Кто такой был урицкий
Отмщение! Убийство Моисея Урицкого
Преступление без наказания: Документальные повести (fb2) | Либрусек
«Евреи… разные бывают…»
Случайно ли жертвой этого выстрела стал еврей? А окажись на месте Урицкого — латыш, грузин, русский? Или в поступке убийцы была некая сверхзадача: смыть кровь, которой евреи-большевики запятнали свой народ и историю России, кровью одного из них?
Зинаида Шаховская напомнила об убийце Урицкого уже во времена горбачёвской перестройки: «Противопоставим же имена евреев, любивших Россию, именам евреев, которые её ненавидят». А кто-то мог бы прокомментировать наш сюжет и так: поэт и чекист, или как два еврея Россию не поделили…
Шенталинский Виталий Александрович
Преступление без наказания: Документальные повести
Чекисты требовали его отставки
30 августа 1918 г. убит бывшим юнкером Леонидом Каннегисером. Похоронен на Марсовом поле.
Похоронен этот палач в центре Петербурга, на Марсовом поле, где проходили когда-то парады уничтоженной большевиками русской армии.
Его именем названы поселки в Якутии, Псковской и Орловской областях России, в Кустанайской области Казахстана, улицы в Смоленске, Липецке, Краснодаре, Бобруйске и других городах.
Чёрная книга имён, которым не место на карте России. Сост. С.В. Волков. М., «Посев», 2004.
Алданов Марк. Убийство Урицкого
Перестройка в нашем государстве миллионам советских людей на многое открыла глаза. Народ твёрдо усвоил, что говорить правду вовсе не означает «раскачивать советскую власть». Наоборот, только правда поможет очистить наш дом от завалов лжи, которые старательно на протяжении десятилетий возводили различные демагоги.
Как это ни прискорбно, но «славный боец» Моисей Урицкий далеко не был «светлым гением революции». Его руки тоже замараны кровью безвинных людей. И надо ли, продолжая не лучшие традиции давно минувших лет, сохранять названия сотен улиц, площадей, заводов и фабрик, даже спортивных клубов (!), носящих вовсе не ангельское имя М. С. Урицкого»
Завалы надо расчищать.
Валентин ЛАВРОВ.
Рассмотрим таблицы кода ПОЛНОГО ИМЕНИ. \Если на Вашем экране будет смещение цифр и букв, приведите в соответствие масштаб изображения\.
20 37 47 70 81 91 101 114 129 139 157 163 173 191 206 218 233 246 261 275 290 293 303 327
У Р И Ц К И Й М О И С Е Й С О Л О М О Н О В И Ч
327 307 290 280 257 246 236 226 213 198 188 170 169 154 136 121 109 94 81 66 52 37 34 24
13 28 38 56 62 72 90 105 117 132 145 160 174 189 192 202 226 246 263 273 296 307 317 327
М О И С Е Й С О Л О М О Н О В И Ч У Р И Ц К И Й
327 314 299 289 271 265 255 237 222 210 195 182 167 153 138 135 125 101 81 64 54 31 20 10
327 = ОТМЩЕНИЕ-109 Х 3.
Проведём прочтение отдельных слов и предложений:
МОИСЕЙ СОЛОМОНОВИЧ = 226 = ПРОБИТАЯ ПУЛЕЙ ГОЛОВА.
СОЛОМОНОВИЧ = 154 = ЗАСТРЕЛЕННЫЙ.
СОЛОМОНОВИЧ УРИЦКИЙ = 255 = РАССТАЛСЯ С ЖИЗНЬЮ.
МОИСЕЙ = 72 = В ГОЛОВУ, УБИВШЕЕ, ТРУП, ПРОБИЛ.
Таким образом мы получили три цифры, из которых попробуем составить соответствующие предложения:
327 = 125-ПОГИБАЮЩИЙ, МОЗГОВАЯ РАНА + 19-ОГ \ нестрельное \ + 183-ЖИЗНЬ ОБОРВАЛАСЬ = 144-\ 125 + 19 \ ВНЕЗАПНОСТЬ, ЗАСТРЕЛИВАТЬ + 183-ЖИЗНЬ ОБОРВАЛАСЬ = 202-\ 183 + 19 \-ГИБЕЛЬ ГОЛОВНОГО МОЗГА + 125-ПОГИБАЮЩИЙ.
Цифры 202 и 125 мы видим во второй таблице.
Код ДАТЫ ГИБЕЛИ: 30.08.1918. Это = 30 + 08 + 19 + 18 = 75 = ПРОБОЙ, КРОВЬ, СУДЬБА.
327 = 75 + 252 = 75-ПРОБОЙ + 252 \ 70-ЧЕРЕПА + 182-УБИТ ВЫСТРЕЛОМ \ = 145-ПРОБОЙ ЧЕРЕПА + 182-УБИТ ВЫСТРЕЛОМ.
Цифры 145 и 182 мы видим во второй таблице.
Код ДНЯ ГИБЕЛИ = 115-ТРИДЦАТОЕ + 66-АВГУСТА = 181 = ПРОБОЙ МОЗГА ПУЛЕЙ, ПРЕКРАЩЕНИЕ ЖИЗНИ.
Код ПОЛНОЙ ДАТЫ ГИБЕЛИ = 181-ТРИДЦАТОЕ АВГУСТА + 37-\ код ГОДА ГИБЕЛИ = 19 + 18 \ = 218 = ПУЛЕВОЕ РАНЕНИЕ В ГОЛОВУ.
327 = 218 + 109-КРУШЕНИЕ, ЗЛОДЕЯНИЕ, УМИРАТЬ, ОТМЩЕНИЕ = ОТМЩЕНИЕ-109 Х 3.
327 = 172-СОРОК ПЯТЬ + 155-СМЕРТЕЛЬНОЕ, НЕОТВРАТИМЫЙ, ГИБЕЛЬ ОТ ПУЛИ.
327 = 163-ЛЕОНИД КАННЕГИСЕР + 164-УБЬЁТ ЕГО НАПОВАЛ.
Цифры 132 = УХОД ИЗ ЖИЗНИ и 195 = \ 89-УБИТЫЙ + 106-ИЗ «КОЛЬТА» \ мы видим во второй таблице кода ИМЕНИ.
Проверим эту запись:
20 42 57 62 72 81 89 99 108 122 132 152 154 164 183 211 221 231 240 251 266 278 307 326 327
У Х О Д И З Ж И З Н И + У Б И Т Ы Й И З К О Л Ь Т А
327 307 285 270 265 255 246 238 228 219 205 195 175 173 163 144 116 106 96 87 76 61 49 20 1
В этой таблице мы видим фактически всё вышеизложенное:
327 = 72-МОИСЕЙ + 255-СОЛОМОНОВИЧ УРИЦКИЙ = 173-УРИЦКИЙ МОИСЕЙ + 154-СОЛОМОНОВИЧ = 163-ЛЕОНИД КАННЕГИСЕР, ОБРЕЧЁН НА ГИБЕЛЬ + 164-УБЬЁТ ЕГО НАПОВАЛ, ЗАСТРЕЛЕН НАПОВАЛ.
Моисей Урицкий. «Робеспьер революционного Петрограда»
«БИЗНЕС Online» предлагает рассказ о человеке, именем которого в Казани названы улица, парк, дворец культуры, а с 1958 года называлась и хоккейная команда – сегодняшний «Ак Барс». Всего в стране имя Урицкого носили более 650 улиц и даже Дворцовая площадь в Ленинграде.
Моисей Урицкий
ЕГО ИМЕНЕМ БЫЛИ НАЗВАНЫ БОЛЕЕ 650 УЛИЦ В ГОРОДАХ СТРАНЫ
Официальная историография представляла Урицкого неким «Робеспьером революционного Петрограда», читаем на историческом сайте «Каскад». «Но это было не совсем так. Историки-то знали, что, доживи Моисей Соломонович до года 1937-го, „замели“ бы его вместе с другими оппозиционерами. Поэтому его жизнеописанием никто и не занимался».
«ТРОЦКИЙ – ФИГУРА БОЛЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ, ЧЕМ ЛЕНИН»
Моня Урицкий родился в 1873 году в большой патриархальной еврейской семье в городе Черкассы, который входил в черту оседлости. Исследователь его биографии – американский историк Александр Рабинович – сообщает весьма интересные детали его жизни. Отец будущего революционера занимался торговлей, а когда погиб во время наводнения, «дело» возглавила мать. Она очень любила сына и мечтала, чтобы он стал раввином. К своей цели она шла твердо и уверенно: Моисей усердно осваивал Талмуд, в восьмилетнем возрасте его отводят в хедер при синагоге. Самое удивительное: русский язык он начал осваивать только с 13 лет. По настоянию матери, он регулярно ходил в синагогу, а по субботам в гимназии не учился. Вскоре мать умерла. И главой семьи стала его старшая сестра Берта, которая сменила приоритеты. Не без ее влияния брат решил осваивать профессию юриста, весьма модную тогда среди евреев. И в 13 лет он решительно отверг то глубокое религиозное воспитание, которое пыталась навязать ему мать. Окончив гимназию, Урицкий поступил на юридический факультет Киевского университета, где стал активным членом социал-демократического студенческого кружка. В 1897 году, завершив обучение в университете, он полностью посвящает себя революционной работе. В юности он был инициатором создания отряда для отпора погромщикам силовыми методами. Длительное время пребывал и в эмиграции: в Германии, Швеции и Дании. Как всякого революционера, не миновали его ссылка и тюремная доля. Вполне естественно при этом, что даром не могли пройти годы изучения в раннем возрасте религиозных основ по Талмуду, кое-что могло остаться в его сознании и затем отразиться на поведении. В предвоенные годы Урицкий – левый меньшевик, в политическом отношении близкий к Льву Троцкому, сотрудничество с которым продолжалось многие годы. Непрерывная опека сначала со стороны матери, затем сестры и, наконец, Троцкого превращают его, в отличие от других политических деятелей, окружавших вождей революции, в слабовольного, мягкого человека. Сам Урицкий считал, что Троцкий – фигура более значительная, чем Ленин. По этому поводу видный большевик Луначарский писал: «Моисей Соломонович Урицкий относился к Троцкому с великим уважением. Говорил как-то мне, что как ни умен Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого». Известно, что в 1918 году советское правительство переехало в Москву. А Троцкий, не без поддержки Дзержинского, проталкивает Урицкого на пост председателя Петрочека.
Естественно, Моисей Соломонович, в силу своего характера, вряд ли подходил для должности такого рода. Известный писатель Марк Алданов в историческом этюде «Убийство Урицкого» в связи с этим писал: «Урицкий воевать не любил, говорить не умел». Видимо, в назначении Урицкого на этот пост роль сыграл тот факт, что у него было высшее юридическое образование. Это, во-первых. Во-вторых, он был лично знаком с Дзержинским с 1902 года по пересыльной тюрьме на берегах реки Лены. В-третьих, он был чрезвычайно близок к Троцкому, которого, как отмечал Луначарский, буквально боготворил. И наконец, последнее. После Октябрьского переворота, при назначении на руководящие посты, предпочтение отдавалось таким лицам, как Урицкий, которые возвратились из эмиграции».
УРИЦКИЙ ОТКАЗАЛСЯ САНКЦИОНИРОВАТЬ РАССТРЕЛЫ
«ОРГАНИЗОВАТЬ РАЗЪЯСНИТЕЛЬНУЮ РАБОТУ ДЛЯ ПОДАВЛЕНИЯ ПОГРОМНЫХ ПОПЫТОК»
Весна и начало лета 1918 года в Петрограде ознаменовались усилением политического недовольства масс, вызванным не оправдавшимися надеждами на быстрое заключение мира, резким ростом безработицы, хаотичным проведением эвакуации и катастрофической нехваткой продовольствия. В Москве подобные выступления закончились необъявленным «красным террором», осуществлявшимся прежде всего ВЧК. В Петрограде тогда такая политика не проводилась, что в немалой степени объяснялось позицией Урицкого.
Недовольство масс отразилось также в погромах, участниками которых были рабочие, и в резком усилении открытого и агрессивного антисемитизма. Последнее явление, столь характерное для традиционного российского общества, еще более усугублялось тем фактом, что многие видные большевики были евреями. Как правило, антисемитизм среди рабочих подогревался и использовался ультрареакционными, монархическими организациями. Одной из таких организаций, раскрытой ПЧК, оказалась «Каморра народной расправы». В конце мая она разослала председателям домовых комитетов всего Петрограда листовку, содержавшую требование предоставить «Каморре» сведения о проживающих в их домах большевиках и евреях с целью последующего их уничтожения. Всех, утаивших эту информацию или сообщивших неверные данные, авторы листовки обещали подвергнуть суровому наказанию. Но даже все члены этой организации не были расстреляны.
В Питере проводилась большая работа по борьбе с еврейскими погромами. 14 апреля 1918 года Петроградская «Красная газета» в редакционной статье «Против еврейских погромов» сообщила, что на заседании Совета Народных Комиссаров по предложению Михаила Фрунзе обсуждался вопрос о еврейских погромах, борьбе с ними. Было принято решение «организовать разъяснительную работу для энергичного подавления всяких погромных попыток». После этого тема погромов становится наиболее актуальной на страницах «Красной газеты». Естественно, без ведома и одобрения Урицкого подобная пропагандистская кампания не была бы развернута. По-прежнему председатель Петрочека был противником массового террора, что неоднократно вызывало недовольство московских властей. И до определенного момента ему удавалось противостоять напору «москвичей». Но 20 июня 1918 года было совершенно убийство Моисея Гольдштейна, известного под псевдонимом Володарский. Кроме всяких других должностей, он был редактором «Красной газеты».
«ЛЕНИН БЫЛ ВЗБЕШЕН НОВОСТЯМИ ИЗ СЕВЕРНОЙ СТОЛИЦЫ»
Каннегисера казнили. Но, что самое удивительное, 144 других задержанных по этому делу, включая его мать, отца и сестер, а также множество друзей и знакомых, чьи имена были обнаружены в его записной книжке, как-то пережили «красный террор» и были освобождены. Но убийство человека, выступавшего против массового террора, было использовано как предлог для его развязывания. Поэтому имя его носили города и улицы, заводы и фабрики.
По иронии судьбы, неистовства «красного террора» в Петрограде, которого Урицкий всеми силами пытался избежать, отчасти стали результатом настойчивого желания свести счеты с классовыми врагами, «накопленного» за то время, когда он руководил ПЧК. Вот так печально завершилась карьера революционера, явно не вписавшегося в систему, которая была создана и благодаря его усилиям. Можно абсолютно точно утверждать, что, доживи он до 1929 года – времени высылки Троцкого, – его участь была бы еще более печальной. Не забудем, что он был его соратником и другом. Таких тогда не миловали. А так хотя бы память осталась. Детали же подлинной биографии Урицкого стали в России известны только в конце 80-х годов прошлого столетия.
Моисей Урицкий. «Робеспьер революционного Петрограда»
«БИЗНЕС Online» предлагает рассказ о человеке, именем которого в Казани названы улица, парк, дворец культуры, а с 1958 года называлась и хоккейная команда – сегодняшний «Ак Барс». Всего в стране имя Урицкого носили более 650 улиц и даже Дворцовая площадь в Ленинграде.
Моисей Урицкий
ЕГО ИМЕНЕМ БЫЛИ НАЗВАНЫ БОЛЕЕ 650 УЛИЦ В ГОРОДАХ СТРАНЫ
Официальная историография представляла Урицкого неким «Робеспьером революционного Петрограда», читаем на историческом сайте «Каскад». «Но это было не совсем так. Историки-то знали, что, доживи Моисей Соломонович до года 1937-го, „замели“ бы его вместе с другими оппозиционерами. Поэтому его жизнеописанием никто и не занимался».
«ТРОЦКИЙ – ФИГУРА БОЛЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ, ЧЕМ ЛЕНИН»
Моня Урицкий родился в 1873 году в большой патриархальной еврейской семье в городе Черкассы, который входил в черту оседлости. Исследователь его биографии – американский историк Александр Рабинович – сообщает весьма интересные детали его жизни. Отец будущего революционера занимался торговлей, а когда погиб во время наводнения, «дело» возглавила мать. Она очень любила сына и мечтала, чтобы он стал раввином. К своей цели она шла твердо и уверенно: Моисей усердно осваивал Талмуд, в восьмилетнем возрасте его отводят в хедер при синагоге. Самое удивительное: русский язык он начал осваивать только с 13 лет. По настоянию матери, он регулярно ходил в синагогу, а по субботам в гимназии не учился. Вскоре мать умерла. И главой семьи стала его старшая сестра Берта, которая сменила приоритеты. Не без ее влияния брат решил осваивать профессию юриста, весьма модную тогда среди евреев. И в 13 лет он решительно отверг то глубокое религиозное воспитание, которое пыталась навязать ему мать. Окончив гимназию, Урицкий поступил на юридический факультет Киевского университета, где стал активным членом социал-демократического студенческого кружка. В 1897 году, завершив обучение в университете, он полностью посвящает себя революционной работе. В юности он был инициатором создания отряда для отпора погромщикам силовыми методами. Длительное время пребывал и в эмиграции: в Германии, Швеции и Дании. Как всякого революционера, не миновали его ссылка и тюремная доля. Вполне естественно при этом, что даром не могли пройти годы изучения в раннем возрасте религиозных основ по Талмуду, кое-что могло остаться в его сознании и затем отразиться на поведении. В предвоенные годы Урицкий – левый меньшевик, в политическом отношении близкий к Льву Троцкому, сотрудничество с которым продолжалось многие годы. Непрерывная опека сначала со стороны матери, затем сестры и, наконец, Троцкого превращают его, в отличие от других политических деятелей, окружавших вождей революции, в слабовольного, мягкого человека. Сам Урицкий считал, что Троцкий – фигура более значительная, чем Ленин. По этому поводу видный большевик Луначарский писал: «Моисей Соломонович Урицкий относился к Троцкому с великим уважением. Говорил как-то мне, что как ни умен Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого». Известно, что в 1918 году советское правительство переехало в Москву. А Троцкий, не без поддержки Дзержинского, проталкивает Урицкого на пост председателя Петрочека.
Естественно, Моисей Соломонович, в силу своего характера, вряд ли подходил для должности такого рода. Известный писатель Марк Алданов в историческом этюде «Убийство Урицкого» в связи с этим писал: «Урицкий воевать не любил, говорить не умел». Видимо, в назначении Урицкого на этот пост роль сыграл тот факт, что у него было высшее юридическое образование. Это, во-первых. Во-вторых, он был лично знаком с Дзержинским с 1902 года по пересыльной тюрьме на берегах реки Лены. В-третьих, он был чрезвычайно близок к Троцкому, которого, как отмечал Луначарский, буквально боготворил. И наконец, последнее. После Октябрьского переворота, при назначении на руководящие посты, предпочтение отдавалось таким лицам, как Урицкий, которые возвратились из эмиграции».
УРИЦКИЙ ОТКАЗАЛСЯ САНКЦИОНИРОВАТЬ РАССТРЕЛЫ
«ОРГАНИЗОВАТЬ РАЗЪЯСНИТЕЛЬНУЮ РАБОТУ ДЛЯ ПОДАВЛЕНИЯ ПОГРОМНЫХ ПОПЫТОК»
Весна и начало лета 1918 года в Петрограде ознаменовались усилением политического недовольства масс, вызванным не оправдавшимися надеждами на быстрое заключение мира, резким ростом безработицы, хаотичным проведением эвакуации и катастрофической нехваткой продовольствия. В Москве подобные выступления закончились необъявленным «красным террором», осуществлявшимся прежде всего ВЧК. В Петрограде тогда такая политика не проводилась, что в немалой степени объяснялось позицией Урицкого.
Недовольство масс отразилось также в погромах, участниками которых были рабочие, и в резком усилении открытого и агрессивного антисемитизма. Последнее явление, столь характерное для традиционного российского общества, еще более усугублялось тем фактом, что многие видные большевики были евреями. Как правило, антисемитизм среди рабочих подогревался и использовался ультрареакционными, монархическими организациями. Одной из таких организаций, раскрытой ПЧК, оказалась «Каморра народной расправы». В конце мая она разослала председателям домовых комитетов всего Петрограда листовку, содержавшую требование предоставить «Каморре» сведения о проживающих в их домах большевиках и евреях с целью последующего их уничтожения. Всех, утаивших эту информацию или сообщивших неверные данные, авторы листовки обещали подвергнуть суровому наказанию. Но даже все члены этой организации не были расстреляны.
В Питере проводилась большая работа по борьбе с еврейскими погромами. 14 апреля 1918 года Петроградская «Красная газета» в редакционной статье «Против еврейских погромов» сообщила, что на заседании Совета Народных Комиссаров по предложению Михаила Фрунзе обсуждался вопрос о еврейских погромах, борьбе с ними. Было принято решение «организовать разъяснительную работу для энергичного подавления всяких погромных попыток». После этого тема погромов становится наиболее актуальной на страницах «Красной газеты». Естественно, без ведома и одобрения Урицкого подобная пропагандистская кампания не была бы развернута. По-прежнему председатель Петрочека был противником массового террора, что неоднократно вызывало недовольство московских властей. И до определенного момента ему удавалось противостоять напору «москвичей». Но 20 июня 1918 года было совершенно убийство Моисея Гольдштейна, известного под псевдонимом Володарский. Кроме всяких других должностей, он был редактором «Красной газеты».
«ЛЕНИН БЫЛ ВЗБЕШЕН НОВОСТЯМИ ИЗ СЕВЕРНОЙ СТОЛИЦЫ»
Каннегисера казнили. Но, что самое удивительное, 144 других задержанных по этому делу, включая его мать, отца и сестер, а также множество друзей и знакомых, чьи имена были обнаружены в его записной книжке, как-то пережили «красный террор» и были освобождены. Но убийство человека, выступавшего против массового террора, было использовано как предлог для его развязывания. Поэтому имя его носили города и улицы, заводы и фабрики.
По иронии судьбы, неистовства «красного террора» в Петрограде, которого Урицкий всеми силами пытался избежать, отчасти стали результатом настойчивого желания свести счеты с классовыми врагами, «накопленного» за то время, когда он руководил ПЧК. Вот так печально завершилась карьера революционера, явно не вписавшегося в систему, которая была создана и благодаря его усилиям. Можно абсолютно точно утверждать, что, доживи он до 1929 года – времени высылки Троцкого, – его участь была бы еще более печальной. Не забудем, что он был его соратником и другом. Таких тогда не миловали. А так хотя бы память осталась. Детали же подлинной биографии Урицкого стали в России известны только в конце 80-х годов прошлого столетия.
Моисей Соломонович Урицкий оставил неоднозначный след в истории. По версии американского историка Александра Рабиновича, Урицкий сильно отличался от своего окружения. В отличие от того же Дзержинского, он был противником и арестов, и расстрелов. А свою жизнь Моисей Соломонович посвятил исключительно борьбе с преступниками и «контрой». И если все же расправы происходили, делались они в тайне от Урицкого или же вопреки его желанию. А вот современники Моисея Соломоновича придерживались противоположной точки зрения. Население Петрограда было уверено в том, что именно он являлся вдохновителем массовых арестов и смертей.
«…Хриплый голос походил на свист, и, казалось, сейчас изо рта станет течь яд»
Моисей Урицкий родился в январе 1873 года в Черкассах Киевской губернии. Он происходил из купеческой семьи. Но уже в три года Урицкий остался без отца. Мать воспитывала его в соответствии с традиционной иудейской религией, приобщив сына к изучению Талмуда. Но куда более сильное влияние на него оказала старшая сестра. Благодаря ей Моисей увлекся русской литературой и, успешно сдав необходимые экзамены, сумел поступить в местную Первую Государственную городскую гимназию. После продолжил обучение в городе Белая Церковь той же губернии. А в 1897 году Урицкий окончил юридический факультет Киевского университета.
С начала 90-х годов Моисей Соломонович оказался в революционном движении. Через год после окончания университета он вошел в состав Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). Но вскоре Урицкий был арестован. И его сослали в город Олёкминск, что в Якутской губернии.
В 1903 году после второго съезда РСДРП Моисей Соломонович влился в ряды меньшевиков. Конечно, события 1905 года не могли пройти мимо него. Он стал вести активную революционную работу в Красноярске и Петербурге. Но закончилось это очередным арестом. На сей раз его сослали сначала в Вологду, а после – в Архангельскую губернию.
В 1912 году Урицкий принял участие в социал-демократической конференции, которая состоялась в Вене. И хотя его избрали в Организационный комитет РСДРП от троцкистов, характеристика его оставляла желать лучшего. В официальном документе говорилось: «Не производит впечатления серьезного человека, хотя и считается очень дельным партийным работником». А спустя четыре года Моисей Соломонович эмигрировал из России в Европу. Там он, конечно, не затерялся, став сотрудником парижской газеты «Наше слово». Ее редактором, к слову, на тот момент являлся Лев Давидович Троцкий.
Когда в России отгремела Февральская революция, Урицкий принял решение вернуться в Петроград. Он прекрасно понимал, что наступает новая эпоха, в которой ему удастся найти себе место. Оказавшись в городе, Урицкий принялся за бурную деятельность. Он вошел в состав «межрайоновцев», а затем, на съезде РСДРП (б) был принят в большевистскую партию и стал членом ЦК РСДРП (б). Дальше его карьера на революционном поприще начала набирать обороты. В августе 1917 года Моисей Соломонович вошел в состав комиссии по выборам во Всероссийское учредительное собрание и стал гласным Петроградской Думы.
В октябре 1917 года водоворот событий занес Урицкого в Военно-революционный партийный центр по руководству вооруженным восстанием Петроградского ВРК. Моисей Соломонович вспоминал: «Вот и пришла великая революция. И чувствуется, что как не умен Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого».
После он получил место в коллегии наркомата по иностранным делам. А спустя некоторое время стал комиссаром Всероссийской комиссии по делам созыва Учредительного собрания. Причем у него было «право смещения и назначения новых членов комиссии и принятия необходимых мер по обеспечению правильности подготовительных работ…».
В конце 1917 года Урицкий вошел в состав Чрезвычайного военного штаба. Этот орган был специально создан для организации порядка в Петрограде на время созыва Учредительного Собрания. Параллельно с этим Моисей Соломонович получил должность коменданта Таврического дворца.
Ночное заседание Собрания пятого января завершилось приказом караулу с подписями Ленина и Урицкого. В нем говорилось: «Предписываю товарищам солдатам и матросам не допускать насилия по отношению к контрреволюционным членам Учредительного Собрания и свободно выпускать из Таврического дворца. Никого не впускать без особого приказа». Но, как известно, в работу вмешался Дыбенко. По его распоряжению Учредительное Собрание было распущено.
Что касается заключения мирного договора с Германией, то Урицкий придерживался точки зрения левых коммунистов. И в январе 1918 года на заседании ЦК РСДРП (б) он заявил: «Конечно, мы не можем вести революционную войну, не можем потому, что, начиная ее, мы тотчас же теряем армию — солдат, а буржуазия тотчас же заключит мир. Но подписывая мир, мы теряем пролетариат, т.к., конечно, питерский пролетариат не примирится с подписанием мира, сочтёт это отказом от нашей линии. Отказываясь от подписания мира, производя демобилизацию армии и тем самым политическую демонстрацию, мы, конечно, открываем путь немцам, но тогда, несомненно, у народа проснется, инстинкт самосохранения и тогда начнется революционная война».
Но Урицкого, как и всех левых коммунистов не послушали. И когда мир с Германией все же был заключен, Моисей Соломонович (как и многие другие противники Брестского мира) покинул занимаемые посты и сдал дела по ликвидации Учредительного Собрания. Однако он остался в ВСНХ.
Но с политической арены он, конечно, не исчез. Поэтому ничего не помешало Урицкому чуть позже организовать высылку в Пермь великого князя Михаила Александровича. Его арестовал Гатчинский совет и доставил в Петроград, сдав (вместе с остальными заключенными) в Комитет революционной обороны. Их принял лично Урицкий и сам же провел допрос. Главное обвинение состояло в том, что совет сомневался в лояльности этих людей к новой власти.
После допроса Моисей Соломонович отправил Ленину записку: «Многоуважаемый Владимир Ильич! Предлагаю Романова и других арестованных Гатчинским Советом Рабочих и Солдатских Депутатов — выслать в Пермскую губернию. Проект постановления при сем прилагаю. Если нужны какие-либо объяснения, готов явиться на заседания для дачи их».
«Наших вождей поодиночке перебьют»
А.В.Луначарский вспоминал: «Я смотрел на деятельность Моисея Соломоновича как на настоящее чудо работоспособности, самообладания и сообразительности. Сколько проклятий, сколько обвинений сыпалось на его голову за это время! Соединив в своих руках и Чрезвычайную комиссию и Комиссариат внутренних дел, и во многом руководящую роль в иностранных делах, – он был самым страшным в Петрограде врагом воров и разбойников империализма всех мастей и всех разновидностей. Они знали, какого могучего врага имели в нем.
Моисей Соломонович много страдал на своем посту. Но никогда мы не слышали ни одной жалобы от этого сильного человека. Весь – дисциплина, он был действительно воплощением революционного долга».
В марте 1918 года была организована Петроградская ЧК. И спустя несколько дней Урицкий получил должность ее председателя. Затем ему доверили пост комиссара внутренних дел Совета народных комиссаров Петроградской трудовой коммуны. Затем Моисею Соломоновичу пришлось сесть на стул комиссара внутренних дел Совета комиссаров Союза коммун Северной области.
Есть две точки зрения, касающихся причастности Урицкого к красному террору. Примерно в середине двадцатого века Моисея Соломоновича причисляли как раз к числу тех, кто стоял за организацией бездумного и безрассудного кровопролития. А вот американский историк Александр Рабинович придерживался противоположной точки зрения. Он утверждал, что в отличие от того же Дзержинского (он являлся главой ВЧК Москвы) методы Урицкого были более мягкими и гуманными. Мол, Моисей Соломонович отрицательно относился к репрессиям без «суда и следствия».
Любопытно, в те дни аресты стали по-настоящему массовыми. Людей, подозреваемых в контрреволюционной деятельности, спекуляции и воровстве, пачками сгребали патрульные. Но, что интересно, многие вскоре отпускались из-за нехватки доказательств. По большому счету, Урицкий тогда просто решил перестраховаться, чтобы в общей суматохе не упустить настоящих преступников.
Но и без расстрелов, конечно, не обходилось. В Петрограде смертная казнь производилась только за особо тяжкие преступления. Правда, Петроградская ЧК к этому не имела отношения. Расстрелы взяли на себя другие органы власти. Но уже в апреле и они получили запрет на кровопролитие. Произошло это благодаря инициативе Урицкого.
Ярким примером порядочности Урицкого и его стремлению к справедливости можно считать эпизод с арестом Николая Николаевича Кутлера, входившего в партию кадетов. Он являлся депутатом двух созывов Государственной думы, занимал высокие должности. Его арестовали из-за писем, которые Николай Николаевич отправлял за границу. Они, конечно, были перехвачены. Урицкий лично прочитал их и решил, что Кутлера следует освободить из-под стражи, поскольку послания не содержали какой-либо секретной или антибольшевистской информации.
Что касается Кутлера. Его арестовывали четыре раза. Причем заключения под стражу чередовались с назначением на высокие государственные посты. Умер Николай Николаевич в мае 1924 году от разрыва сердца, будучи одним из руководителей Госбанка. Его похороны стали настоящим событием, которое было запечатлено на кинокамеру.
В начале августа произошло важное событие – Смольный принял второй съезд Советов Северной области. Среди делегатов выделялись два московских гостя – Свердлов и Троцкий. Они так активно агитировали за возрождение расстрелов без суда и следствия, что сумели убедить в этом всех присутствующих. Поэтому резолюция по этому вопросу была одобрена.
Вскоре на заседании СК СКСО был принят судьбоносный декрет. В нем говорилось, что теперь представители ПЧК могли прибегать к бессудным расстрелам любых контрреволюционеров. Любопытно вот что: Рабинович считал, что подобный законопроект удалось «протащить» и утвердить из-за ослабления Урицкого, мол, к тому времени он уже ощутимо сдал и начал терять былое влияние. Но Моисей Соломонович все равно оставался верен своим идеям и взглядам, поэтому старался затормозить декрет. Рабинович писал: «Нет сомнений, что Урицкий горячо и настойчиво выступал против него».
И даже когда коллегия все-таки приняла декрет, Урицкий наставал на том, что бессудные расстрелы ни к чему хорошему не приведут и не смогут повлиять на нормализацию обстановки. Но коллегия его, конечно, не услышала. И спустя несколько дней было расстреляно два десятка арестантов. Но вот что интересно: во время голосования, на котором решалась судьба заключенных, Моисей Соломонович занял нейтральную позицию и просто воздержался.
Большинство историков сходятся во мнении, что Леонид Иоакимович принадлежал партии народных социалистов. И по стечению обстоятельств среди тех расстрелянных арестантов находился его близкий друг – Владимир Перельцвейг. Точно неизвестно, почему именно Урицкого Каннегисер выбрал в качестве цели. Есть мнение, что фамилия Моисея Соломоновича упоминалась в газетах в контексте приказа о расстреле. Поэтому молодой человек (ему было всего двадцать два года) решил отомстить именно ему. Он не был знаком с Урицким, не находился рядом во время того судьбоносного голосования. Соответственно, Леонид Иоакимович и предположить не мог, что мишенью выбрал единственного человека, который был против той жестокой расправы над арестантами. Знакомый Каннегисера Марк Алданов вспоминал: «Гибель друга сделала его террористом».
По факту, гибель Моисея Соломоновича развязала руки всем тем, кто хотел «огнем и мечом» пройтись по головам своих политических противником. Циничность ситуации достигла высшей точки – на знамена красного террора было нанесено имя человека, который против этого самого террора и выступал.
Спустя восемь лет после гибели Урицкого в эмигрантском сборнике «Голос минувшего на чужой стороне» были опубликованы мемуары неизвестного капитана лейб-гвардии под названием «Белые террористы». В них автор утверждал, что Канегиссер являлся не одиночкой, мстившим за убитого друга, а представителем террористической группы под началом Максимилиана Максимилиановича Филоненко. Как раз Филоненко считал главной целью своей жизни «истребление большевистских деятелей». Ряд историков и исследователей придерживаются этой же точки зрения. Также, есть версия, что приказ о ликвидации Урицкого отдал непосредственно Борис Викторович Савинков. И, соответственно, Канегиссер стал всего лишь «живцом» в охоте «больших рыб».
Так или иначе, но Моисей Соломонович вошел в историю становления советского государства. Считать ли его гуманистом и сторонником хотя и сурового, но справедливого закона, или же воспринимать этого человека как палача, – личный выбор каждого. Поскольку доводы, подтверждающие правоту как и первой точки зрения, так и второй, есть в достаточном количестве. Поэтому его имя увековечено в названиях улиц, выпускались почтовые марки. И даже Дворцовая площадь с 1918 по 1944 годы именовалась «площадью Урицкого» (как, собственно, и Таврический дворец, он тоже был переименован в честь погибшего политического деятеля).