, решительно никто не хотел этой войны, кроме одного человека – Адольфа Гитлера. В январе 39-го года Адольф Гитлер обедал со своими военными дипломатами, обсуждая с ними ситуацию в мире, и конце разговора он задал один единственный вопрос немецкому военному атташе в Вашингтоне генералу Фридрих фон Беттихеру: «А правда ли, что у американского президента Франклина Делано Рузвельта есть близкие родственники евреи?». Ничто иное Гитлера не интересовало, антисемитизм был главным фактором в оценке положения дел в Соединенных Штатах, всё происходящее там оценивалось с точки зрения влияния евреев, которые, как считали в Берлине, настраивают Рузвельта против Германии. Вообще-то, до начала войны работавшие в Америке немецкие разведчики и дипломаты имели полную возможность всё видеть собственными глазами и получать информацию из первых рук. И что же? Они пребывали в уверенности, что всё дело в дьявольской силе евреев и в личной ненависти президента Рузвельта к Германии.
ГИТЛЕР ПРОТИВ РУЗВЕЛЬТА
Некоторые биографы фюрера уверены, что личность Гитлера была радикально изменена в 1918 году во время сеанса гипнотической терапии, ходили и слухи, что фюрер безудержно принимал наркотики и, что называется, постоянно был под кайфом – это не вызывает удивления, некоторые нацистские руководители были наркоманами.
Теорий предостаточно и можно выдвинуть любую, история болезни Гитлера исчезла и единственные свидетельства – записи, сделанные его личным врачом Теодором Мореллем и рассказы очевидцев. Морелли обвиняли в том, что он подсадил Гитлера на сильный психостимулятор первитин – это препарат из класса амфетаминов, амфетамины – это допинг, они разгоняют он, увеличивают чувство уверенности в собственных силах и готовность рисковать.
Первитин в войну щедро раздавали на передовой, особенно танкистам вермахта, его добавляли в шоколад, поэтом препарат окрестили «танковым шоколадом». Ныне это вещество входит в состав популярного в Германии и запрещенного наркотика, который известен, как «гитлеровская скорость». Но в записках Морелли есть лишь одно упоминание об использовании первитина при лечении Адольфа Гитлера.
КТО РУКОВОДИЛ ДИПЛОМАТИЕЙ?
Леонид Млечин: Адольф Гитлер знал многое, что звучало из уст американского президента Франклина Делано Рузвельта в самом узком кругу. Дело в том, что сестра вице-президента Соединенных Штатов Генри Уоллеса вышла замуж за швейцарского дипломата, и вице-президент очень по-дружески относился к своему зятю и много ему пересказывал, а швейцарский дипломат дисциплинировано ставил в известность свое начальство, не подозревая о том, что в министерстве иностранных дел Швейцарии был немецкий агент, который читал все шифртелеграммы, поступавшие из Вашингтонского посольства.
Голос за кадром: Но это нисколько не помогло Гитлеру и его подручным понять, что происходит в Америке. Министерство иностранных дел Германии представило руководству страны доклад о Соединенных Штатах: немецкие дипломаты с омерзением писали, что политику страны определяют либералы, негры и евреи.
Почему дипломаты стали добровольными помощниками Гитлера, хотя старые элиты презирали нацистов и считали их отбросами общества, за редким исключением немецкие дипломаты ненавидели либеральный политический порядок, а нацисты обещали превратить Германию в мировую державу, большинство дипломатов мечтало об этом, кроме того, нацисты фактически сменили духовную элиту страны: одних посадили, других запретили, третьи замолчали сами. Ценили только тех, кто преданно служил режиму – это привело к интеллектуальной деградации страны, кто руководил немецкой дипломатией.
Министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп прежде зарабатывал на жизнь импортом спиртного, его бизнес расцвел после женитьбы на дочери владельца крупной фирмы по торговле шампанским. В августе 1939 года руководитель берлинских штурмовых отрядов обергруппенфюрер СА граф Вольф-Генрих фон Хелльдорф познакомил его с Гитлером, фюрер произвел на торговца винами сильнейшей впечатление.
Риббентроп вступил в партию, его назначили уполномоченным по внешней политике в штабе Рудольфа Гесса – заместителя фюрера по партии. В нацистской партии Риббентроп считался знатоком Запада, поскольку в юности жил в Англии, затем провел 4 года в Канаде и еще несколько месяцев в Нью-Йорке. В 1936 году его отправили послом в Англию.
Близкие относились к Риббентропу, высокомерному и тщеславному, с плохо скрываемой усмешкой: тёща говорила, что он самый тупой из ее зятьёв. В феврале 1938 года его назначили министром иностранных дел, к несчастью для Гитлера, Риббентроп был слишком глуп для того, чтобы разобраться во всех тонкостях международной политической жизни, зато он ни минуты не сомневался в правоте фюрера.
Леонид Млечин: Заместителем Риббентропа стал Эрнст фон Вайцзеккер – бывший морской офицер, до этого он служил послом в Швейцарии, и это он настоял на том, чтобы лишить гражданства выдающегося писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе Томаса Манна. При нацистах все талантливые, даровитые художники, писатели, артисты покинули Германию, и немецкая культура покинула Германию вместе с ними, Томас Манн обосновался в Швейцарии. Посол Вайцзеккер доложил в Берлин, что Томас Манн ведет враждебную пропаганду против Германии и его нужно лишить гражданства, но шла Олимпиада.
Голос за кадром: Международный Олимпийский комитет выбрал Берлин в качестве столицы XI Олимпийских игр еще до прихода нацистов к власти – это был жест приветствовать Германию в семью народов, что означало окончательное забвение кровавой Первой мировой. Для Гитлера Олимпийские игры в 1936 году стали редкостной удачей: продемонстрировать респектабельность нацистского режима и одновременно доказать преимущества арийской расы, немцев, над остальными народами.
В ведомстве спорта получили указание выставить стопроцентно арийскую команду – не получилось. Фехтовальщицу Хелену Майер, которой из-за антисемитизма пришлось уехать из Германии, попросили вернуться и выступить за немецкую команду, она ответила, что выступит, если и ей и ее семье вернут немецкое гражданство, которого они были лишены, Хелена не собиралась возвращаться в нацистскую Германию, но это был вопрос принципа, Гитлеру пришлось согласиться.
В Берлине дождались, пока закончится Олимпиада и лишили Томаса Манна немецкого гражданства, министерство иностранных дел Германии помогало Главному управлению имперской безопасности охотиться за евреями по всей Европе и вывозить их в лагеря уничтожения.
После разгрома нацисткой Германии Риббентропа повесили, его заместителя тоже посадили на скамью подсудимых, Вайцзеккер убеждал судей, что всегда был убеждёйнейшим противником нацистов и отдавал все силы свержению преступного режима. Он говорил, что не знал, зачем построили Аушвиц, Освенцим, и пребывал в уверенности, что евреев депортируют в концлагеря, потому что там им будет безопасней и комфортней.
Голос за кадром: Задача министерства иностранных дел Германии состояла в том, чтобы не допустить вступления Соединенных Штатов в войну, в Берлине были уверены, что настроения изоляционизма, острая внутриполитическая борьба, проблемы с неграми и всё остальное подрывает страну изнутри, и работавшие в Америке немецкие дипломаты и разведчики уверенно докладывали, что президенту Рузвельту противостоит сильная оппозиция – республиканская партия, которая не позволит втянуть Америку в войну с Германией.
Леонид Млечин: Изоляционизм – давняя традиция американской внешней политики: большую часть своей истории Соединенные Штаты мало интересовались тем, что происходит вдали от них. После Первой мировой войны Конгресс потребовал от президента проводить впредь политику невмешательства, влиятельные американские политики твердили: «Держите нашу страну подальше от чужих войн и чужих проблем!».
Голос за кадром: 7 апреля 1933 года будущий директор ЦРУ, а тогда американский представитель на конференции по разоружению Аллен Даллес, сел в Швейцарии в берлинский поезд, чтобы встретиться с Адольфом Гитлером, 8-го апреля его привели к фюреру, Даллес потом писал, что разговор с фюрером был долгим и интересным.
Старший брат Аллена и будущий государственный секретарь США Джон Фостер Даллес считал, что надо быть реалистами и прагматиками: «Пусть европейцы сами разбираются со своими проблемами, зачем ссориться с немцами, итальянцами и японцами, участие в войне обойдется Америке в миллион жизней, поэтому надо, не впадая в истерику, учиться иметь дело с диктаторами».
В ночь на 10 ноября 1928 года в Германии толпы, распаленные ненавистью и жаждой наживы, охотились на евреев: крушили витрины, грабили магазины, принадлежавшие евреям, сожгли 200 синагог, около 1000 человек убили, после «хрустальной ночи» всем евреям было приказано носить желтую звезду, если кто-то смел появиться на улице без звезды, его отправляли в концлагерь. Штурмовики и эсэсовцы действовали по приказу, остальные – по собственному почину. «Евреи сами во всём виноваты, разве они не контролировали весь капитал?! После войны поставим памятник Адольфу за то, что он нас от них избавил». Благодарность Гитлеру была тем более искренней, что многие наживались на чужом горе. Программа «Ариезация» означала, что имущество евреев просто кто-то отбирал, в масштабах страны это было незаметно, на состояние экономики не влияло, но отдельные люди убедились, как выгодно грабить евреев.
Немцы охотно участвовали в преступлениях режима, не потому что им так уж трудно жилось, не потому что оскорбились из-за поражения в Первой мировой и не в силу особого психологического устройства, а потому что решили: «Чужих можно и нужно изгонять, уничтожать и грабить». Особую роль сыграла тотальная националистическая пропаганда, разжигавшая ненависть к евреям и вообще к другим, не своим.
«Хрустальная ночь» стала поворотным моментом, особенно резко реагировало американское общественное мнение, немецкие дипломаты жаловались, что антиеврейские акции очень повредили репутации Германии.
Леонид Млечин: Немецкий посол в Соединенных Штатах докладывал, что его работа по защите немецких интересов становится невозможной, генконсул Сан-Франциско, бывший адъютант Гитлера Фриц Видеман сообщил, что поделать ничего нельзя – патриотически настроенные американцы попали под влияние евреев. 4 января 39-го года президент Рузвельт обратился к американцам с посланием, в котором связал внешнюю политику с моральными ценностями, он говорил об опасности, которая исходит от стран, где нет ни демократии, ни религии.
Голос за кадром: Адольф Гитлер злобно ответил Рузвельту в своем обращении к Рейхстагу 30 января 1939 года по случаю шестой годовщины взятия власти, он пригрозил мировому еврейству уничтожением.
РАЗВЕДКА НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЛА
Голос за кадром: Президент Рузвельт предупредил Конгресс, что Европа находится на грани сползания ко второму глобальному конфликту, а американский закон о нейтралитете фактически означает помощь агрессору.
Голос за кадром: Донесения германского поверенного в делах Ханса Томпсона и военного атташе генерала Фридриха фон Беттихера клали на стол Гитлера и командования вермахта. Что же они сообщали в Берлин? Генерал Беттихер писал, что командование вооруженных сил США, опора всего лучшего, что есть в американской жизни, выступает против интересов евреев, но они всё равно проникают в армию, именно по этой причине Рузвельт поставил на пост военного министра поджигателя войны Генри Стимсона.
Генри Стимсон – успешный юрист и богатый человек с политическим темпераментом уже был и военным министром, и государственным секретарем, ему исполнилось 73 года, когда он вновь взял бразды правления Пентагоном. Многие сомневались, что человек его возраста может справиться с такой огромной работой, но он в себе не сомневался, а ему предстояло создать, по существу, новую армию и вооружить ее.
Леонид Млечин: В американских вооруженных силах нет такой ключевой фигуры, как начальник генерального штаба, основные военные решения принимаются комитетом начальников штабов родов войск. Председателем комитета Рузвельт назначил генерала Джорджа Маршала, он проявил себя еще в Первую мировую, когда с американским экспедиционным корпусом отправился в Европу воевать с немцами.
Голос за кадром: Джон Першинг, командовавший американским экспедиционным корпусом в Европе, рекомендовал его в производство в генералы, но в мирное время Конгресс заморозил присвоение новых званий, и карьера Маршала остановилась. В 1939 году бригадному генералу Маршалу было 59 лет и у него не было шансов на продвижение, но президент Рузвельт обошел 20 генерал-майоров и 14 бригадных генералов, которые получили звание раньше Маршала, и назначил его начальником штаба армии Соединенных Штатов.
Леонид Млечин: Президент Рузвельт ввёл призыв в вооруженные силы, министр Стимсон и генерал Маршал в 9 раз увеличили численность сухопутных сил, удвоили число военных моряков и морских пехотинцев.
Голос за кадром: При расширении вооруженных сил возникла расовая проблема: темнокожих американцев вовсе не принимали или разрешали им служить только в обслуживающем персонале, в полумиллионной сухопутной армии было только 2 темнокожих офицера и ни одного на флоте, ни одного темнокожего солдата не было в корпусе морской пехоты и в танковых частях. Конгресс принял закон, который разрешал призывать темнокожих и запрещал дискриминацию в вооруженных силах.
С разрешения Берлина генерал фон Беттихер доверительно делился с советником генерала Маршала сводками имперского министерства авиации: они свидетельствовали об успехе «ковровых бомбардировок» Лондона, о мастерстве и высоком профессионализме немецких военных летчиков, немецкий военный атташе рассказывал о мощи вермахта в надежде произвести впечатление на американцев.
Разведчики докладывали в Берлин, что цифры растущего военного производства, которые обнародуют американские должностные лица – пропаганда. Немецкие разведчики просто не поверили, когда в мае 1940 года Рузвельт запросил дополнительные ассигнования, чтобы довести выпуск боевых самолетов до 50000 в год – немыслимая для Германии цифра, поэтому министр иностранных дел Риббентроп уверенно разглагольствовал, что пройдут годы, прежде чем американская военная промышленность представит угрозу Рейху.
На самом деле, оборонный комплекс Соединенных Штатов развернулся с невероятной скоростью: сухопутные силы США в мае 1940 года располагали 15-ю танками, в июне контрактное производство танков предложили автомобильной корпорации «Крайслер», первый танк был готов в апреле 41-го года, а в 42-м году только «Крайслер» выпускал 700 танков в месяц – вдвое больше, чем все танковые заводы Германии.
Немецкое посольство пыталось распространять в стране выступления Гитлера и других вождей Третьего рейха, американским издателям за это платили. 13 июня 1940 года Гитлер дал редкое интервью американскому корреспонденту: Гитлер возложил вину за войну на Англию и сказал, что у Германии нет спорных вопросов с США, и что Европа – для европейцев, а Америка – для американцев.
На президентских выборах 1940 года немцы возлагали большие надежды на победу кандидата от республиканской партии Уэнделл Уилки, который жестко критиковал политику Рузвельта. Немецкие разведчики докладывали в Берлине, что Уилки выиграет и внешнеполитическая линия Америки сразу же изменится. Его сестра, жена американского военно-морского атташе в Берлине, считалась прогермански настроенной.
Леонид Млечин: Но насчет Уэнделла Уилки немцы ошиблись дважды: во-первых, он проиграл президентские выборы, во-вторых, решительно поддержал курс Рузвельта на войну против Третьего рейха.
ФЮРЕР НЕДООЦЕНИЛ АМЕРИКУ
Леонид Млечин: Президент Рузвельт не оставлял надежды остановить войну в Европе и в начале 40-го отправил с важной миссией первого заместителя государственного секретаря Самнера Уэллеса, Рузвельт не высоко ценил государственного секретаря Кордела Халла и с важными поручениями напрямую обращался к Уэллесу.
Голос за кадром: Уэллес побывал в столицах воюющих держав: Париже, Риме, Берлине и Лондоне. После беседы в Риме с Бенито Муссолини 1-го марта Уэллес встретился с Гитлером: фюрер возложил вину за европейский конфликт на Англию и Францию.
Самнер Уэллес сообщил Гитлеру, что они с Муссолини провели долгий, конструктивный и полезный разговор, и что Дуче считает, что всё еще существует возможность достижения прочного и стабильного мира.
Леонид Млечин: Гитлер согласился: «Мир наступит после полной и окончательной победы Германии в Европе». На этом посредническая миссия первого заместителя государственного секретаря завершилась.
Голос за кадром: В октябре 41-го нацистская империя достигла пика своего могущества: вермахт продолжал наступать, под властью Гитлера находилось 530 миллионов человек на площади в 7 миллионов квадратных километров. «Теперь, когда мы управляем Европой, – гордо произнес Гитлер, – мы способны властвовать и над миром: население Рейха – 130 миллионов, вместе с другими народами новой Европы мы легко можем противостоять 130 миллионам американцев!».
Гитлер верил, что в случае необходимости противники по ту сторону Атлантики может быть выведен из войны одним сильным ударом, он мечтал увидеть Нью-Йорк в огне.
Голос за кадром: Гитлер самоуверенно говорил, что две трети американских инженеров – немцы, поэтому их нетрудно будет привлечь на сторону фатерланда, но попытки вести разведывательно-диверсионную работу в Северной Америке провалились – всех немецких агентов методично вылавливали: одних казнили, других посадили.
Немецкие разведчики уверенно писали в Берлин, что все разговоры о военной мощи Америки гроша ломаного не стоят: американская армия ни на что не годится, и воевать американцы не хотят. Вот почему Гитлер, полагаясь на сообщения собственной разведки о том, что Америка ему не опасна, распорядился 11 декабря 1941 года объявить войну Соединенным Штатам и сильно промахнулся.
Леонид Млечин: Американцы тоже плохо представляли себе, кто такой Адольф Гитлер, уже когда началась война, Управление стратегических служб, только что созданная внешняя разведка, заказала гарвардскому профессору Генри Мюррею психологический портрет фюрера. Многое из написанного тогда было потом развеяно американской психологической мудростью, но некоторые предсказания оказались точными: профессор Мюррей предсказал, что Гитлер покончит с собой – пустит себе пулю в лоб в собственном бункере.
Тридцать девятый. Так началась Вторая мировая. 2-я серия «Почему Франция капитулировала?»
Леонид Млечин: Вторая мировая началась 1 сентября 1939 года. Но и восемь десятилетий спустя многое остается непонятным и непонятым – что не только рождает ожесточенные споры между историками, но и ссорит на сегодняшний день собой целые государства. А некоторые драматические и трагические эпизоды и вспоминать не хочется…
ПОЧЕМУ ФРАНЦИЯ КАПИТУЛИРОВАЛА?
Леонид Млечин: В 32-м году будущий президент Франции, а тогда еще молодой офицер Шарль де Голль писал, что «после чудовищного военного пожара, – после Первой мировой, – народам станет ненавистна сама мысль о войне». Он сильно ошибался.
Голос за кадром: 10 мая 1940 года части Вермахта атаковали Францию, Голландию и Бельгию. 14 мая полковник де Голль принял командование 4-й танковой дивизией. Действовал успешно. 6 июня его назначали заместителем военного министра.
Но через 10 дней премьер-министр Франции Поль Рейно подал в отставку (немцы потом отправят его в концлагерь), а новое правительство начало переговоры с Германией о перемирии. Шарль де Голль не пожелал в них участвовать, он вылетел в Лондон. Как скажет потом британский премьер-министр Уинстон Черчилль: «На этом самолете де Голль увозил с собой честь Франции».
Другого будущего президента Франции – сержанта Франсуа Миттерана – тоже отправили на фронт. Франсуа Миттеран был ранен и попал в плен. Нашлись люди, которые снабдили его фальшивыми документами. Он смог пересечь демаркационную линию и оказался на еще не оккупированной части Франции. Немецкие войска заняли север страны – три пятых французской территории, в том числе Париж.
Новое французское правительство переехало в курортный городок Виши и всячески помогало немецкой оккупационной администрации. Будущий президент Франции Франсуа Миттеран тоже получил должность в Виши и сотрудничал с предателями, с коллаборационистами, с союзниками Адольфа Гитлера.
Леонид Млечин: Шарль де Голль считал, что большинство французов сдавалось в немецкий плен без сопротивления – в результате части Вермахта прошли сквозь французские позиции, как сквозь масло. По мнению де Голля, если бы французская армия сражалась мужественно, страна избежала бы такого позора. Но почему французы не хотели воевать?
ОТСИДЕТЬСЯ ЗА ЛИНИЕЙ МАЖИНО
Леонид Млечин: После нападения Вермахта на Польшу 1 сентября 39-го года Франция, как и Англия, исполняя свой союзнический долг перед Варшавой, объявила войну нацистской Германии. В стране началась мобилизация. Но больше всего французы рассчитывали на линию Мажино – это была система укреплений, названная в честь недавнего министра обороны Андре Мажино. За линией Мажино и надеялись отсидеться.
Голос за кадром: На реальные боевые действия против нацистской Германии Париж в 1939 году не решился. Франция всеми силами желала избежать кровопролития. Французское правительство словно внушало Гитлеру: «Войну мы вам объявили в силу необходимости, но воевать не станем, если вы оставите нас в покое».
А германские генералы тогда опасались войны с Англией и Францией: в 1939 году их совместный валовой национальный продукт превосходил ВНП нацистской Германии и фашистской Италии на 60%. Немецкая экономика не справлялась с военными нуждами.
В 1939 году массовая переброска войск сначала на восток, а потом на запад оказалась непосильной для транспортной системы. Полностью прекратили пассажирские перевозки – но не спасло. Десятки тысяч вагонов и платформ застряли в пробках. С декабря 1939 года шахтеры не могли отправить добытый уголь потребителям. Замерзали города, даже Берлин, а угольщики вынуждены были снизить добычу, потому что некуда было отгружать поднятый на поверхность уголь.
А с осени 1939 года Германия оказалась в изоляции. Экономика, полностью зависящая от импортных поставок, была на грани полного развала. Британский флот отрезал ее от поставок из-за рубежа. Пытаясь гарантировать поставки шведской железной руды, Германия пожертвовала своим флотом. Британцы потопили все современные немецкие корабли, которые пытались прорвать блокаду. Немецкий надводный флот перестал существовать как серьезный военный фактор.
Германию спасало только торговое соглашение с Советским Союзом. Гитлер приказал ввести драконовские меры: гражданское производство не имеет никакого значения, все усилия для армии. Гитлер рассудил так: если он разгромит Францию и Англию, общественное мнение будет на его стороне. Надо выиграть войну – тогда решатся все проблемы. Адольф Гитлер вновь и вновь повторял, что Франция психологически не готова к войне, а Англия просто не готова. Его уверенность производила впечатление. Германские генералы исходили из того, что фюрер располагает какой-то информацией, не известной им самим.
Леонид Млечин: И все же почему весной 40-го года Гитлер так торопился? Почему поспешил начать войну, к которой не был так уж готов? И почему он начал войну с Западом, а не с Москвой, что противоречило его антикоммунистической идеологии?
Голос за кадром: Генералам Вермахта союз между Англией, Францией и Соединенными Штатами против нацистской Германии был понятен: они и в Первую мировую вместе воевали против кайзеровской империи, и сейчас новый трансатлантический союз против опасной континентальной державы просто напрашивался. А Гитлер никак не мог понять, что объединяет эти страны. Он находил только одно объяснение: всемирное еврейство сплачивает всех врагов Германии – ну так надо их всех наказать!
ТАНКИСТЫ И КАВАЛЕРИСТЫ
Голос за кадром: Накануне Второй мировой войны в странах, которым предстояло участвовать в кровопролитных битвах, все еще считали, что без конницы в бою не обойтись.
Танкисты добивались самостоятельности, выделения в отдельный род войск. В Германии и в Англии танкисты были признаны, танковые войска получили самостоятельность – и это обеспечило им успех в войне. Британские генералы считали, что будущая война будет механизированной, и нужно добывать нефть, а не заготавливать сено.
В США и в Польше танкисты оставались в подчинении у кавалеристов. И для Польши это обернулось поражением в сентябре 39-го, а американцам пришлось перестраиваться на ходу.
Леонид Млечин: Французский Генеральный штаб воспринимал танки как вспомогательное средство для поддержки пехоты и кавалерии. Французы помнили, как в Первую мировую упорная оборона помогла им остановить немцев и победить, и намеревались вновь вести оборонительную войну.
Леонид Млечин: В 5 часов 35 минут утра 10 мая 40-го года на западе развернулись настоящие боевые действия. Победа далась Вермахту на диво легко – всего 49 тысяч погибшими и пропавшими без вести. Это значительно меньше, чем в польскую кампанию. Потери французов составили 120 тысяч человек.
Голос за кадром: Поражение Франции было непостижимым. Еще несколько лет назад генералы Вермахта боялись французской армии. Немецкая армия не была так уж хороша. Из 93 немецких дивизий только девять были танковыми – 2 500 танков. Французская армия имела больше танков – 3 200. А вместе с британскими, голландскими и бельгийскими машинами вдвое больше – 4 200.
Немецкая авиация тоже не располагала количественным превосходством – 3 500 самолетов. Англия и Франция имели на тысячу машин больше. В мае 1940 года Франция получила 500 новых американских самолетов, которые были лучше немецких моделей. Боевые действия в воздухе носили ожесточенный характер. 10 мая, в первый же день боевых действий, Люфтваффе потеряли 347 машин.
Леонид Млечин: Так что не стоит считать, что Германия одержала тогда победу благодаря самому современному оружию. Но миф о превосходстве Вермахта устраивал не только победителей, но и побежденных. Англичанам и французам проще было объяснить свое поражение невероятным превосходством врага, иначе пришлось бы говорить о профессиональной некомпетентности собственных генералов.
Голос за кадром: «С моей точки зрения, предвоенная Франция – это страна, находившаяся в состоянии упадка», – вспоминал замечательный французский философ Раймон Арон. Уже нельзя было не предчувствовать грозившей ей военной катастрофы. По сути дела, Франции уже не существовало. Все французы опасались прихода Гитлера к власти. Когда это произошло, французы боялись войны – и не без оснований. Обескровленная Первой мировой страна не могла выдержать второго кровопускания, даже если бы оно завершилось победой. Французы сделали все, чтобы война началась – именно потому, что они ее страшились. «Вслед за Великобританией мы решили рискнуть войной из-за Польши, хотя на самом деле ничего не могли для нее сделать. Но мы были связаны с Великобританией, и мы вступили в войну, которую не хотели вести».
Леонид Млечин: Это самое точное объяснение: французы не хотели воевать. Кампания 40-го года стала результатом не безукоризненно продуманного плана, а импровизации, которая в силу ряда причин оказалась успешной. Но в миф о блицкриге поверили сами немцы.
Голос за кадром: В ведомстве министра пропаганды Йозефа Геббельса выпустили фильм «Победа на западе», в котором демонстрировали стратегию моторизованной войны. Но победа в мае 40-го не может считаться чудом, рожденным боевым духом солдат Вермахта. Не следует переоценивать и достоинства плана, разработанного начальником штаба группы армий «А» генералом Эрихом фон Манштейном.
Вермахт намеревался наступать, следуя классическим схемам, через территорию Голландии и Бельгии, но в феврале 1940 года самолет с двумя немецкими штабными офицерами был сбит французами, им попали в руки планы военной операции. Все пришлось спешно переделывать. Тогда генерал Манштейн предложил сконцентрировать силы и прорваться там, где противник не ожидает, – через Арденнский лес. Французы считали его непроходимым для регулярной армии.
Поэтому наступление группы армий «Б» через Голландию и северную часть Бельгии носило отвлекающий маневр. 29 немецких дивизий отвлекли вдвое больше дивизий противника, причем лучших. А вот в Арденнах немцы собрали мощный кулак, которым противостояли всего 18 французских дивизий, и далеко не лучших.
Леонид Млечин: Но командование Вермахта бросило в бой все, что имело, в резерве немецкое командование не смогло оставить ни одной танковой дивизии. И если бы французские войска хотели воевать, они могли бы сорвать немецкое наступление.
Голос за кадром: Но в 40-м в Вермахте никто не анализировал опасные повороты уже выигранной войны. Упоение победой сыграло дурную шутку с генералами Вермахта. Политическая карта Европы переменилась. За несколько недель Германия стала властителем континента от Балтики до Гибралтара, от Северного моря до Черного. Генералы поверили в гений фюрера.
Разгром англо-французских войск воспринимался как личная победа Гитлера – фюрер рискнул и выиграл. Одним ударом Вермахт вывел из игры Францию, Бельгию и Нидерланды. Великобритания была вытеснена с континента. Вот тогда и возник миф о превосходстве Вермахта.
Леонид Млечин: В истории каждого народа есть главы, которые хотелось бы стереть из памяти. В истории Франции это поражение летом 40-го года, капитуляция и оккупация. Годы оккупации были временем национального позора и сотрудничества с немцами.
Голос за кадром: В Первую мировую войну маршал Анри Филипп Петен командовал обороны Вердена, вошедшей в историю. Тогда он стал национальным героем. Во Второй мировой он испугался повторения такого же кровопролития, поэтому решил капитулировать перед наступающим Вермахтом. Франция была разгромлена.
18 июня 1940 года молодой полковник Шарль де Голль, выступая по «Би-Би-Си», заявил, что французы не должны признавать перемирие, заключенное правительством. Он призвал продолжить сопротивление немецким войскам. И в эту минуту он вошел в историю. Его речь услышали тогда всего несколько тысяч французов, понятия не имевших, кто такой Шарль де Голль.
Будущий президент страны родился в Лилле в 1890 году. Роста в нем было 192 сантиметра, очень высокий. Американцы называли генерала «Большой шарм», упрекали его в гордыне, высокомерии, упрямстве. Он учился в колледже иезуитов, но выбрал карьеру военного.
Леонид Млечин: В Первую мировую будущий президент Франции Шарль де Голль и будущий советский маршал Михаил Николаевич Тухачевский попали в немецкий плен и оказались в одном лагере для военнопленных. Они вели долгие беседы, и де Голль даже выучил несколько русских слов. Тухачевский бежал из плена, де Голлю это не удалось. Они вновь встретятся в 36-м году в Париже, когда первый заместитель наркома обороны маршал Тухачевский приедет с официальным визитом. А через год Сталин его расстреляет.
Голос за кадром: Наниматься в пронемецкую полицию или присоединяться к антифашистскому Сопротивлению – это был вопрос личного выбора. Очень немногие сделали этот выбор сразу и осознанно, стали бойцами Сопротивления. Другие приходили к этому решению постепенно. А большинство французов исходило из того, что немцы выиграли войну и надо сотрудничать с оккупантами. Они были просто конформистами, которые охотно подчинялись любой власти.
Вермахту достались и бесценные запасы полезных ископаемых – например, 80 тысяч тонн меди, что обеспечило потребности Вермахта на восемь месяцев. Имперский банк прикарманил валютные резервы европейских банков – 10 миллиардов марок.
Нацистская Германия не спешила подписывать с побежденными окончательный мирный договор, чтобы продолжать грабить Францию и другие оккупированные страны. Европейцы оплачивали содержание немецких гарнизонов, аэродромов и баз подводных лодок. Французы платили около 20 миллионов марок в день. На эту сумму не только содержались оккупационные войска, но и закупалось необходимое Вермахту стратегическое сырье.
НА КОГО ТЕПЕРЬ НАПАСТЬ?
Голос за кадром: Немецкий посол в Москве граф Фридрих фон Шуленбург доложил в Берлин: «Советскую прессу как подменили: не только прекратились все выпады против Германии, но и преподносимые теперь события внешней политики основаны в подавляющем большинстве на германских сообщениях, а антигерманская литература изымается из книжной продажи».
Леонид Млечин: После нападения Германии на Польшу и вступления в войну Англии и Франции Сталин сам продиктовал текст заявления советского правительства:
Голос за кадром: «Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны. Причем в случае продолжения войны Германия и СССР будут поддерживать контакт и консультироваться друг с другом о необходимых мерах для того, чтобы добиться мира».
Его слова произвели тягостное впечатление на антифашистов. А 30 ноября 1939 года Сталин в интервью французскому информационному агентству «Гавас» назван Францию страной, выступающей за войну, а нацистскую Германию – страной, отстаивающей дело мира.
Леонид Млечин: Отвечая на вопрос главного редактора «Правды», Сталин еще раз повторил:
Голос за кадром: «Не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну. Правящие круги Англии и Франции грубо отклонили как мирные предложения Германии, так и попытки Советского Союза добиться скорейшего окончания войны».
Леонид Млечин: В Москве были твердо уверены, что следующая за Франций цель Вермахта – Англия, Британская империя. А в Берлине Гитлер задумался, стоит ли ему тратить силы на высадку в Англии.
Голос за кадром: 13 июля 1940 года начальник Генерального штаба сухопутных сил генерал Франц Гальдер записал в дневнике: «Больше всего фюрера волнует вопрос, почему Англия не хочет пойти по пути к миру. Как и мы, он считает, что Англия еще имеет надежду на Россию. Придется силой заставить Англию согласится на мир. Но на это он идет неохотно. Если Англия будет разбита, Британская империя распадется. Пользы от этого Германии никакой. Пролив немецкую кровь, мы добьемся чего-то такого, что пойдет на пользу лишь Японии, Америке и другим».
Леонид Млечин: 18 июля в Берлине был устроен парад победы. 19 июля Гитлер произнес большую речь перед депутатами Рейхстага. Он предложил мир Англии.
Голос за кадром: «Я снова заметил, – отмечал корреспондент американского радио в Берлине Уильям Ширер, – что он может произносить речь с честным лицом порядочного человека. Возможно, кое-что из его вранья ему самому таковым не кажется, потому что он фанатично верит всему, что говорит».
Леонид Млечин: 21 июля Гитлер отправился на ежегодный фестиваль музыки обожаемого им композитора Рихарда Вагнера. Перед отъездом он приказал главкому сухопутных сил генералу Вернеру фон Браухичу готовить план операции против Советского Союза. После фестиваля Гитлер отправился в свою альпийскую резиденцию, там несколько дней совещался с военными. Он никак не мог принять окончательное решение, кто станет следующей жертвой – Англия или Советский Союз.