Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах

145 слов, по Паустовскому

Иногда садовник срезал мне несколько роз или махровых гвоздик. Я стеснялся везти их через голодную и озабоченную Москву и потому всегда заворачивал в бумагу очень тщательно и так хитро, чтобы нельзя было догадаться, что в пакете у меня цветы.Однажды в трамвае пакет надорвался.Кто-то судорожно дышал у меня за спиной, и я услышал шепот такой тихий, что не сразу сообразил, откуда он идет. Я оглянулся. Позади меня стояла девочка лет десяти в выцветшем платье и умоляюще смотрела на меня серыми, как оловянные плошки, глазами.Я дал ей махровую гвоздику. Тотчас несколько рук молча потянулись ко мне. Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах, приветливых улыбок, столько восхищения, сколько не встречал, кажется, никогда ни до этого случая, ни после. Как будто в грязный этот вагон ворвалось ослепительное солнце и принесло молодость утомленным и озабоченным людям.
К. Паустовский

От себя. Этот трогательный текст рекомендуется для диктанта в 9-ых классах, низкий поклон методистам и учителям.

Другие статьи в литературном дневнике:

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Источник

Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах

Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах

Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах

Портал «Выходной». Отдых, развлечения, увлечения запись закреплена

«Память о проблеске счастья»

Трогательный рассказ К. Паустовского

. Ноевский сад с давних времен славился цветоводством. Постепенно оно беднело, глохло, и к началу революции в саду осталась одна небольшая оранжерея. Но в ней все же работали какие-то пожилые женщины и старый садовник. Они скоро привыкли ко мне и даже начали разговаривать со мной о своих делах.

Садовник жаловался, что сейчас цветы нужны только для похорон и торжественных заседаний. Каждый раз, когда он заговаривал об этом, одна из женщин — худая, с бледными светлыми глазами — как бы смущалась за него и говорила мне, что очень скоро они наверняка будут выращивать цветы для городских скверов и для продажи всем гражданам.

— Что бы вы ни говорили, — убеждала меня женщина, хотя я и не возражал ей, — а без цветов человеку обойтись невозможно. Вот, скажем, были, есть и будут влюбленные. А как лучше выразить свою любовь, как не цветами? Наша профессия никогда не умрет.

Иногда садовник срезал мне несколько левкоев или махровых гвоздик. Я стеснялся везти их через голодную и озабоченную Москву и потому всегда заворачивал в бумагу очень тщательно и так хитро, чтобы нельзя было догадаться, что в пакете у меня цветы.

Однажды в трамвае пакет надорвался. Я не заметил этого, пока пожилая женщина в белой косынке не спросила меня:

— И где это вы сейчас достали такую прелесть?

— Осторожнее их держите, — предупредила кондукторша, — а то затолкают вас и все цветы помнут. Знаете, какой у нас народ.

— Кто это затолкает? — вызывающе спросил матрос с патронташем на поясе и тотчас же ощетинился на точильщика, пробиравшегося сквозь толпу пассажиров со своим точильным станком. — Куда лезешь! Видишь — цветы. Растяпа!

— Гляди, какой чувствительный! — огрызнулся точильщик, но, видимо, только для того, чтобы соблюсти достоинство. — А еще флотский!

— Ты на флотских не бросайся! А то недолго и глаза тебе протереть!

— Господи, из-за цветов и то лаются! — вздохнула молодая женщина с грудным ребенком. — Мой муж, уж на что — серьезный, солидный, а принес мне в родильный дом черемуху, когда я родила вот этого, первенького.

Кто-то судорожно дышал у меня за спиной, и я услышал шепот, такой тихий, что не сразу сообразил, откуда он идет. Я оглянулся. Позади меня стояла бледная девочка лет десяти в выцветшем розовом платье и умоляюще смотрела на меня круглыми серыми, как оловянные плошки, глазами.

— Дяденька, — сказала она сипло и таинственно, — дайте цветочек! Ну, пожалуйста, дайте.

Я дал ей махровую гвоздику. Под завистливый и возмущенный говор пассажиров девочка начала отчаянно продираться к задней площадке, выскочила на ходу из вагона и исчезла.

— Совсем ошалела! — сказала кондукторша. — Дура ненормальная! Так каждый бы попросил цветок, если бы совесть ему позволяла.

Я вынул из букета и подал кондукторше вторую гвоздику. Пожилая кондукторша покраснела до слез и опустила на цветок сияющие глаза.

Тотчас несколько рук молча потянулись ко мне. Я раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах, приветливых улыбок, столько восхищения, сколько не встречал, кажется, никогда ни до этого случая, ни после. Как будто в грязный этот вагон ворвалось ослепительное солнце и принесло молодость всем этим утомленным и озабоченным людям. Мне желали счастья, здоровья, самой красивой невесты и еще невесть чего.

Пожилой костлявый человек в поношенной черной куртке низко наклонил стриженую голову, открыл парусиновый портфель, бережно спрятал в него цветок, и мне показалось, что на засаленный портфель упала слеза.

Я не мог этого выдержать и выскочил на ходу из трамвая. Я шел и все думал — какие, должно быть, горькие или счастливые воспоминания вызвал этот цветок у костлявого человека и как долго он скрывал в душе боль своей старости и своего молодого сердца, если не мог сдержаться и заплакал при всех.

У каждого хранится на душе, как тонкий запах лип из Ноевского сада, память о проблеске счастья, заваленном потом житейским мусором.

Источник

LiveInternetLiveInternet

Метки

Музыка

Художник Елена Вавилина. Акварельные цветы

Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазахТак раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазахТак раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазахТак раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазахТак раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазахТак раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазахТак раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазахТак раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазахТак раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах

Настольные игры онлайн

Рубрики

Поиск по дневнику

Подписка по e-mail

Статистика

«Рассказ Константина Паустовского «Цветок»

Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах
Иногда садовник срезал мне несколько левкоев или махровых гвоздик.

Я стеснялся везти их через голодную и озабоченную Москву и потому всегда заворачивал в бумагу очень тщательно и так хитро, чтобы нельзя было догадаться, что в пакете у меня цветы.

Однажды в трамвае пакет надорвался.
Я не заметил этого, пока пожилая женщина в белой косынке не спросила меня:

– И где это вы сейчас достали такую прелесть?
– Осторожнее их держите, – предупредила кондукторша, – а то затолкают вас и все цветы помнут. Знаете, какой у нас народ.

– Кто это затолкает? – вызывающе спросил матрос с патронташем на поясе и тотчас же ощетинился на точильщика, пробиравшегося сквозь толпу пассажиров со своим точильным станком. – Куда лезешь! Видишь – цветы. Растяпа!

– Гляди, какой чувствительный! – огрызнулся точильщик, но, видимо, только для того, чтобы соблюсти достоинство. – А еще флотский!
– Ты на флотских не бросайся! А то недолго и глаза тебе протереть!

– Господи, из-за цветов и то лаются! – вздохнула молодая женщина с грудным ребенком. – Мой муж, уж на что – серьезный, солидный, а принес мне в родильный дом черемуху, когда я родила вот этого, первенького.

Кто-то судорожно дышал у меня за спиной, и я услышал шепот, такой тихий, что не сразу сообразил, откуда он идет.
Я оглянулся. Позади меня стояла бледная девочка лет десяти в выцветшем розовом платье и умоляюще смотрела на меня круглыми серыми, как оловянные плошки, глазами.

– Дяденька, – сказала она сипло и таинственно, – дайте цветочек! Ну, пожалуйста, дайте.

Я дал ей махровую гвоздику.
Под завистливый и возмущенный говор пассажиров девочка начала отчаянно продираться к задней площадке, выскочила на ходу из вагона и исчезла.

– Совсем ошалела! – сказала кондукторша. – Дура ненормальная! Так каждый бы попросил цветок, если бы совесть ему позволяла.

Я вынул из букета и подал кондукторше вторую гвоздику. Пожилая кондукторша покраснела до слез и опустила на цветок сияющие глаза.

Тотчас несколько рук молча потянулись ко мне. Я роздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах, приветливых улыбок, столько восхищения, сколько не встречал, кажется, никогда ни до этого случая, ни после. Как будто в грязный этот вагон ворвалось ослепительное солнце и принесло молодость всем этим утомленным и озабоченным людям.
Мне желали счастья, здоровья, самой красивой невесты и еще невесть чего.

Пожилой костлявый человек в поношенной черной куртке низко наклонил стриженую голову, открыл парусиновый портфель, бережно спрятал в него цветок, и мне показалось, что на засаленный портфель упала слеза.

Я не мог этого выдержать и выскочил на ходу из трамвая.

Я шел и всё думал – какие, должно быть, горькие или счастливые воспоминания вызвал этот цветок у костлявого человека и как долго он скрывал в душе боль своей старости и своего молодого сердца, если не мог сдержаться и заплакал при всех.

У каждого хранится на душе, как тонкий запах лип из Ноевского сада, память о проблеске счастья, заваленном потом житейским мусором.

© Константин Паустовский.
Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Смотреть картинку Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Картинка про Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах. Фото Так раздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах

Процитировано 3 раз
Понравилось: 11 пользователям

Источник

Том 4. Повесть о жизни. Книги 1-3 (128 стр.)

Я стыдился этих записей. Они не вязались с суровым временем.

Ноевский сад с давних времен славился цветоводством. Постепенно оно беднело, глохло, и к началу революции в саду осталась одна небольшая оранжерея. Но в ней все же работали какие-то пожилые женщины и старый садовник. Они скоро привыкли ко мне и даже начали разговаривать со мной о своих делах.

Садовник жаловался, что сейчас цветы нужны только для похорон и торжественных заседаний. Каждый раз, когда он заговаривал об этом, одна из женщин — худая, с бледными светлыми глазами — как бы смущалась за него и говорила мне, что очень скоро они наверняка будут выращивать цветы для городских скверов и для продажи всем гражданам.

— Что бы вы ни говорили, — убеждала меня женщина, хотя я и не возражал ей, — а без цветов человеку обойтись невозможно. Вот, скажем, были, есть и будут влюбленные. А как лучше выразить свою любовь, как не цветами? Наша профессия никогда не умрет.

Иногда садовник срезал мне несколько левкоев или махровых гвоздик. Я стеснялся везти их через голодную и озабоченную Москву и потому всегда заворачивал в бумагу очень тщательно и так хитро, чтобы нельзя было догадаться, что в пакете у меня цветы.

Однажды в трамвае пакет надорвался. Я не заметил этого, пока пожилая женщина в белой косынке не спросила меня:

— И где это вы сейчас достали такую прелесть?

— Осторожнее их держите, — предупредила кондукторша, — а то затолкают вас и все цветы помнут. Знаете, какой у нас народ.

— Кто это затолкает? — вызывающе спросил матрос с патронташем на поясе и тотчас же ощетинился на точильщика, пробиравшегося сквозь толпу пассажиров со своим точильным станком. — Куда лезешь! Видишь — цветы. Растяпа!

— Гляди, какой чувствительный! — огрызнулся точильщик, но, видимо, только для того, чтобы соблюсти достоинство. — А еще флотский!

— Ты на флотских не бросайся! А то недолго и глаза тебе протереть!

— Господи, из-за цветов и то лаются! — вздохнула молодая женщина с грудным ребенком. — Мой муж, уж на что — серьезный, солидный, а принес мне в родильный дом черемуху, когда я родила вот этого, первенького.

Кто-то судорожно дышал у меня за спиной, и я услышал шепот, такой тихий, что не сразу сообразил, откуда он идет. Я оглянулся. Позади меня стояла бледная девочка лет десяти в выцветшем розовом платье и умоляюще смотрела на меня круглыми серыми, как оловянные плошки, глазами.

— Дяденька, — сказала она сипло и таинственно, — дайте цветочек! Ну, пожалуйста, дайте.

Я дал ей махровую гвоздику. Под завистливый и возмущенный говор пассажиров девочка начала отчаянно продираться к задней площадке, выскочила на ходу из вагона и исчезла.

— Совсем ошалела! — сказала кондукторша. — Дура ненормальная! Так каждый бы попросил цветок, если бы совесть ему позволяла.

Я вынул из букета и подал кондукторше вторую гвоздику. Пожилая кондукторша покраснела до слез и опустила на цветок сияющие глаза.

Тотчас несколько рук молча потянулись ко мне. Я роздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах, приветливых улыбок, столько восхищения, сколько не встречал, кажется, никогда ни до этого случая, ни после. Как будто в грязный этот вагон ворвалось ослепительное солнце и принесло молодость всем этим утомленным и озабоченным людям. Мне желали счастья, здоровья, самой красивой невесты и еще невесть чего.

Пожилой костлявый человек в поношенной черной куртке низко наклонил стриженую голову, открыл парусиновый портфель, бережно спрятал в него цветок, и мне показалось, что на засаленный портфель упала слеза.

Я не мог этого выдержать и выскочил на ходу из трамвая. Я шел и все думал — какие, должно быть, горькие или счастливые воспоминания вызвал этот цветок у костлявого человека и как долго он скрывал в душе боль своей старости и своего молодого сердца, если не мог сдержаться и заплакал при всех.

У каждого хранится на душе, как тонкий запах лип из Ноевского сада, память о проблеске счастья, заваленном потом житейским мусором.

Во время скитаний по окраинам Москвы и по Ноевскому саду я уходил в ту зону тишины, что так неправдоподобно близко окружала город. Эти уходы среди оглушительных событий были понятны. Ведь события не успевали последовательно сменять друг друга, а накапливались по нескольку за день.

Обыкновенная жизнь существовала рядом, почти в нескольких шагах от величайших исторических дел. В этом тоже была, должно быть, своя закономерность.

На пустой сцене Большого театра стояла декорация Грановитой палаты из «Бориса Годунова».

Стуча каблуками, к рампе подбежала женщина в черном платье. Алая гвоздика была приколота к ее корсажу.

Издали женщина казалась молодой, но в свете рампы стало видно, что ее желтое лицо иссечено мелкими морщинами, а глаза сверкают слезливым болезненным блеском.

Женщина сжимала в руке маленький стальной браунинг. Она высоко подняла его над головой, застучала каблуками и пронзительно закричала:

— Да здравствует восстание!

Зал ответил ей таким же криком:

— Да здравствует восстание!

Женщина эта была известная эсерка Маруся Спиридонова.

Так мы, журналисты, узнали о начале мятежа левых эсеров в Москве. Этому предшествовали многие события.

Шел съезд Советов. Пожалуй, никто не был в лучшем положении на съезде, чем журналисты. Их посадили в оркестр. Оттуда все было великолепно видно и слышно.

Из всех ораторов я хорошо запомнил только Ленина. И не столько запомнил содержание его речи, сколько его движения и самую манеру говорить.

Ленин сидел у самого края стола, низко наклонившись, быстро писал и, казалось, совершенно не слушал ораторов. Были видны только его нависающий лоб и по временам насмешливый блеск скошенных на оратора глаз. Но изредка он поднимал голову от своих записей и бросал по поводу какой-нибудь речи несколько веселых или едких замечаний. Зал разражался смехом и аплодисментами. Ленин, откинувшись на спинку стула, заразительно смеялся вместе со всеми.

Он говорил, а не «выступал», очень легко, будто разговаривал не с огромной аудиторией, а с кем-нибудь из своих друзей. Говорил он без пафоса, без нажима, с простыми житейскими интонациями и слегка грассируя, что придавало его речи оттенок задушевности. Но иногда он на мгновение останавливался и бросал фразу металлическим голосом, не знающим никаких сомнений.

Во время своей речи он ходил вдоль рампы и то засовывал руки в карманы брюк, то непринужденно держался обеими руками за вырезы черного жилета.

В нем не было ни тугой монументальности, ни сознания собственного величия, ни напыщенности, ни желания изрекать священные истины.

Он был прост и естествен в речах и движениях. По его глазам было видно, что, кроме государственных дел, он не прочь поговорить в свободную минуту о всяких интересных житейских делах и занятиях, — быть может, о грибном лете или рыбной ловле или о необходимости научно предсказывать погоду.

На съезде Ленин говорил о необходимости мира и передышки в стране, о продовольствии и хлебе. Слово «хлеб», звучавшее у других ораторов как отвлеченное, чисто экономическое и статистическое понятие, приобретало у него благодаря неуловимым интонациям образность, становилось черным ржаным хлебом, тем хлебом насущным, по которому истосковалась в то время страна. Это впечатление не ослабляло значительности речи и ее государственной важности.

На съезде Советов в боковой ложе сидел германский посол граф Мирбах — высокий, лысеющий и надменный человек с моноклем.

В то время немцы оккупировали Украину, и в разных ее частях вспыхивали, то разгораясь, то затихая, крестьянские восстания.

В первый же день съезда слово взял левый эсер Камков. Он прокричал гневную речь против немцев. Он требовал разрыва с Германией, немедленной войны и поддержки повстанцев. Зал тревожно шумел.

Камков подошел почти вплотную к ложе, где сидел Мирбах, и крикнул ему в лицо:

— Да здравствует восстание на Украине! Долой немецких оккупантов! Долой Мирбаха!

Левые эсеры вскочили с мест. Они кричали, потрясая кулаками. Потрясал кулаками и Камков. Под его распахнувшимся пиджаком был виден висящий на поясе револьвер.

Мирбах сидел невозмутимо, не вынув даже монокля из глаза, и читал газету.

Крик, свист и топот ног достигли неслыханных размеров. Казалось, сейчас обрушится огромная люстра и начнут отваливаться со стены театрального зала лепные украшения.

Даже Свердлов своим мощным голосом не мог справиться с залом. Он непрерывно звонил, но этот звонок слышали только журналисты в оркестре. До зала он не доходил, остановленный волной криков.

Тогда Свердлов закрыл заседание. Мирбах встал и медленно вышел из ложи, оставив газету на барьере.

Источник

»Повесть о жизни» Паустовский К.Г.

– Кто это затолкает? – вызывающе спросил матрос с патронташем на поясе и тотчас же ощетинился на точильщика, пробиравшегося сквозь толпу пассажиров со своим точильным станком. – Куда лезешь! Видишь – цветы. Растяпа!
– Гляди, какой чувствительный! – огрызнулся точильщик, но, видимо, только для того, чтобы соблюсти достоинство. – А еще флотский!
– Ты на флотских не бросайся! А то недолго и глаза тебе протереть!
– Господи, из-за цветов и то лаются! – вздохнула молодая женщина с грудным ребенком. – Мой муж, уж на что – серьезный, солидный, а принес мне в родильный дом черемуху, когда я родила вот этого, первенького.
Кто-то судорожно дышал у меня за спиной, и я услышал шепот, такой тихий, что не сразу сообразил, откуда он идет. Я оглянулся. Позади меня стояла бледная девочка лет десяти в выцветшем розовом платье и умоляюще смотрела на меня круглыми серыми, как оловянные плошки, глазами.
– Дяденька, – сказала она сипло и таинственно, – дайте цветочек! Ну, пожалуйста, дайте.
Я дал ей махровую гвоздику. Под завистливый и возмущенный говор пассажиров девочка начала отчаянно продираться к задней площадке, выскочила на ходу из вагона и исчезла.
– Совсем ошалела! – сказала кондукторша. – Дура ненормальная! Так каждый бы попросил цветок, если бы совесть ему позволяла.
Я вынул из букета и подал кондукторше вторую гвоздику. Пожилая кондукторша покраснела до слез и опустила на цветок сияющие глаза.
Тотчас несколько рук молча потянулись ко мне. Я роздал весь букет и вдруг увидел в обшарпанном вагоне трамвая столько блеска в глазах, приветливых улыбок, столько восхищения, сколько не встречал, кажется, никогда ни до этого случая, ни после. Как будто в грязный этот вагон ворвалось ослепительное солнце и принесло молодость всем этим утомленным и озабоченным людям. Мне желали счастья, здоровья, самой красивой невесты и еще невесть чего.
Пожилой костлявый человек в поношенной черной куртке низко наклонил стриженую голову, открыл парусиновый портфель, бережно спрятал в него цветок, и мне показалось, что на засаленный портфель упала слеза.
»Повесть о жизни»
Паустовский К.Г.

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *